Дни недели путались в голове Лиры. Ей казалось, что каждый день повторяется вновь и вновь, как страшный сон. К завершению близился второй день, как Аден пытался разобраться в рецепте золотого тааффеита… а может быть пятый? Изредка эльфийке разрешалось выходить из своей спальни и она даже посетила пару занятий, сказав, что ей немного лучше. Тейде не стала настаивать на постельном режиме, наверное, считая, что все и так идет по плану. Лире казалось, что если она не будет выходить из заточения, то совсем сойдет с ума, а так и недолго подхватить настоящую лунную болезнь.
Урок по сотворению заклинаний не входил в число любимых предметов эльфийки, но она решила посетить его, так как альтернативой была лишь «Этика и дисциплина», где нужно было наизусть цитировать устав школы.
В десять утра эльфийка уже сидела за столом в огромной холодной аудитории, разложив перед собой писчие принадлежности, книги и пергамент для записей. Недалеко от нее сидели Аден и Блэйк. «Лучше не привлекать внимание и поговорить позже,» — подумала Лира, глядя на парней.
Когда прозвенел колокол, сообщающий о начале урока, в аудиторию влетел профессор Ригель с огромной стопкой подвязанных листов пергамента. Он швырнул стопу на свой стол, поправил белые волосы, прикрывающие уродливый шрам на его благородном лице, а потом сообщил:
— Приветствую вас ученики, у меня для вас новости, — сказал он, пробежавшись глазами по каждому присутствующему. Лира заметила, как Цефей, сидевший на последнем ряду вжал голову в плечи под суровым взглядом профессора. — И новости не совсем хорошие. Кажется, в стенах нашей школы бродит оборотень, — все испуганно зашептались, — но вряд ли он найдет дорогу к вашим комнатам, я с этим разберусь. А пока наша охрана прочесывает каждый уголок крепости, пройдемся по самым ужасающим тварям нашего мира.
«Великая Богиня, — подумала Лира. — А что, если зверь действительно бродит где-то рядом, и в любой момент может вырваться? Наверняка, Ригель уже давно обнаружил пропажу, но не хотел наводить панику».
Эльфийка бросила взгляд на лицо Блэйка — тот непрерывно играл желваками, а взгляд был каким-то безумным. Наверняка, ему сейчас очень тяжело, ведь с его отцом может быть что угодно. Хорошо, если ему удалось вырваться из стен крепости, но есть вероятность, что он блуждает где-то по туннелям школы или ледяным шахтам. Да, он был зверем, и уже, возможно, никогда не примет эльфийский образ, но все-же доля разума в нем осталась.
Ригель взял со стола стопу с листами, развязал ее и прошелся по аудитории, раздав каждому ученику по листу. Перед Лирой оказался пергамент с красочным изображением гигантского кита с торчащими из пасти клыками и горящими желтыми глазами. Рядом с ним нарисовали маленькую лодочку размером с песчинку, которая, при ближайшем рассмотрении под лупой, оказалась самым большим кораблем, который только удалось соорудить за последние годы. Эльфийка поежилась от ужаса, решив для себя, что ни под каким предлогом не отправится в путешествие по Бездонному Океану. Ее всегда пугало, что в его глубинах водится так много неизведанных и жутких существ, и она считала тех, кто не боится исследовать бескрайние соленые воды, настоящими смельчаками или сумасшедшими, а, возможно, и теми и другими одновременно. Когда она была маленькой, Альтаир часто читал ей перед сном истории о том, как опасен Океан. Они были очень страшными и правдоподобными. От них она так пугалась, словно сама шла на смерть. Ее всю била дрожь и потели ладони. Засыпая, ей казалось, что она оказывается на маленьком деревянном плоту прямо посреди Бездонного Океана, который жуткое существо с плавниками и сотней щупальцев может проплыть насквозь за миллисекунды и схватить ее, закинув в свою огромную зловонную пасть, будто в гигантский кипящий котел, в котором она будет вариться вместе с другими несчастными. Лира часто засыпала, боясь пошевелиться и открыть глаза, в надежде, что существо не заметит ее. С Альтаиром же она никогда не делилась своими страхами, прося все больше страшных историй, говоря, что они ее только развлекают. Но, на самом деле, она чувствовала себя такой маленькой и беспомощной в этом мире, что иногда становилось трудно дышать. Тогда она делала глубокий вдох и считала про себя до тех пор, пока тревога не отступит. Сейчас же, глядя на рисунок, она сделала то же самое, успокаивая себя тем, что находится на суше и кит-оборотень не сможет ее достать. А еще она была уверена, что Альтаир не позволит ему это сделать. В конце концов, кит-оборотень не страшнее профессора Ригеля и Денеб, ведь по нему сразу видно его сущность, а вот учитель и схоларх носят маски обычных эльфов. Лире хотелось поскорее сорвать их, обнажив настоящую суть негодяев.
