Журналисты в Алматы стали свидетелями того, как протесты разворачивались в самом крупном городе страны. Начавшиеся мирно митинги превратились в настоящие погромы и шокирующее насилие.
Orda.kz в сотрудничестве с изданием The Diplоmat рассказывает истории Шерил о казахстанских независимых журналистах, которые освещали все события января на охваченных протестами улицах. Предыдущие части нашего спецпроекта читайте тут:
- Кровавый январь в Казахстане: день первый, Жанаозен и Актау
- Кровавый январь в Казахстане: день второй, Актобе и Атырау
- Кровавый январь в Казахстане: день четвёртый, Усть-Каменогорск и Кокшетау
Шерил Л. Рид
АЛМАТЫ, Казахстан: 4 января журналист Бек Байтас был перед театром «Алатау», когда бойцы спецназа арестовывали собравшихся протестующих. Вдруг он увидел в толпе человека с окровавленным лицом и решил подойти ближе, но один из военных схватил его за руку и потащил к полицейской машине.
«Я – журналист», – сказал ему 21-летний Бек, шеф-редактор казахской редакции Orda.kz. Он показал своё журналистское удостоверение и пресс-повязку на руке. Бек надеялся, что полиция его отпустит, но он только получил два удара кулаком в печень. Беку было приказано сесть в фургон.
Там уже находились 10 протестующих и ещё один журналист – бывший коллега Бека. Они в прямом эфире транслировали всё происходящее в Facebook. Когда фургон доехал до участка, один из полицейских выкрутил Беку руку, достал телефон и разбил экран.
Трое полицейских допрашивали его почти час: «Что ты делаешь на акции протеста? Какая у тебя главная цель? Ты знаешь основателя ДВК? (Демократический выбор Казахстана, движение признано экстремистским на территории Казахстана – Прим. ред.) Ты любишь свою страну?»
Бек ответил на все их вопросы и добавил: «Я – журналист. Вы не имеете права задерживать меня».
Хотя он знал о своём праве на адвоката, Бек хотел понять, что испытывают задержанные при допросах. Полицейские отпустили его домой только после того, как заставили сказать на камеру, что его здесь никто не избивал.
Три часа содержания Бека под стражей не помешали его решимости освещать протесты. Уже через два дня он оказался в самом эпицентре столкновений между протестующими и полицией.
«Я мог работать дистанционно, но я хотел быть в центре всех событий», – сказал он.
Непоколебимость протестующих
49-летний журналист «Азаттыка» Асылхан Мамашулы прибыл в театр «Алатау» около 20:00, сразу после задержания Бека. Он видел, как около 300 спецназовцев пытались прорваться на ступени театра, где стояли тысячи протестующих. Они время от времени распевали национальный гимн и скандировали «Мы поддерживаем Жанаозен!». Протестующие несколько раз оттеснили полицию вниз.
Когда толпа двинулась на улицу перед театром, подъехали две военные машины и высадили людей в защитной экипировке – касках, щитах и дубинках. Как рассказывает Асылхан, в ответ на это молодёжь толпой бросилась на прибывших военных и завязалась ожесточённая драка. Некоторые солдаты потеряли свои щиты и упали на землю, прикрывая головы руками. Протестующие их избили.
«Я впервые видел такую непоколебимость, уверенность у протестующих. Они легко сопротивлялись военным», – говорит Асылхан.
Демонстранты сказали ему, что это была уже третья группа людей, которые прорвалась через ряды спецназа и прошла маршем к центру города.
На часах было 03:30, когда Асылхан прибыл на площадь Республики. Там военные вытеснили протестующих на близлежащие улицы. Воздух был насыщен слезоточивым газом, на разбитой брусчатке возле акимата лежали гильзы со следами крови.
К западу от площади вооружённые люди забросали толпу протестующих гранатами со слезоточивым газом. Одна из них разорвалась возле Асылхана.
