Так ждала Анна Ильинична дорогих гостей, так радовалась, что они не на денёк-два, а на целый месяц приехали, но вот этот месяц её и подкосил. И не то, чтобы здоровье сильно её подводило, хотя и оно тоже, а больше сама себя Анна грызла, сетуя на своё тщательно скрываемое недовольство.
Первые два дня после юбилея она ещё как на крыльях летала, ну может это сильно сказано, но во всяком случае бодро ковыляла по дому, по двору и огороду, не хватаясь за сердце. Потом наступила настоящая июльская жара, что восторгало её гостей, которые не вылезали с речки. Но Анна Ильинична уже не радовалась, слабея и раздражаясь на это своё недомогание.
Появились у неё и другие поводы для досады. И самое главное, что возникала она на фоне любви ко всем гостям, странным образом сочетаясь с внутренне произносимыми диалогами недовольства как ими, так и самой собой. Очень дорожила Ильинична фактом приезда сына и его семьи, заранее обожая как Алечку, так и внучку Иринушку, которых почти не знала. Но однако же вечно отстраненное лицо невестки, что граничило, по мнению Анны, с равнодушием и даже презрением ко всем окружающим, уже не радовало.
Ничего плохого жена сына со своей дочкой и не делали, но вели себя так, что Анна Ильинична постоянно чувствовала себя в чём-то виноватой и опростоволосившейся.
С утра на завтрак вся компания тянулась часа по два, просыпаясь в разное время, и стол на веранде постоянно приходилось обновлять, что-то подрезая и разогревая. Последними просыпались именно москвичи, долго разгуливая по всяким делам по двору, и садясь за завтрак опять же не одновременно. Первым присаживался за стол сын Андрей, и в шутку начинал подкалывать деревенские кушанья, вспоминая, что в столице только чашку кофе и успевает выпить на завтрак. На шуточки сына Анна почти не обижалась, жалея его желудок и про себя укоряя невестку.
Девочки Андрея, по-спортивному одевшись, поздним утром бегом делали круг по деревне, шокируя сельчан, которые уже давно занимались делами. А эти две дамочки вырядившись по принципу «всё в обтяг», взяв в руки бутылочки с водой, трусили по пыльным деревенским дорожкам, распугивая собак и гусей.
Потом они долго обливались холодной водой в импровизированном душе на огороде, и уж затем, переодевшись, шли к столу завтракать. Каждое утро одна Ильинична с сыном и сидели за столом, карауля этих девушек. Сын её новости на мобильнике читал, а она «вся в струнку» ожидала вопросов от невестки по поводу блюд, предлагаемых на завтрак. И вроде вопросы невестки не носили обидного характера: она просто уточняла. Но как-то так получалось, что вся конкретизация была не в пользу свекрови, да и деревни в целом.
Пережив завтрак, не успев отдохнуть, Анна Ильинична начинала подготовку к обеду. А все гости уже часам к двенадцати вваливались во двор с речки, требуя попить холодненького, и тормоша москвичей, обычно отдыхающих в конце огорода в тени яблонь.
Споры по поводу полезности купания в речке постоянно шли между сыном и его женой с одной стороны, и всей компанией, с другой. И дети и взрослые доказывали, что речка успевает очищаться после протекания через крупный город, на что жители столицы только фыркали, позволяя себе лишь обливания водой из скважины. Ильинична тоже иногда робко встревала в эту перепалку, упоминая, что рыбу в речке местные ловят и едят, и никто ещё ни разу на её вкус не жаловался.
С обедом Анна Ильинична за разговорами никогда не успевала, да ещё и масштабы готовки еды её, привыкшую готовить только для себя и Призора, постоянно подводили. То наготовит много, но как-то неудачно, и всё идёт на выброс, то блюдо получится вкусным, но его не хватает на всех. И к тому же она очень из-за этого переживала, серьёзно реагируя на все шутки и замечания по поводу еды, так как чувствовала личную ответственность на этом фронте. Мыть посуду после такого количества обедающих тоже приходилось ей, так как у гостей постоянно находились дела поинтереснее.
Утром третьего дня Ильинична, поднявшись раньше всех, почувствовала слабость и головокружение, а в глазах мелькали красные точки. Посидев немного на кровати, она окликнула дочь, спавшую в этой же комнате.
- Ох, девка, что-то неладно сегодня со мной! – прошептала, чтобы никого не разбудить, Анна.
- Мама, ты валидол положи под язык и на воздух выйди. Может полегчает?
- Какой воздух, я встать-то и то не могу, а с крыльца вообще кувыркнусь, - рассердилась и на себя, и почему-то на дочь Ильинична.
- Ну погоди, не преувеличивай! Полежи ещё немного! – посоветовала дочка.
Но в этот день Анна Ильинична так и не смогла подняться с постели.
ПРОШУ ВАС, МОИ ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ, СТАВЬТЕ ЛАЙКИ, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ И ПИШИТЕ СВОИ КОММЕНТАРИИ.
