Часть 1. Кракозябриковы
Часть 2. Полных швах
Часть 3. Тараканище
Стёпка позвонил в тот же день. Время поджимало. Мама расстраивалась.
Хвост сметал и крушил в доме предметы интерьера. Она повернулась к плите помешать суп, и хвостом смела со стола маслёнку. Наклонилась помыть полы – любимая вазочка из богемского стекла вдребезги. Одни убытки.
Не говоря уже о том, что кот не принял хозяйку. При виде её он выгнул дугой спину и поставил хвост пушистой ёлкой. Мама к нему, он пятится. А когда она отвернулась, он запрыгнул ей на спину и повис на когтях. Чешуя оказалась нежной и ранимой.
Короче, мама завизжала от неожиданной боли, а котяра взлетел на шкаф и занял наблюдательную позицию.
— Алло! Маша?
— Допустим! — девчачий голос не казался дружелюбным.
— Это Степан Зябриков. Мне номер бабушка твоя дала.
— Ну, как обычно!
— Сказала, что ты можешь помочь.
— Чем?
— Может, мы встретимся? Долго по телефону.
— Ладно, завтра подгребай, после уроков. Адрес запиши.
Погода стояла прекрасная, конец октября выдался на удивление тёплым. Последние листики перешёптывались на ветках. Хотелось гулять, радоваться жизни и забыть, что твоя мама – Кракозябра.
Девочка вышла почти сразу и по-деловому указала на пустую скамейку в дальнем углу двора.
— Рассказывай!
— Я думал, бабушка уже рассказала.
— Нет, только предупредила, что мальчику из её школы надо помочь. Сказала, что ты сам расскажешь всё, что посчитаешь нужным.
— Ну… — Стёпка не знал, с чего начать, — моя мама превратилась в Кракозябру. — На удивление, Маша отреагировала нормально, не засмеялась даже.
— Почему? — во взгляде появился интерес.
— Наверное, потому что мы обзывались.
— На всех обзывались, а превратилась только твоя мама? — Он кивнул. — Очень интересно! Ну, и на кого похожа Кракозябра?
Стёпка достал телефон, чтобы загуглить, но передумал и вытащил подаренную директрисой фигурку.
— Да это же Лилу! Я её бабушке подарила! Откуда она у тебя?
— Твоя бабушка сказала, что мне она сейчас поможет.
— А у меня спросили?! — Стёпка во все глаза смотрел на разошедшуюся девочку и не знал, что сказать. Она начинала видеться ему в тёмном свете, с маленькими глазами и большими ушами. С каждым выплюнутым словом в Стёпкином воображариуме Машины уши увеличивались и округлялись. — Подарочки не одарочки!
Она со злостью выхватила игрушку из рук опешившего парня и вскочила на ноги.
На краю сознания Стёпке вспоминались мамины слова. Типа, если хочешь наладить контакт с девочкой и у тебя нет милого пустячка в подарок, хотя бы скажи ей комплимент. Но язык категорически не желал подчиняться разуму:
— Ах, ты Машка – Чебурашка! — он тоже вскочил со скамейки, намереваясь вернуть спасительный талисман.
Но Маша уже со всех ног бежала к подъезду.
Это конец! Полный и сокрушительный провал! Он слишком много ожидал от Машиного креатива с её талисманом. Всё рухнуло в мгновение ока. Предательскими слезами наполнились глаза, руки сжались в кулаки.
Стёпка зашагал к остановке, повторяя как мантру:
— Не раскисать! Соберись, тряпка! Мама в тебя верит!..
Стёпка брёл от остановки к дому, пиная ни в чём не повинные опавшие листики. Он злился на Машку-жадину. И на себя за то, что не сдержался. Ну, почему на них с мамой выпало это испытание. Ведь все обзываются. Непрошенные слезинки то и дело скатывались по щеке. Мысли, что мальчики не плачут, не возникало. А только лишь, как вернуть маме человеческий облик.
Может, таблетки какие съесть или заклинание прочитать.