«Я думал, что умру. Не знал, что это взорвалось. Почувствовал жжение в горле, из глаз потекли слёзы, – вспоминает Асылхан. Он глотнул свежего воздуха и побежал на соседнюю улицу, чтобы спастись от удушающего газа. – Только через полчаса я смог нормально дышать».
Асылхан не понимал, как митингующие на передовой могут дышать, ведь ни у кого из них не было противогазов. К 4 часам демонстранты сообщили Orda.kz, что полиция стреляет по ним резиновыми пулями. Столкновение с военными продолжалось до самого утра.
Жители Алматы проснулись в городе, в котором президент Касым-Жомарт Токаев объявил чрезвычайное положение.
Игра престолов
5 января около 10 утра Бек присоединился к двум своим коллегам из Orda.kz, 37-летнему видеооператору Леониду Рассказову и 25-летней журналистке Мадине Аешевой. Они снимали противостояние протестующих и полицейских на пересечении улиц Байтурсынова и Карасай батыра, которое Леонид назвал битвой из «Игры престолов».
«Это были две стены, одна была протестующими, а другая – полиция», – сказал он. Чтобы получить лучший ракурс, Леонид и Бек подошли к ним ближе.
Как рассказывает Бек, полицейские были одеты в защитное снаряжение с щитами и дубинками. Демонстранты же поднимали руки и кричали: «Не стреляйте». В них полетели светошумовые гранаты, слезоточивый газ и резиновые пули.
По словам Леонида, целью полиции были именно протестующие, но около десяти журналистов стояли прямо на линии огня. Леонид и Бек попятились, когда слезоточивый газ обжёг им глаза и трахею. В тот момент резиновая пуля попала Леониду в спину, оставив на куртке след.
«Мне казалось, что кто-то просто ударил меня ногой», – сказал он.
Бек же получил резиновую пулю в нижнее веко правого глаза. «Мне казалось, что мой глаз горит». Щека Бека быстро покраснела, и остаток дня он не мог видеть. Они побежали в ближайшую аптеку и взяли обезболивающее, но, несмотря на травмы, журналисты решили остаться на улице и продолжить съёмку.
«Я не думал, что это опасно, ведь конкретно нам никто не угрожал. Это было столкновение только полиции и протестующих», – сказал Леонид.
Позже некоторые демонстранты накинутся и на него.
Стрельба настоящими пулями
В то же утро Асылхан и оператор «Азаттыка» Санат Нурбек вернулись в театр «Алатау», где столпилась небольшая группа протестующих. Полиции видно не было. Несколько собравшихся решили дать интервью Асылхану, но многие из них предпочитали не светиться на камеру Саната.
Как рассказывает оператор, толпа перечисляла свои требования. Атмосфера накалялась очень быстро, ведь никто из чиновников на них так и не ответил. Тогда протестующие решили донести свои условия напрямую в полицию и акимат.
Асылхан и Санат последовали за ними, а по дороге увидели, как горит здание партии Nur Otan. Когда толпа подошла к отделению полиции на улице Толе би, они начали требовать освобождения задержанных накануне вечером, но полиция отказалась выходить к протестующими. По словам Саната и Асылхана, дислоцированные на крыше здания полицейские были вооружены и бросали в демонстрантов светошумовые гранаты, пытаясь их отогнать.
Демонстранты часами стояли у отделения полиции, призывая кого-то из властей поговорить с ними.
Примерно в это же время Асылхан вернулся в офис, а журналист Аян Калмурат присоединился к оператору Санату. По словам Саната, почти сразу же протестующие стали проявлять неприкрытую агрессию в сторону Аяна – по факту, новому лицу в толпе.
«Я испугался. Нас несколько раз пытались ударить палками и лопатами. Я понял, что мой пресс-жилет и камера с микрофоном их разозлили, потому что они хотели скрыть свои лица. Эти люди не были мирными демонстрантами. Мирные протестующие, наоборот, спасли нас», – сказал 26-летний Аян.