— Эти монстры — ваше индивидуальное задание, — сказал Ригель, раздавая последние листы. — О каждом из них вы найдете информацию в библиотеке и составите подробный доклад о всех особенностях, слабых местах и среде обитания. На следующем занятии я спрошу каждого. Также у меня будет для вас сюрприз, один эксперимент. — Лира заметила, как ухмылка поселилась на лице Ригеля.
«Этого еще не хватало», — подумала Лира. Следовать указаниям Ригеля ей хотелось в последнюю очередь. Он одновременно пугал эльфийку и вызывал ненависть. Скорей бы это все закончилось.
— А пока, можете изучить информацию в ваших учебниках, но знайте, что она вам мало поможет. Придется как следует поработать, — заключил Ригель и вернулся за учительский стол, где до конца занятия что-то писал в блокноте. Вид у него был напряженный. И откуда в нем такая любовь к чудовищам? Хотя, подобное всегда притягивается к подобному.
После окончания урока, Лира выскочила в коридор и стала ожидать друзей. Наверняка, у Адена есть какие-нибудь новости.
— Лира, приветствую! — услышала она сладкий голосок Талитхи. — Вижу, что тебе лучше. А вот твоя сестра снова в больничном крыле!
— Что? — не поверила Лира своим ушам. — Откуда тебе это известно? Ей намного лучше.
— Ничего подобного, — прошипела эльфийка. — Я вчера видела, как ее туда относили.
— Относили? — Неужели Талитха говорит правду? Тогда дело очень плохо. А может она всего лишь хочет сделать ей больно? — Я тебе не верю!
— Как знаешь, — бросила Талитха и уже развернулась, чтобы уйти, но Лира схватила ее за плечо. Талитха развернула к ней свое удивленное лицо: — Что это ты делаешь?
— Если ты как-то связана с тем, что замышляют Денеб и Ригель… — вдруг она осеклась.
Талитха округлила свои синие глаза, а потом ухмыльнулась:
— Не прикасайся ко мне, — сказала она, стряхивая руку Лиры со своего плеча.
Сердце Лиры забилось часто-часто и она будто бы забыла как дышать. Она сделала глубокий вдох и стала считать: один, два, три… двадцать восемь… Талитха медленно удалялась. Тридцать два… А что, если она действительно в сговоре с этими двумя и теперь они узнают, что Лира что-то подозревает. И как можно было быть такой глупой?
— Ли! — окликнул ее Аден. — Что случилось, на тебе лица нет?
Парень был один, без Блэйка.
— Кажется, я совершила глупость, — призналась она.
— Знаешь… — Аден вдруг бросил взгляд в толпу учеников, проходящих по коридору, и резко сделался каким-то угрюмым. — Поговорим вечером. Сейчас не могу.
А это еще что значит? Лира еще какое-то время стояла на месте и всматривалась в лица проходящих мимо эльфов, но знакомых не заметила. Кого он увидел в толпе?
