Мы поговорили с писателем, актёром, сценаристом, режиссёром и переводчиком Павлом Санаевым.
Окончание. Предыдущая часть здесь⤵️
Вы играли в фильме Ролана Быкова «Чучело»…
Да. Мальчика по фамилии Васильев.
Какие у вас остались впечатления?
Когда тебе тринадцать лет, думаешь, что все вокруг – это ненастоящая жизнь. Потому что вот сейчас школа, потом начнется институт, потом пойдешь работать… И только тогда наступит настоящая жизнь. А участие в съемках неожиданно дало ощущение серьезного и взрослого дела. Мы сразу поняли, что это не туфта, что мы не в «Ералаше», при всем моем уважении к нему, снимаемся. Дало то незабываемое ощущение, что предыдущие тринадцать лет, так сказать, не зря нами были прожиты.
Вам пригодился этот опыт?
Какой опыт вы имеете в виду?
Ну, жестокость…
Ну, понимаете, что касается лично меня, мне никогда не было свойственно в характере издеваться, травить другого человека… Никогда такого я за собой не замечал. Я мог подшутить над кем-то, не более того. А знание того, что это вообще в принципе дурно, было и так понятно.
А вас сейчас куда клонит как режиссера?
За редким исключением я не люблю авторское кино. «Неадекватные люди», например, хороший фильм. Он не совсем авторский, но в нем есть какая-то очень теплая атмосфера. Вообще мне нравится американское кино.
А вас в Америку не приглашают?
Конечно, хочется, чтобы пригласили. Мой фильм «На игре» получил приз на фестивале жанрового кино в Америке. Но, откровенно говоря, кому мы там нужны, чтобы нам делали предложения? Это долгая кропотливая работа по реализации такой цели. Если вы думаете, что Тимура Бекмамбетова ждали, уверяю вас, все было не так. Ему предложили один малобюджетный проект. Он его на бумаге раскрутил так, что ему сказали: вау, давай мы вложим в него денег, давай пригласим Анжелину Джоли. То есть буквально из ничего на глазах этот ком разросся до блокбастера «Особо опасен»…
Как в вас уживаются два разных подхода к творчеству?
Некоторые недоумевают, как это я пишу такие серьезные книги и снимаю несерьезное кино в стиле экшен? Очень просто, отвечу. Литература – это слово, с помощью которого можно исследовать человека. В литературе можно делать вещи и интересные, и одновременно глубокие. Мои книжки, мне кажется, отвечают этим критериям. А кино – это аттракцион, что ли? Если в книге можно вставить монолог или письмо о внутренних метаниях героя, то в кино это будет погоня. И именно этот опыт я собираюсь продолжить.
А за что вы себя не любите?
За неорганизованность прежде всего. Которую я в себе изживаю. Меня иногда зацикливает, и я начинаю одну какую-нибудь мысль крутить в голове и не могу от нее отвязаться. И расходую силы зря, хотя там есть очевидное решение. Но меня это может держать в напряжении и отвлекать. Я считаю, что с этим можно побороться. Сосредоточиться на своих задачах. А не отвлекаться на Интернет и на то, что думают в социальных сетях на ту или иную тему. У меня пока плохо получается противостоять.
Ваш знаменитый дед оставил след в вашей душе?
Если я скажу, что нет, это будет опять-таки не очень хорошо по отношению к дедушке. А если я скажу, что да, это будет, скорее всего, неправда.
Мама?
С мамой у нас хорошие отношения. Близкие. Мама, конечно, всегда поддерживала меня в трудные моменты. Но здесь что важно? Чтобы эта поддержка не была формальной, а была поддержкой человека понимающего, который знает о чем говорит. На съемках фильма «Нулевой километр» возникли проблемы с монтажом. Я сам его собирал. А параллельно шел еще какой-то монтаж. И я наперегонки метался – то там, то здесь. Монтировал дома у мамы, кстати. Она снялась в небольшой роли в этом фильме… И в какой-то момент меня переклинило, я не выдержал: «Мам, – говорю, – мне, конечно, очень нравится кино, это как катание на горных лыжах. Но я не могу кататься на горных лыжах по шестнадцать часов в день...» Она мне ответила, что если бы я готовился к Олимпиаде, то пришлось бы кататься и больше… Считай, что это Олимпиада». Мама очень хорошо знает, как это бывает… Вот такая поддержка очень важна.
Вам фильм по книге «Похороните меня за плинтусом» понравился?
Нет. Я не принимал участия, все было без меня. Все сложилось не так, как могло бы быть. Зато есть замечательная театральная постановка в Питере...
Павел, считаете ли вы себя мажором?
Я могу мечтать или не мечтать об этом, но я не являюсь им по определению. Просто по той причине, что мне не давалось того количества денег, что были у них. Тех возможностей, той одежды, что была у них. Ощущения того уровня жизни, которое подразумевает мажорство... Я мог бы сказать, что мне, возможно, этого хотелось бы, но этого не было…
Понравилось? Подпишись на наш канал и читай:
Вера Илюхина, Москва, специально для «Лилит» (с)