Петровск Саратовский. Страницы детства (дедушка Серёжа).
… Это мамин отец, всю свою жизнь отдавший военной профессии. Довольно тяжёлые времена выпали на период его военной службы, может, поэтому и судьба такая непростая ему досталась.
Война… Что может ещё быть страшнее? Горечь разлуки, слёзы горя и боль потерь, искалеченные судьбы и сломленные характеры… даже страшно дальше перечислять определения этой безумнейшей мировой авантюре. Не дай бог это пережить кому то. А ведь наши деды жили в то время и воевали если это было нужно… За нас воевали, за Родину! И, - победили! Победили в жестокой схватке с врагом, чтобы мы, их дети и внуки, жили свободными и счастливыми.
Казалось бы, после войны выйдя на гражданку – живи в своё удовольствие и радуйся мирному небу над головой. Но здоровье уже не то, что раньше, да и годы подпирают, а раны (даже иногда душевные) дают о себе знать.
У меня в памяти он всегда спокойный, добрый, иногда обидчивый – совсем не похожий на лихого бойца или боевого командира. О войне он никогда не рассказывал – старался не вспоминать. Думаю, многое пришлось ему испытать на своём веку. Даже фильмы не смотрел о войне. Но кино любил – помню никогда не упускал возможности пересмотреть «Угрюм-река» по телевизору. Может этот фильм ему напоминал далёкие детские годы, а герои фильма знакомых и близких ему людей? Сказать что-то определённое очень сложно - можно только предполагать.
Мы часто ходили с ним на рыбалку. Когда мы с родителями приезжали в Хвалынск – ходили с дедом на Волгу, а в Петровске – на Медведицу.
Волга… Великая, Русская Река! Не думайте, что в Волге нет рыбьей мелочи. Бычки - просто чудо природы! (А то можно подумать, что мы с ним каких-нибудь там лещей ловили, или судаков). Так что и на Медведицу сходить было не стыдно за нашими пескарями, тем более, что внуку не сиделось «на месте».
Кроме знаменитого «Движка» было ещё одно место – около «Очистных». Само здание очистных сооружений находилось в районе нашего грибного осинника («за садом»), только чуть ближе к реке. Это уже потом новые очистные сооружения перенесли ближе к осиннику, что и привело в конечном итоге к исчезновению там грибов.
«Старые» очистные работали «на полную мощность». Из трубы под напором выливалась в реку «очищенная» вода (правда запах у неё был специфический). Но мы же не эксперты: нам сказали очищенная – значит очищенная, а очищенная – значит чистая. И рыба, наверное, думала, так же как и мы – пескари там были отменные, в большинстве своём, породистые!
Около сливной трубы были мостки, а чуть правее, за кустами, находился «Островок». Около «Островка» река была ещё сравнительно широкая – здесь можно было искупаться или, зайдя в воду, половить на течении рыбу. Течение начиналось уже ближе к мосткам, которые отгораживали кусты ивы, и река как бы сужалась, чтобы обогнуть их.
В тот раз мы ловили с мостков. Время года не помню – прохладно было по утрам (вернее всего весна). В общем, на мне было какое-то пальтишко. Рыба тоже в тот день была какая-то сонная. Я смотрел на поплавок, плывущий по течению, и ждал клёва. Поплавок переваливался с волны на волну, иногда подёргиваясь от слабых поклёвок. Я смотрел на поплавок, пытаясь загипнотизировать рыбу, и поймать первым. Рыба ещё не успела «поддаться на мои чары», а я уже «торчал как поплавок» в воде. (Давая поплавку, возможность уплыть подальше, приходилось двигаться за удочкой – ну я и «двигался» пока мостки не кончились).
Было какое-то странное ощущение торчать в воде, не доставая ногами дна. Правда, когда пальто начало намокать, всё стало на свои места, и я начал медленно погружаться все глубже и глубже. Конечно же, всё это длилось какое-то мгновение, и дед, схватив меня за «шиворот» вытащил на сушу. Я стоял на мостках и «обтекал».
- Беги домой, переодевайся, - сказал дедушка, понимая, что ему за мной не угнаться, - А я пока половлю.
Мне ничего не оставалось, как выполнить его приказ. Мама ещё не ушла на работу и дала мне сухую одежду. Хотела оставить меня дома, но какое там…, и так уже, наверное, первую рыбу дед поймал. Я вернулся на мостки и рыбалка продолжилась.
Не помню я результатов той рыбалки – три, пять, десять ли штук мы поймали. Пусть будет десять, чтобы выглядеть посолиднее!
В счёт тогда шли даже мелкие «синьтюшки». Походы на рыбалку в то время для меня были, каким-никаким разнообразием кроме сбора грибов. Мать не представляла, что делать с ежедневными «моими уловами». Сначала жарила (уха мне не нравилась), потом научила меня солить, а после солки вывешивать на проволоку и сушить. Первое время на веранде не хватало места для развешенной там рыбы, но потом на помощь мне пришел отец и мы с ним чуть ли, не наперегонки стали подчищать мои запасы. Рыба стала постепенно «уходить» и мне «приходилось» снова и снова обновлять «свои запасы»…