Когда эльфийка оказалась в своей комнате, было еще совсем светло. Ее мучили вопросы, которые нарастали, словно снежный ком. Может, Аден заметил кого-то из учителей, и решив не вызывать подозрений, не стал говорить с ней? В этом был смысл, ведь сейчас никому нельзя доверять. И как только она позволила себе дать понять Талитхе, что о чем-то знает? Как опрометчиво с ее стороны поддаваться эмоциям.
Было время обеда, а это значило, что скоро придет Тейде и все повторится вновь. Она в который раз примет яд, а затем противоядие. Порочный круг. Ей хотелось закричать, но она сдержала этот порыв, когда вновь ощутила жар в груди. Борясь со своей сущностью, она закрыла глаза и отдышалась. А потом Лира услышала стук в дверь. Он оказался таким неожиданным и громким, что эльфийка подскочила на кровати от страха.
— Войдите! — раздраженно крикнула она. Наверное, это пришла наставница, но Лира уже с трудом сдерживала свои эмоции. Еще немного и она взорвется и не сможет таить в себе свои мысли насчет всего, что происходит в крепости. Ей хотелось закричать в лицо Тейде, разбить этот мерзкий яд, которым она ее травит. Но пыл эльфийке заметно поутих, когда из-за двери показался темноволосый эльф:
— Извини, может я не вовремя? — осторожно произнес он. — Ты какая-то странная, но очень красивая.
Блэйк улыбнулся и аккуратно втиснулся в комнату, все еще выжидающе смотря на Лиру.
— Заходи же, — поторопила она. — Но имей ввиду, что скоро придет моя наставница, чтобы снова напоить меня ядом.
— Да, я знаю, — угрюмо произнес Блэйк. — Аден рассказал.
— А где он сам?
— Ему нездоровится, — ответил Блэйк. — Но все будет нормально: — добавил эльф, когда заметил на лице Лиры беспокойство.
— Он показался мне каким-то странным сегодня.
— Да, — кивнул Блэйк. — Но не стоит волноваться.
— Ты что-то хотел сказать? — поторопила эльфийка, чувствуя, как быстро начинает биться ее сердце. Не хватало еще, чтобы сейчас зашла Тейде.
— Ах, да, — Блэйк сунул руку в глубокий карман балахона и извлек из него черный мешочек. — Это тебе велел передать Аден.
Лира приняла мешочек из рук Блэйка — новая партия противоядия, ну, конечно.
— Спасибо, — вздохнула Лира, пряча колбы, наполненные горькой жидкостью под кровать.
— Я пойду, у меня урок алхимии, — сказал Блэйк, удаляясь. А потом добавил, довольно улыбнувшись: — Если бы не было никаких преград, я бы просто не сдержался, находясь рядом с такой прелестницей.
— Эй, тебе, кажется пора! — вспыхнула Лира, нахмурив свои светлые брови, но как только парень улизнул за дверь, усмехнулась про себя: «Блэйк просто неисправим. И о каких преградах он толкует?»
Лира открыла глаза поздно ночью и долго не могла понять, от чего проснулась. Было настолько темно и пахло сыростью, что ей казалось, будто она находится в каком-нибудь подземелье. Она замерзла. До того, как она попала в эту школу, холод ей был нипочем. Наверняка, яд ослабил ее организм. Остается только надеяться, что у Адена все получится.
Скрипнула входная дверь. Эльфийка ахнула и напряглась от неожиданности.
— Кто это? — спросила она темноту. Сознание рисовало жуткие образы чудищ и призраков, готовых напасть на нее. Она подумала о сбежавшем оборотне и дыхание ее на миг остановилось. У нее не получалось глотнуть хоть малость воздуха. Из окна поступал очень тусклый свет, который почти не освещал комнату, даже минералы, служившие освещением, не горели. Входная дверь и шедший оставались в тени. — Ответьте…
— Ли? — эльфийка услышала голос Аден и наконец-то смогла отдышаться.
— Аден, ты меня напугал, — она по-прежнему говорила с темнотой. — Почему так темно?