Вдруг его сильно толкнул бегущий сломя голову усатый мужик. Стёпка упал на пятую точку. И хотел ругнуться. Но тот затормозил и вернулся поднимать парнишку.
— Ой, Стёпка! Зябриков! Прости! Чего глаза на мокром месте?
— Здравствуйте, Дмитрий Васильевич! Да мама…
— Что?! Реально, Крис.. то есть, Кристина Макаровна… Думал, враки всё! — трудовик аж забыл, куда бежать. Развернулся и побрёл рядом со Степаном. — И что теперь делать?
— Я не знаю. Гор… То есть директор неделю дала разрулить. А я… — он опять всхлипнул.
— Не реви! — он обнял Стёпку за плечи, — топай домой. Что-нибудь придумаем.
Дмитрий Васильевич довёл ученика до подъезда и скрылся в неизвестном направлении.
Настроение улучшилось ровно до того, как в кухне опять обнаружилась хлопочущая Кракозябра. Как вот теперь признаться матери, что он обидел директорскую внучку и ни на шаг не приблизился к решению вопроса?
— Стёпка, чего глаза опять красные? — Какой бы кракозяброй мать твоя не была, а сердце за родное дитя болит. Она двумя лапками обняла сыночка. И он обхватил руками крупное туловище, прижался щекой к прохладным чещуйкам и запричитал:
— Мамочка, миленькая, прости меня, пожалуйста, я больше никогда-никогда не буду ни на кого обзываться, вот честное слово, только вернись, пожалуйста, обратно, очень тебя прошу, всё, что хочешь, для тебя сделаю… — и всё в таком же духе монотонного бормотания.
Вдруг мальчишка почувствовал, что руки его сомкнулись за маминой спиной, а щека прижимается к чему-то мягкому и тёплому. Он отстранился от…
— Ура-а-а! — заорал он так, что кот в ужасе метнулся под диван.
То ли обрадовался раньше времени, то ли слёзы окропили лишь туловище, но мама вернулась частично. На хрупких женских плечах сидела по-прежнему кракозябрина голова. С рожками и третьим глазом.
— Ой, отбивные сгорели! Чуешь? — и мама развернулась к плите отшкрябывать оставшиеся угольки.
Мог ли Стёпка раньше мечтать, чтобы мама среди недели приготовила на ужин настоящие отбивные? Сама, а не купила в магазине. Смахнув привычную на сегодня слезу, он отправился в свою комнату в твёрдом намерении загуглить проблему. Мысль отыскать в сети решение казалась ему вполне здравой.
Мальчик успел проскролить несколько сайтов, когда мама позвала на ужин. Яичница, поданная человеческими руками, показалась всяко лучше кракозябриных отбивных. Они допивали чай, когда в дверь позвонили.
Стёпка первый побежал открывать, мать топала следом. Дверной проём заполнил какой-то жёлтый поролон. Мальчик поднял глаза выше:
— Бат… — Мать сзади закрыла ему рот рукой.
— Здравствуйте, Глеб Анатольевич! Проходите, пожалуйста! Аккуратненько, у нас плафон низкий, не зацепитесь!
Двухметровый Батон шагнул в квартиру. За ним зашла серая Мышь, ростом не намного меньше Батона, включая уши.
— Привет, Крис! — она протолкнула Батон в комнату.
— Привет, Маш!
— Здравствуй, Кристина! — Винни Пух был не высоким, но очень толстым.
— Здравствуйте, Ольга Михайловна!
— Всем привет! — следующая гостья зашла без костюма. — Мне костюма в тему не нашлось!
— Привет, Иришка! — Слава Богу, что не нашлось, а то прилипли бы все.
— Я тоже в своей красе, — проскользнула химичка следом. Правда волосы её, обычно собранные в благородный пучок, оказались распущены и брыкались тугими завитушками в разные стороны. При этом напоминали сублимированную лапшу, за что она и получила своё прозвище – Ролтон.
