От куртки и штанов Ромы начинает исходить пар. Мой раф каким-то чудом льётся сразу на землю, почти не задев одежду. А малец остаётся цел и невредим. Смотрю на Рому и замечаю, как он поджимает губы. В груди всё щемит от сочувствия к нему. Кофе ведь ужасно горячий.
– Давай снегом затрём, – нагибаюсь и загребаю охапку в руки. – И не так горячо будет.
– Не надо, – с каменным лицом отвечает Рома.
К нам подбегает, видимо, мама ребёнка.
– Тимошка, что же ты? – она смотрит на нас. – Вы уж нас извините.
Неожиданно Рома широко улыбается девушке, а потом садится на корточки, смотрит на мальчугана и мило заговаривает с ним: – Ты как?
Мальчик смущённо отворачивается и прижимается к ноге матери. Она гладит сына по голове.
– Стесняется. С нами всё хорошо. А вот вам одежду испортили. Я заплачу за химчистку, – девушка достаёт телефон.
– Не надо, – спокойно пресекает её Рома. – Всё нормально. Мы уже торопимся. Не переживайте.
Девушка с Тимошкой уходит, а мы возвращаемся в машину.
– Заедем домой на пять минут?
– Конечно.
Я наблюдаю за дорогой и начинаю слегка волноваться. Мне интересно узнать, как живёт Рома. Как устроен его быт, как выглядит квартира. Это ведь многое говорит о человеке. Ещё очень надеюсь, что с ним действительно всё в порядке и кофе не ошпарил его через одежду слишком сильно.
Мы останавливаемся во дворе многоподъездного девятиэтажного дома. Действительно, не так далеко от университета. Только через парк пройти. Здесь довольно уютно и тихо. А ещё это центр Москвы. Я знаю, что Рома живёт один. Почему здесь? Если квартира досталась от родни, то где они? А если он переехал сюда сам, то как это возможно на зарплату преподавателя? Хотя он говорил, что раньше занимался чем-то другим.
Все эти три недели я старалась не переходить черту и не задавать слишком личных вопросов. Я думала, если не буду давить, рано или поздно он откроется мне сам. Но все три недели мы упорно говорили обо всём на свете, кроме того, что же было до университета. Он не спрашивал меня о прошлом, а я не спрашивала его. Если человек сам не рассказывает, значит, не хочет? Я вот не люблю копаться в своём прошлом, хотя именно сейчас понимаю, что Роме я была бы готова рассказать обо всём, что он только спросит.
В подъезде чисто и хороший ремонт. Мы поднимаемся на девятый этаж. Рома открывает железную дверь ключом, включает в квартире свет и пропускает меня вперёд. Я захожу и оказываюсь в узком коридоре. Из него открывается вид на распахнутые двери гостиной. Разуваюсь на пороге и захожу туда.
Я понимаю, что это студия, где Рома работает над картинами. Одна из стен закрыта шкафами, но заставлены они не сервизами и книгами, а всякими баночками, тюбиками, кисточками и прочими инструментами для рисования. У противоположной стены стоит длинный, кожаный диван. На центральной стене большое окно. Тут и там лежат картины разного размера. Какие-то их них вставлены в рамы, другие скручены в рулоны. Стены также увешаны картинами. И у меня дух захватывает от этих работ. Подхожу ближе и как зачарованная рассматриваю их. Здесь и пейзажи акварелью, и портреты маслом – потрясающе! Останавливаюсь у одной из картин. Рома встаёт рядом.
– Наш университет.
– Да.
– Так необычно. Очень красиво.
– Спасибо. Знаешь, какая техника нанесения?
– Конечно. Импасто.
– Угу. От отличницы другого ответа и не ждал.
– Ты меня что, экзаменуешь? – приподнимаю бровь и с наигранным возмущением смотрю на Рому. В ответ он только опускает голову и тихо смеётся.
– Я пойду переоденусь. Чувствуй себя как дома.
***
Продолжение...
Первую главу можно прочитать здесь...
Если вам понравилась история, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. Так я буду понимать, что мне стоит продолжать писать в этом жанре.