Найти в Дзене

Цвет Меда (глава22)

Дни летели за днями, недели за неделями. Маруся все лежала. Тело ее болело, особенно болело сердце. Желудок отказывался от еды. Вся еда через некоторое время выходила наружу. Пелагея, освобожденная хозяйкой от всех домашних забот, только ухаживала за Марусей. Все были встревожены. Доктор уже и не пытался уезжать домой. Его отношение с Анной Васильевной были настолько заметны, а Марусино состояние здоровья так плохо, что он переехал жить в их дом. Чему сама Маруся была очень рада. Она очень надеялась, что ее мама примет предложение доктора и будет счастлива.

Прошло чуть больше месяца с суда над Максом. Люди в поселке успокоились и даже судья не пострадал, но Маруся больше его не видела. Она несколько раз просила Пелагею позвать его в гости или передать записку, но та рвала все бумажки и говорила: – Не гневи Бога девочка. А Маруся так хотела сказать ему: «Спасибо». Доктор заходил к Марусе каждый день, а то и два раза за день. Давая ей лекарства, мило улыбался и уходил, ничего ей не говоря. Однажды он только взял кровь и после этого постоянно ей улыбался. Мама, Пелагея и сама Маруся были встревожены состоянием здоровья.

И каждый раз, когда задавали вопрос доктору тот говорил, что это стресс и нервы. И все хорошо. Но Маруся думала, что хорошо не будет. Она чувствовала усталость и ей постоянно хотелось спать. Через два месяца она могла заснуть даже стоя. Через мерный аппетит заканчивался голодовкой, а ноги почти не слушались ее. Даже спуститься в зал ей было трудно, уставала, поэтому она предпочитала сидеть в своей детской комнате. Переехать в комнату, где все случилось она не смогла, хотя ее полностью подготовили для нее.

Детская комната теплее и уютней отговаривалась Маруся каждый раз, когда мама заводила разговор о том, что теперь Маруся должна жить и вести себя как взрослая женщина. Долгими вечерами Маруся читала или писала письма Максу. Прятала она их под доской в полу, которую предусмотрительно сама же и оторвала не без помощи Пелагеи.

Служанка же объявила Марусе, что выходит за муж за Федора, чему Маруся была очень рада и обещала, что по весне устроит им свадьбу, какую они пожелают. Зима подходила к концу.

В очередной раз визит доктора разбудил Марусю.

– Вставай, соня, – мама ласково обняла дочь, – как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – заспанным голосом сказала Маруся. – Что случилось?

– Все хорошо, у нас сегодня в гостях твой свекор и мы с доктором решили разбудить тебя и позвать на завтрак. Гость уже ждет.

Оставив лекарства на столе, они вышли. Немедля ни минуты Маруся умылась в тазике с изрядно холодной водой, значит, Пелагея ее принесла рано. Оделась и вышла в коридор. Она не могла понять для чего пришел Антон Павлович, его так давно не было, а теперь вот пришел, да так рано. Маруся спустилась в зал. Стол был накрыт, мама хлопотала, а мужчины разговаривали.

– Доброе утро, – негромко сказала Маруся.

– Доброе, доброе, девочка моя, – отозвался свекор. – Я слышал, ты последнее время плохо себя чувствуешь. Как ты?

– Сегодня лучше, спасибо.

– Не надо лишних разговоров, – вступилась мама, – садитесь за стол, а то пироги остывают.

Все как по команде уселись на свои места.

– Ну, милый наш доктор, я все же хочу узнать повод такого раннего приглашения. Антон Павлович запихивал пирог себе в рот. – Что же случилось?

Маруся посмотрела на маму, та ей улыбалась, значит она уже в курсе событий и в неведении только она и ее родственник. Доктор встал.

– Прошу прощения, но хорошие новости надо сообщать с утра. Я долго молчал, но пришло время, когда вы, – он кивнул на Антона Павловича, – и ты Маруся должны узнать. – Он замолчал, собираясь с силами.

– Маруся, – он повернулся к девочке, – твое плохое здоровье не что иное, как беременность. Поздравляю, ты беременна!

Позади Маруси что-то упало, это Пелагея уронила поднос, а мама захлопала в ладоши.