— Зина, какая ты красивая! — хозяйка повернулась к вошедшим ранее. — Правда, ребят, как здорово, что вы пришли! Где такие костюмы замечательные взяли?
— Это я у аниматоров одолжил, — раздалось из коридора. — Меня забыли!
— Привет… Ой, мамочки! Т… Дим, прости!
— Да, ладно! Классный же Таракан, да? — и он снял коричневый колпак с длиннющими усами.
— Спасибо вам! Проходите, пожалуйста! — Кристина Макаровна засуетилась. — Сейчас чай поставлю! С конфетками попьём.
— О, Крис! Да у тебя си… то есть грудь нарисовалась! — и Батон, сняв перчатку, бесцеремонно потянулся проверить подлинность данной части тела обществовички.
И получил в глаз от Таракана.
Поскольку Глеб Анатольевич при слове чай опрометчиво снял капюшон-горбушку, фиолетовый фингал не заставил себя долго ждать. Он посчитал делом чести нанести ответный удар. Завязалась битва титанов. Тараканище с гигантским Батоном схватились прямо посреди комнаты, служившей Зябриковым залом.
Женщины сгрудились в углу, пропустить такое никто не желал. Больше минуты в квартире раздавались ахи да охи, сопение и возня. После перевернулось кресло, журнальный столик, со стены упал телевизор. Стёпка ухватил было мамину любимую вазу, чтобы вынести на кухню.
Но шустрый Батоныч выхватил тяжёлый предмет из детских рук и наотмашь стукнул соперника по физиономии. Хорошо, удар прошёл по касательной. Тараканище рухнул на ковёр. Хозяйка кинулась к лежащему коллеге.
Из носа трудовика вытекала струйка крови.
— Дима, Димочка! — не обращая внимания на офигевших от переизбытка эмоций коллег, Кристина Макаровна гладила пальцами лицо повергнутого. Горячие слёзы закапали, смешиваясь с кровью трудовика.
Мужские ресницы дрогнули:
— Крис! Какая же ты красивая! — он нежно дотронулся до её руки.
— Мамочка! — кинулся Стёпка обнимать мать.
— Друзья? — Дмитрий поднял ладонь, по которой парень охотно шлёпнул своей.
— Тьфу ты, любовь-морковь! — с досадой сплюнул Глеб Анатольевич и двинулся к выходу.
— Рада, что у вас всё хорошо, Кристина Макаровна! — Прошипела Винни Пухша и последовала за историком.
— Ну, мы тоже пойдём, пожалуй!
— А как же чай? — подняла заплаканные глаза хозяйка.
— Дома попьём! — обернулась напоследок Мышка.
Стёпка быстро сообразил, что Таракан, то есть трудовик, не то что уходить, даже вставать с их паласа в ближайшее время не собирается. Таким он выглядел умиротворенным со своими вздыбленными настоящими усами. Обхватив его мать за талию, он пялился на неё влюбленными глазами.
На следующий день ближе к концу урока по обществу в шестой «Б» заявилась Галина Гавриловна. И во всеуслышание объявила, что Степан Зябриков заслужил пятёрку в четверти по обществу. Потому что своим примером показал, недопустимость употребления прозвищ в общении с окружающими.
Под общие аплодисменты Кристина Макаровна вывела в последнем столбце учительского журнала самую красивую пятёрку в своей жизни.
А на переменке Стёпка прятался под лестницей от товарищей, сжимал кулаки и изо всех сил старался не плакать. Не нужна ему такая пятёрка! Он её не заслужил! Он обидел хорошую девочку Машу. И маму расколдовал не до конца он. А трудовик, Дмитрий Васильевич.
Да, теперь у него есть настоящая мама. Но Стёпка прекрасно понимал, что отныне мамину любовь придётся делить на двоих.
Конец истории
Ваш лайк придаст автору уверенности)
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории.
Читайте волшебные новогодние истории о любви
Шоколадное счастье
Вот так зайчик!
Новогоднее чудо
Снежный плен