В конце концов протестующие продолжили движение к площади Республики. Аян и Санат пошли за ними.
Санат заметил, что большую часть собравшихся составила молодёжь в слишком тонких для зимы куртках. По пути стояли несколько сожжённых машин и военная техника. Когда они вышли на площадь, люди призывали толпу ничего не разрушать и сохранять спокойствие.
Тем временем толпа протестующих, которые боем отобрали полицейские щиты, палки и лопаты, становилась всё агрессивнее – никто из официальных лиц так к ним и не обратился.
«Они выкрикивали свои требования, но когда никакой реакции со стороны правительства не последовало, они подожгли здание акимата», – вспоминает Санат.
Примерно через полчаса загорелась резиденция президента.
Люди бежали и кричали, что в резиденции началась перестрелка, рассказывает Санат. Он и Аян видели людей с простреленными ногами и торсом, лежащих на земле, а вокруг них растекалась лужа крови. Пули были похожи на оружейную дробь.
Туман и плохая видимость усугубляли неразбериху. «Молодёжь была очень агрессивной. Они были готовы войти в резиденцию и начать бой со стрелками», – сказал Санат.
Он и Аян брали комментарии у раненых возле резиденции президента, когда мимо промчались две военные машины, люди в которых яростно стреляли в толпу.
«Аян сказал мне бежать, но я повернулся и заснял эти две машины», – сказал Санат.
В бушующем хаосе журналистам пришлось разделиться, а протестующие пытались пробраться в горящую резиденцию. Примерно через пять минут Санату позвонил Аян. Он побежал обратно в офис, опасаясь, что в Саната попала пуля.
Этнический конфликт
В тот же день Леонид и Мадина снимали происходящее возле площади Республики, где они видели нескольких протестующих с винтовками наперевес. На углу улиц Желтоксан и Тимирязева они заметили убегающих из акимата военных, которых преследовали протестующие с оружием и лопатами. Один из военных остановил проезжающую мимо машину, сел в неё и скрылся. Другие солдаты побежали к трём полицейским автомобилям, но они уехали без них. По словам Леонида, демонстранты догнали военных и начали их избивать.
А после к ним начала приближаться огромная толпа.
«Когда уехала полиция, стало ещё страшнее. Ты понимаешь, что не в безопасности, ведь даже правительство терпело поражение», – рассказывает Леонид.
Он вместе с Мадиной решил перебраться поближе к акимату, но когда они подошли ко входу, протестующие уже подожгли здание.
Именно тогда они накинулись на Леонида, увидев его пресс-жилет. Демонстранты спросили, откуда он. Леонид родился на севере Казахстана и считает себя этническим русским. Мадина, этническая казашка, объяснила им на казахском, что они оба журналисты и работают в Orda.kz.
Между протестующими вспыхнул конфликт – разрешить ли Леониду снимать происходящее. Самые агрессивные протестующие начали дёргать его за пресс-жилет и хватать камеру.
К тому времени был уже ранний вечер, Леонид и Мадина решили вернуться в офис. Дойдя до проспекта Достык, протестующие снова попытались сорвать с него пресс-жилет. Они забрали камеру и начали его оскорблять – почему другие русские не протестуют вместе с ними?
«Это был первый раз в моей жизни, когда люди начали орать на меня из-за национальности. Это было обидно, ведь Казахстан – моя родина», – говорит Леонид. Он натянул на голову капюшон и надел медицинскую маску в попытке проигнорировать протестующих.
Мадина обратилась за помощью к другой группе протестующих, им удалось вернуть камеру Леонида. После несколько демонстрантов окружили журналистов и прикрыли его, пока он снимал пресс-жилет и прятал камеру.
«Сейчас я чувствую, будто нахожусь не в своей стране», – сказал он.
Опасность, подозрения в терроризме и мародёрство — всем этим были пропитаны улицы Алматы во время Кантара. И всё это можно увидеть и прочесть в хронике Orda.kz.