Еще в 1899 году прошла первая всероссийская студенческая забастовка. Казанские студенты поддержали вторую всероссийскую забастовку 1901 года, а 5 ноября 1904 года вышли на демонстрацию с лозунгами: «Долой самодержавие! Да здравствует свобода!». Разные кружки воспитанников средних учебных заведений в конце 1903 года сливаются в «Объединенную группу учащихся средних учебных заведений г. Казани».
К началу XX века состав учеников и студентов в сословно-классовом отношении был разнообразным, они знали нужды всех слоев общества, а юношеский максимализм и энергия не могли оставить их в стороне от революционных событий. Но, как и во всём обществе, в ученической среде не были едины, они делились на радикалов, умеренных и консерваторов. Кроме того, довольно ощутимой была разница между студентами и учениками СУЗов. Если студенты были практически взрослыми людьми с определенным опытом и мировоззрением, то ученики вели себя более «по-мальчишески», забавляясь своими выходками, и менее разбирались в политической обстановке.
Наиболее влиятельной среди учащихся СУЗов была «Соединенная группа учащихся средних школ г. Казани» (СГУСШ) во главе с «Комитетом объединенной группы учащихся» из 17 человек. Ее участники распространяли прокламации, революционную литературу, устраивали политические митинги и демонстрации с участием учеников, забастовки в школах, но значительную долю выступлений, особенно по бытовым и академическим вопросам, учащиеся организовывали сами, стихийно. Чего же хотели бастующие ученики?
Приведём один пример. На общем собрании учащихся 5-8 классов Казанской второй мужской гимназии 27 сентября 1905 года ученики выдвинули требование всеобщего, бесплатного и равнодоступного для всех образования, без различия национальностей и вероисповедания. Когда оно было отвергнуто, через две недели вновь проводится сходка, где учащиеся уже выражают солидарность с политической борьбой рабочего класса, требуют принятия требований, которые считают своим неотъемлемым правом и угрожают забастовкой всех учебных заведений, после чего гимназия была закрыта.
Была распространена практика, когда ученики составляли петиции с требованиями улучшить быт и условия обучения, затем передавали их в педсовет или директору учебного заведения. Они различались в зависимости от учебного учреждения и состава учащихся. Так, учащиеся старших классов Казанской первой мужской гимназии требовали участия родителей в педсоветах гимназии; издания собственного журнала; разрешения ученических собраний для обсуждения общегимназических нужд; доступа в публичные библиотеки; необязательного посещения церкви и молитв; устранения гигиенических недостатков в здании гимназии; обязательного ношения формы только при посещении гимназии и пр.
По сравнению с гимназией в состав Казанского реального училища входили более демократические элементы, поэтому их петиция отличалась по некоторым пунктам. Так, реалисты хотели более радикального изменения учебной программы – добавления в курс преподавания популярных предметов, причем политической направленности. Кроме того, они требовали допуска их на земские и судебные заседания, что также свидетельствовало об их политических устремлениях и желании активнее участвовать в жизни общества.
Воспитанники Казанской духовной семинарии так же выдвигали академические требования, причем они подчеркивали, что их движение ничего общего не имеет с социал-демократическим революционным движением, что никто из учащихся не разделяет общедемократических идей, после чего Комитет социал-демократической группы учащихся средних школ оценил их забастовку как трусливую, оторванную от общей освободительной борьбы.
Иногда встречались требования только бытового характера. Так, в записках дежурного наставника Казанской учительской семинарии указано, что все ученики просят увеличить порцию картофеля (сегодня дано всего по 4 картофелины); по постным дням за вечерним чаем назначить порцию белого хлеба; улучшить приготовление гороха (просить варить погуще, для чего необходимо увеличить на несколько фунтов дневную порцию гороха на всех воспитанников). Но в данном случае описывается скорее просьба, чем требование. В другой раз в той же семинарии ученики выступили уже с требованием калош, причем настаивали на созыве педагогического совета для решения этого вопроса.
Когда администрация предпринимала репрессивные меры против учащихся, то они сами или их товарищи, в зависимости от ситуации, могли перейти к защитным мерам с просьбой не увольнять провинившихся.
Часто выдвигались требования об увольнении неугодных преподавателей. Таковыми объявлялись либо те, кто непочтительно обращался с учениками, либо, по мнению учащихся, неудовлетворительно преподавал свой предмет.
Формы проявления неповиновения среди учащихся были разнообразны – от пропуска занятий до применения насилия в отношении преподавателей. Для принятия совместных решений учащиеся устраивали сходки в помещениях учебного заведения.