– Я скоро стану бабушкой, а вы, дорогой сват, – дедом.

Зал погрузился в тишину. Маруся не могла осознать эту новость. Неловкое молчание нарушил доктор.

– По моим подсчетам и осмотру Маруси я сделал вывод, что беременность чуть больше 8 недель. Ее самочувствие считается нормальным на этих сроках. А не говорил я вам этого, чтобы лишний раз не травмировать Марусю, она и так была слаба после похорон. Теперь плод укрепился, и я надеюсь, что при должном уходе беременность пройдет хорошо. – Доктор улыбнулся такой добродушной улыбкой, что следом улыбнулись и все.

– Не волнуйтесь, мы обеспечим ей должный уход. Надеюсь, вы нас не оставите. Пелагея убери осколки, что же ты стоишь. Бедная служанка так и стояла около разбитого подноса, как вкопанная. Маруся, улыбаясь, смотрела на родных. Мама была такая довольная, что уже начинала считать с доктором приблизительные числа для родов. Только Антон Павлович сидел нахмурясь, как будто что-то подозревал.

– Извините меня, – Маруся встала из-за стола, – я пойду в свою комнату.

– Что-то не так? Ты не рада? – встревожилась мама.

– Нет, что ты, я очень рада, но такую замечательную новость надо обдумать, – Маруся улыбнулась.

– Я провожу тебя, – отец Яна приподнялся, – хочу наедине поздравить тебя, Маруся. Вы позволите? – он обратился к Анне Васильевне.

– Да, конечно, мы все понимаем из-за чего-то смутилась хозяйка.

– После разговора спускайтесь к нам.

– Да, конечно, должны же мы выпить за внука, – придерживая Марусю за локоть сказал Антон Павлович.

– Не торопитесь, друг мой, может там прелестная внучка, – довольно улыбнулась мама. Доктор хихикнул.

– Пойдем же, родная, – Антон Павлович подтолкнул Марусю к выходу.

Путь до комнаты они преодолели молча. Впустив Марусю в комнату, Антон Павлович запер дверь. Она знала, какой вопрос задаст свекор. Маруся села у окна. Свекор ходил в зад то в перед, не решаясь произнести ни слова. Как тигр, большими шагами он мерил Марусину комнату. Наконец-то ему надоело, и он встал как вкопанный. Прислонился к стене. Маруся смотрела на него, не отводя глаз. Она ожидала крика возмущения, но не видела зла на его небритом лице. Время будто замерло. Что сказать ему, она не знала. А он все время молчал и странно смотрел на нее. Только спустя какое-то время он спокойно спросил:

– Кто-отец-то? – он кивнул на живот Маруси. – Ты мне скажи, но подумай сперва. – Он отошел от стены и прислонился к окну рядом с Марусей. – Тебе же нужна будет моя помощь? А я за внука все отдам. – Он строго посмотрел на Марусю. Она опустила глаза. Что ему ответить она не знала. Если обмануть, то сохранить репутацию не только свою, но и доброе имя семьи. Ведь Антон Павлович не оставит просто так ее предательство. А правда – очень горька.

По щеке ее побежала слеза. Глядя на Марусю, Антон Павлович все понял, но продолжал выжидающе смотреть.

– Вы простите, но этот ребенок не вашего сына.

На комнату опустилась долгая тишина. Маруся встала, встряхнув тишину.

– Простите, но обманывать вас я не могу. Делайте, что считаете нужным, я этого заслуживаю, но…

– Никаких «но», – оборвал ее свекор. – Значит этот ребенок того убийцы, – утвердительно сказал Антон Павлович. – Я не знаю, как ты будешь жить с этим, но Бог тебе судья. – Он подошел к двери, и не оборачиваясь вышел вон. Ожидая скандала, Маруся прислушалась, но было тихо. Только потом Пелагея рассказала, что Антон Павлович сообщил, что уезжает с семьей в другую деревню из-за того, что все здесь напоминает о сыне. И просил сообщать ему все новости о внуке. Маруся была удивлена таким поведением свекра, но очень обрадовалась, что все так закончилось.

Время побежало по ее линии жизни, неумолимо меняя все на своем пути.