Необычное происшествие случилось в 1880 году на склонах горы Заадан, что находится в Абхазии вблизи моря у большого селения Очамчира. Местные джигиты поймали "не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку". А точнее - "снежного человека".
При ближайшем рассмотрении диким человеком оказалась волосатая двухметровая женщина. Волосяной покров тёмно-бурого цвета покрывал всё тело, особенно нижнюю его часть. Длина волос составляла в среднем ладонь. Цвет кожи под покровом был тёмно-серым. Само тело было массивного, мускулистого сложения, исключая тонкие голени. Стопы были широкими с длинными пластичными пальцами. На лице также имелся волосяной покров, но намного менее длинный. Волосы на голове начинались почти от самых бровей, их длина достигала спины. Глаза были красного цвета. Она имела широкое скуластое лицо, с крупными чертами, покатым низким лбом, широким ртом, плоским носом с большими ноздрями, выдающейся нижней челюстью.
Дикую женщину привезли правившему тогда Абхазией князю Чачбе, который " сплавил" её своему вассалу Челокуа, а тот - своему соседу Эдги Генабе.
Князь Генабе был, видимо, любознательным человеком и решил выяснить, можно ли очеловечить, приручить, приобщить к цивилизации дикарку. Он велел построить для неё на горном склоне сарай, обнесённый высоким частоколом. По началу, при её неистовстве, пришлось посадить даже на цепь, но постепенно она вроде успокоилась, привыкла к своему заточению, тем более что её сытно кормили, а со временем сняли и оковы.
Генабе дал ей имя - Зана - по её родной горе Заадан. Она научилась отличать "хозяина" от всех остальных его домочадцев. Зана даже стала побаиваться его окриков, а со временем он ещё и приучил её снимать с него сапоги. Но говорить она так и не научилась,только мычала и бормотала.
Вместо клетки женщина получила в свое распоряжение домик из прутьев. В теплом помещении жить не могла, круглый год оставалась в любую погоду во дворе под навесом. В качестве постели Зана использовала яму, которую сама выкопала. Через некоторое время Генаба разрешил ей гулять по селу и купаться в реке.
И наступил такой момент, когда хозяин Генабе велел выпустить Зану на волю. Она несколько дней побродила по лесам и... опять оказалась в селе, в своей насиженной яме, где она в любое время года спала на соломе. В общем, Зана, как и все женщины любила комфорт.
После этого местные жители начали приучать дикарку к труду. Её использовали как переносчика тяжестей, а также для выполнения простой работы. При этом люди выражали своё одобрение и похвалу. Правда, подносимую ей одежду, а тем более обувь, она трицала - предпочитала ходить в чём мать родила.
К обнажённой Зане в селении привыкли, тем более, что низ живота у неё был прикрыт волосами. Обращали на себя внимание её колыхающиеся при ходьбе большая грудь и толстый зад. Правда, ноги нельзя было назвать точёными - массивные, крепкие от голеней до лодыжек, посередине они не имели утолщения. Словом, фигурка на любителя. Говорят, что многие местные джигиты находили её привлекательной ...
Знающие толк аксакалы рассуждали, что это естественно, когда женщина, пусть дикая и снежная, испытывала тягу к противоположному полу. Да и интерес мужиков она, мол, чувствовала носом, по запаху. Видно, не без причин ходила молва, что Зана нередко поджидала того или иного охотника у подножия Зааданы, около горной реки Моква. И когда она приближалась к ним, то, вероятно, не все из них убегали или сопротивлялись... Скорее всего, относительная чистоплотность Заны, некоторая расслабленность от вина с одной стороны, а также недостаток в горах человеческих женщин - с другой, сыграли решающую роль в установлении межвидовых интимных контактов.
Так ли всё обстояло на самом деле, сказать трудно. Но то, что крутобедрая дикарка неоднократно беременела от местных лихих джигитов, осталось неоспоримым фактом - от неё остались дети. То. что она рожала от смельчаков, которые овладели ею, или от ротозеев, которыми овладела она, когда они слишком близко к ней подходили, только и доказывает, что она биологически была вполне нормальной бабой. Принимала новорожденного она сама, без посторонней помощи, несла обмывать его в горной речке. После того, как первый младенец не выжил от такой купели, односельчане начали отнимать младенцев от дикой мамки. Выкармливали и растили в отдельных семьях, помогая общинно. Две дочери и два сына Заны остались её наследниками. Умерла она в 1889 году, как помнят старики при родах, прожив лет пятьдесят. До конца жизни не было замечено ни одного признака её старения, ни поседевших волос, ни выпавших или ослабших зубов. Была похоронена Зана в родовом кладбище помещика в селе Тхина.
Из всех детей, сведения есть только о младшем сыне – Хвите. Как оказалось, его отцом был местный пастух по фамилии Сабекия, воспитавший его и давший ему свою фамилию. Хвит всю жизнь прожил в селе Тхина, там и умер уже после революции, а похоронен был рядом с матерью. У Хвита было несколько детей, но точно известно только об одной девочке, по имени Раиса.
В 1975 году историку Буровцеву после долгих поисков удалось найти место захоронения Заны. Он провёл раскопки могил и смог добыть череп Хвита. Годы спустя исследованиями Бурцева заинтересовались американские учёные, исследовавшие геном и образ жизни неандертальцев.
Американцы провели генетический анализ черепа Хвита и пришли к выводу, что они не совсем человеческие, а принадлежат некоему подвиду, представители которого лишь наполовину люди и наполовину обезьяны. И вполне могут быть "снежными людьми". Кроме того, генетически они отдаленно напоминают выходцев из Африки, которые обитали там более 100 тысяч лет назад.
Исследуйте Абхазию на автомобиле вместе с нашим аудиогидом.