Вне стен школы акции протеста проходили обычно совместно с учениками других школ и студентами. 9 мая 1905 года в местности под названием «Платоновский враг», находящейся близ Казанского уезда, учащаяся молодежь устроила сборище, на котором присутствовали воспитанники земледельческого училища – до 100 человек – студенты университета и ветеринарного института – до 15 человек – и ученики и ученицы средних учебных заведений – до 600 человек.
Вся эта молодежь толпой пением «дубинушки», «пора, пора народу, добывать свободу» и «марсельезы» направилась к пароходной пристани на озере «Дальний Кабан». Пение продолжалось до прихода парохода, на котором в числе публики прибыл гимназист, сын содержателя аптекарского магазина в Казани Майзельс с приказчиками из магазина своего отца. Ученик Майзельс на берегу начал пускать ракеты, полет которых учащиеся приветствовали криками: «Долой Царя, долой Самодержавие, Ура». Находившийся на пристани полицейский урядник Толмачев потребовал, чтобы собравшиеся разошлись, но в ответ на это из толпы послышались возгласы: «Продолжай, ребята, не обращай внимания на урядника». А затем закричали: «Берите его, в воду его!».
Вслед за этим часть участников сборища вошла на пароход, и когда последний стал отходить от пристани, то оставшиеся на берегу закричали: «Ура!». А с парохода женские голоса ответили им: «Да здравствует наша партия, да здравствует революция!». Находившаяся на пароходе публика, возмущенная поведением учащихся, выразила протест и в адрес демонстрантов послышалось: «Дураки, болваны, пороть вас надо!». Когда же несколько человек из демонстрации стали возражать протестующим, говоря «это не ваше дело», то неизвестный мужчина из публики толкнул одну из демонстранток, отчего та свалилась на палубу. Начинавшийся на пароходе беспорядок был остановлен с появлением владельца парохода, потребовавшего прекращения ссоры и распорядившегося приказать пароходному оркестру начать музыку. Часть находившихся на пароходе учеников земледельческого училища, в числе 15-20 человек, по-видимому, старших классов, не принимала участия в демонстрации и относилась к демонстрации неодобрительно.
Когда пароход прибыл к пристани, протестующая публика не позволила демонстрантам сойти на берег, и все были переписаны. Заблаговременно прибывшая полиция тотчас же приняла меры к прекращению препирательств и ученики демонстрации в числе 19 человек были переписаны. Все сведения были сообщены начальнику Казанского губернского жандармского управления.
Но такие митинги-прогулки были редкостью.
Участие студентов высших учебных заведений в общественно-политическом движении более заметно. В академическом отношении студенты требовали расширения автономии своих учебных заведений.
В Казанской духовной академии на общестуденческом собрании 7 октября 1905 года были выработаны «временные правила» академической жизни: выборность ректора и помощника ректора (инспектора) всем преподавательским составом, причем институт инспекции уничтожался, а разбирательство по студенческим делам поручалось профессорскому дисциплинарному суду; полная независимость академии от епархиального архиерея; участие студентов в совещании с профессорами при выработке нового академического устава; отмена положения, по которому выпускник академии, пользовавшийся казенной стипендией, обязывался в случае его уклонения от службы по духовному ведомству, единовременно уплатить стоимость своего содержания в академии.
Наиболее частым проявлением революционности студентов были сходки. В Императорском Казанском университете собирались представители разных курсов и факультетов, приглашались представители других учебных заведений и просто посторонние лица, обсуждалась сложившаяся ситуация и планы на будущее.
Иногда практиковался и пропуск занятий с целью заставить начальство принять требования студентов. Когда совет отверг требования студентов Казанской духовной академии об академической автономии, все студенты как один перестали ходить на занятия. Студенты университета подписали решение «Союзного комитета» подать прошение ректору возобновить занятия, а затем забастовать.
В заключение хочется сказать, что хождения на митинги, подача петиций, споры с преподавателями позволяли почувствовать себя взрослым и самостоятельным. Было немало случаев и обычного озорства, особенно со стороны более молодых учеников, поскольку беспорядки были поводом безнаказанно пропускать опостылевшие занятия и выплеснуть накопившееся раздражение к преподавателям.
Установившиеся связи между различными учебными заведениями, как средними, так и высшими, несомненно способствовали сплочению всех учащихся, осознанию общих целей.
Руководство учебных заведений не решалось предпринимать радикальные меры, но и не шло на уступки, предпочитая закрывать школу до успокоения учащихся. Преподаватели высших учебных заведений зачастую относились сочувственно к революционному студенчеству.