— В школе проблемы с источником света, — ответил эльф. Лира услышала его приближающиеся шаги.
— Но даже луна и звезды не светят.
— Все взаимосвязано, — сказал Аден и Лира наконец заметила его очертания рядом со своей кроватью. — На территории крепости есть один большой минерал, который подпитывается от лунного и звездного света. Но сегодня редкое лунное затмение, которое бывает лишь раз в сто лет, а перед ним несколько дней была низкая активность излучения остальных небесных тел. Главный минерал был плохо подпитан, а сегодня его энергия совершенно иссякла.
— Я подумала, что ты — это оборотень, — поделилась Лира, пропустив мимо ушей объяснение Адена.
— Тут их и так хватает, — ответил эльф, присев на кровать рядом с эльфийкой. Эльфийка почувствовала еле ощутимый аромат леса. — Я вообще подумал, что ошибся дверью. Удивлен, что вообще нашел тебя. Я воспользовался заклинанием.
— Каким?
Аден тут же произнес слова заклинания на древнем эльфийском и из каменного пола выросла огромная светящаяся сфера, напоминающая луну. Приглушенный золотой свет наполнил комнату.
— Я восхищен красотой этого языка, — вдруг сказал Аден. — Жаль, что мы больше не говорим на нем в обычной жизни.
— Наверное, людям так спокойнее, — ответила Лира.
Древний эльфийский был запрещен в их мире после сражения за короля Альтаира. Решили перейти на общий язык, понятный людям и эльфам, чтобы таким образом сплотить народы. Раньше она считала, что все случилось по вине людей, но теперь она знала, что тут были замешаны не они. Всему виной Ригель и его чудовище. Наверняка, он специально подослал его для убийства королевы. Если бы люди узнали, что всему виной эльфы, то все стало бы еще хуже, ведь многие погибли зря. Но даже среди своих появляются враги, поэтому постоянно нужно быть начеку.
— Твое лицо… — его рука прикоснулась к ее щеке.
— Что такое? — встрепенулась Лира.
— Будто звездное небо.
— Дай мне зеркало, — попросила эльфийка. — На комоде.
Эльф протянул девушке маленькое серебряное зеркальце. Лира посмотрела в него и чуть вздрогнула: почти все ее лицо покрывали золотистые созвездия, переливающиеся при свете призрачной сферы. Некоторое время Лира изумленно рассматривала себя. Ее сила росла и множилась. Это одновременно пугало и восхищало ее. Ни разу еще она не видела, чтобы процесс взросления проходил так быстро: полумесяцы и луны узорами пересекали лоб, переносицу, спускались вдоль висков прямо к длинной шее, теряясь в складках одежд. Но красота оставалась невыразимой. Трудно было найти какое- то одно чувство, которое могло бы описать ее до конца.
— Ты напоминаешь мне кое-что, такое же редкое и невероятное, — сказал Аден, разглядывая ее. — Ли, я пришел для того, что бы кое-что показать тебе: — парень таинственно улыбнулся.
— Это то, о чем я думаю?
Из кармана своего белоснежного балахона эльф извлек крупный золотистый камень, размером с мужскую ладонь. Он весь искрился и переливался в свете золотой сферы, отливая фиолетовым оттенком.
— Несколько бессонных ночей и он готов. Ваше Высочество, встречайте самый редкий в мире камень — золотой тааффеит! — торжественно произнес он, а потом вдруг скривился и схватился за лоб.
— Что такое? — встрепенулась эльфийка.
— Да… что-то… голова, — проговорил эльф сквозь зубы, казалось, что у него приступ мигрени.
Лира протянула ладонь к его лицу:
— Ты такой бледный, — молвила она.
Эльфийка заметила, как краска отлила от лица эльфа и он стал белее снега. Он потупил взгляд и посмотрел на нее ничего не выражающим взором.
— Я… — лицо его вдруг напряглось. Казалось, что он забыл, о чем хотел сказать, а теперь отчаянно пытался схватиться за ускользающую мысль. — Мне… что-то нехорошо. Кто ты?
