Смерть объединяет нас всех. И общества формируются не только под влиянием ужаса перед неизбежным исходом, но и под влиянием того, как мы отгоняем эти экзистенциальные мысли в сторону. Потребительство, теории заговора и коллективная травма сталкиваются в смелой экранизации романа Ноя Баумбаха, который, возможно, был опубликован в середине 80-х годов, но, несомненно, затрагивает вопросы, которые продолжают доминировать в нашей культуре в 2020-х годах. История о семье, вырванной из своего и без того хрупкого существования токсичным веществом из воздуха, имеет отношение к эпохе COVID, которую автор Дон Делилло не мог себе представить. Тем не менее, исходный материал здесь призван говорить о более широком чувстве травмы и страха - элементов, которые никогда не исчезнут, пока этот надоедливый Мрачный Жнец остается в нашей жизни. Адаптация "Белого шума" Баумбаха раскрывает эти сложные темы с игривым духом в течение примерно 90 минут, прежде чем сценарист/режиссер, возможно, теряет хватку над более серьезным материалом в заключительном акте. Тем не менее, здесь более чем достаточно того, что может понравиться, когда речь идет о неожиданном сочетании автора и режиссера, которых не всегда можно назвать совпадениями. Жизнь полна сюрпризов, не так ли?
Фильм "Белый шум" открывается тем, что профессор по имени Мюррей Сискинд (Дон Чидл) говорит о комфорте автомобильных аварий на пленке. Как и каждый выбор в этом сценарии, он не случаен. Сискинд говорит о простоте автокатастрофы, отмечая, как в ней прорезаются характеры и сюжеты, и она становится легко понятной и доступной для восприятия. Это предвещает среднюю часть фильма, которая будет играть, по сути, как фильм-катастрофа, предлагая зрителям представить, что бы они сделали, попав в такую же ситуацию. И это подстава для другого интересного аспекта "Белого шума" - комментария о катарсисе толпы. Мы успокаиваемся, когда видим, что другие делают то же самое, что и мы, будь то просмотр автокатастрофы в кино, посещение концерта Элвиса или покупка ненужных нам вещей в продуктовом магазине A&P.
Тот, кто прекрасно понимает, что такое групповое мышление, - профессор Джек Глэдни (Адам Драйвер), один из мировых экспертов по изучению Гитлера, хотя ему и стыдно, что он не говорит по-немецки. Первый акт - а на экране фильм разделен на три части - можно назвать сатирой на академические круги, поскольку Глэдни, Сискинд и их коллеги используют большие слова, чтобы помочь разобраться в больших проблемах. У Джека и его жены Баббетт (Грета Гервиг) смешанная семья, в которую входят склонная к беспокойству Дениз (Раффи Кэссиди), решающий проблемы Генрих (Сэм Нивола) и еще двое детей. В последнее время Баббетт стала забывать вещи, и Дениз замечает новую бутылочку с рецептом на лекарство под названием "Дилар". Это обычная американская семья, которая живет обычной жизнью, пытаясь отбросить вопросы, которые веками мучили философов, такие как смысл всего этого и как перестать думать о том, когда все закончится. В одной из лучших ранних сцен замечание о том, как они счастливы, приводит Баббетт и Джека к разговору о том, кто должен умереть первым.
Если в первом действии "Белого шума" речь идет о смерти, то во втором действии, озаглавленном "Токсичное событие в воздухе", она становится более осязаемой. В результате крушения поезда на окраине города химикаты взлетают в небо, и все члены семьи Глэдни, кроме Джека, впадают в панику. Пока он пытается разрядить обстановку, Дениз убеждена, что она уже больна, а Генрих навязчиво слушает сводки новостей. Вскоре они оказываются в пути во время массовой эвакуации, и перед нами разворачивается одно из самых впечатляющих технических достижений Баумбаха, запечатлевшее семью, бегущую от неизвестности.
Если не спойлерить о финальном акте, он возвращает Глэднеев домой, но смерть становится более реальной в сознании Джека. К сожалению, по мере нарастания напряженности "Белый шум" теряет часть своего воздействия, особенно в нескольких болтливых сценах ближе к концу, которые выдают тон первой половины фильма. Да, в фильме всегда затрагиваются "серьезные" темы, но когда они выходят на передний план, тон становится нестабильным, а сатира и супружеская драма с трудом соединяются. Книга ДеЛилло была печально известна как "непригодная для экранизации" в течение десятилетий, и кажется, что именно в последнем акте это наиболее очевидно.
К счастью, у Баумбаха есть два самых надежных сотрудника, которые не дают фильму сойти с рельсов. Драйвер снова великолепен, он играет очень смешно, не полагаясь на широкие характеры. Есть версия этого персонажа, которая доведена до одиннадцати - неловкий академик, вынужденный пытаться сохранить жизнь своей семье, несмотря на свои низкие навыки, но Драйвер играет очень тонко, даже когда все вокруг него становится масштабным. Гервиг немного странно манерна в начале фильма, но это вполне логично для персонажа, который становится несколько неуравновешенным, прежде чем воздух вокруг нее становится токсичным.
Для распаковки этой эпопеи экзистенциального ужаса Баумбах собрал команду, которая заслуживает упоминания. Оператор Лол Кроули ("Vox Lux") нашел правильный баланс между реализмом и пародией в своей операторской работе, придав большей части фильма преувеличенный вид, усиленный отличным дизайном Джесса Гончора. A&P, с его яркими цветами и полками одинаковых товаров, не совсем реальность, но достаточно близкая, чтобы показать свою точку зрения, а хаотичные последовательности паники в середине фильма обладают энергией CGI-блокбастера. Наконец, партитура Дэнни Эльфмана - одна из лучших в этом году, связывающая три тонально разные части.
Что все это значит? Почему мы принимаем таблетки, покупаем барахло и смотрим автокатастрофы, чтобы избавиться от своих страхов? Феноменальная танцевальная последовательность A&P, завершающая "Белый шум", приземляет ключевую тему в увлекательной манере - возможно, мы все просто покупаем ненужные нам красочные вещи, чтобы отвлечься от реальности, но давайте хотя бы попытаемся повеселиться, пока мы это делаем.