— Что?
— Я не помню… — он вдруг убрал руку Лиры от своего лица и посмотрел на нее так, будто видел впервые.
— Аден… это же я — Лира! сказала она, а потом добавила дрожащими губами: — Я Ли…
Нет, не может этого быть, он не должен ее забывать. Только не сейчас и… никогда. Ее всю парализовал страх. Лунная болезнь не должна развиваться так быстро. Ее мачеха болеет долгие годы и все изменения происходят с ней постепенно. Нет, она этого не перенесет. Золотой свет, испускаемый сферой стал немного утихать.
«Нет, его взгляд не может потухнуть навсегда, он же наполнен жизнью», — в отчаянии думала эльфийка, глядя на Адена.
— Я не помню, — застонал Аден, хватаясь за голову обеими руками. Он будто пытался сдержать рой беспорядочных мыслей. Он что-то вспоминал, какие-то отдельные фрагменты: школа, темница, эльфийка с ярко-красным ртом, беловолосый эльф, клетка с диким зверем, лес, мама… Потом воспоминания вновь перемешались: светло-зеленые глаза в свете солнца; водопад, бьющий из потолка; он бежит по темному туннелю, а рядом… девушка из парной для юношей. — Ли, это ты? Что же это… снова… Я забыл принять лекарство.
— Аден, — почти беззвучно произнесла Лира. — Я так испугалась.
— Я каждый раз боюсь, — теперь его взгляд снова стал осмысленным.
А потом он притянул ее к себе и поцеловал. Она вся прильнула к его груди и вдруг стала такой податливой и хрупкой в его руках. Вздох вырвался из ее рта. Они почти растворились в густых сумерках, наполнивших комнату. Сфера почти совсем погасла, но на небе вновь показался проблеск луны, которая теперь проливала свое серебро на черный бархат ночи.
Лира словно впала в транс. Теплые ладони и пальцы Адена медленно, но уверенно скользнули по изгибам ее тела. Пол комнаты покрыли слои белых одежд, став ложем для двух юных тел.
Потом он поднял Лиру на руки и аккуратно положил на постель. Серебряная луна осветила ее и эльф понял, что она вся дрожит от возбуждения. Щеки эльфийки раскраснелись, и Аден заметил капельки пота на ее верхней губе. Он вдруг ощутил, как бешено колотится ее сердце. Он стал жадно целовать лицо эльфийки, ее нежные веки, щеки и лоб. Он впивался в ее губы и она задыхалась, забывая о том, как дышать. А затем они вдруг стали единым целым и сама луна стала свидетельницей зарождения их первой любовной близости. Нет, для Адена она не стала первой любовницей, но таких чувств он еще не испытывал никогда.
В этот миг он понял, что влюбился с первого взгляда, просто не догадывался об этом, потому что это казалось невозможным — влюбиться, никогда не целовав девушки. Казалось, сама эта мысль была нелепой. Но это было так.
С лесными эльфийками всегда было проще. Они были свободными от каких-либо рамок или принципов. Их горячий нрав не позволял им долгие разговоры под звездами и ухаживания, а с Лирой все было по-другому. Кажется, он нашел то, чего так долго искал, он нашел спутницу, которая первым делом станет для него другом, а уже потом — женщиной. Да, подумал он, я действительно мог полюбить ее с первого взгляда. Это было не так уж трудно.
Аден подумал о том, что хочет помнить Лиру всегда. Он должен запомнить ее так хорошо, чтобы ее образ никогда не растворился, не затерялся в его воспаленном мозге, съедаемом болезнью. Он будет любить ее так, как не любил никого и никогда.
Еще он вспомнил, что кое-что написал на пергаменте и уже несколько дней хранил в своей сумке. Но он подумает об этом немного позже, когда их тела совсем обмякнут от приятного бессилия, которое последует за их любовным порывом, унесшим их в океан, наполненный чувственной негой.