«Я ничтожество. Смешная неудачница, никому не нужная, пожилая тётка... Сначала мне было горько и обидно от всех несправедливостей, происходящих в моей жизни, от безразличия к моей судьбе казалось бы, самых близких людей, родителей, от всех этих надменных ухмылок и откровенных издёвок дорогих коллег, от равнодушия и полного непонимания мужа, который в конце концов, нашел себе более молодую и красивую спутницу и бросил меня... Надо было официально развестись... Но это теперь не важно... Меня покинул единственный, любимый и дорогой человек – мой сынок. Страшная болезнь унесла жизнь моего мальчика... Давно... Много лет назад... Боль моя копилась долго, по капельке, годами... Пока не переполнила чашу...
Теперь мне стало всё безразлично... Всё... Теперь я совсем одна... Зачем мне жить?», - так думала Марина Алексеевна, вспоминая в этот роковой вечер почему-то самые горестные, самые трагические минуты своей жизни...
Потом вспомнилась вдруг бабуля. Как-то Марина спросила, почему она не живёт с мамой и папой, как другие дети из её класса. Почему мама так редко приезжает. Почему сестрёнка живёт с ними, а ей нельзя. Бабушка мудро ответила тогда. Она не стала рассказывать о том, что новый муж мамы не захотел видеть в своём роскошном доме падчерицу, а её мать смалодушничала, променяв родную дочь на очередные штаны... - Значит, на Небесах решили, что так надо... Вот вырастешь,– сказала бабуля,– и за все твои слёзки, тебе Господь даст много-много счастливых дней... И Маришка поверила... Поверила и всё ждала, ждала, ждала это самое счастье... Но оно всё никак не шло... Были, конечно и хорошие дни, чего уж грешить... Но тогда был жив сын... А теперь...
Женщина горько всхлипнула и вышла во двор... Мысль о добровольном уходе давно и глубоко засела в её голову. Будто какой-то невидимый глазу спутник всё нашёптывал и нашёптывал ей на ушко эти грешные мысли. Хотелось, чтобы всё закончилось, чтобы там, за чертой её ждали два любимых ею человека – бабуля и сынок, Витенька...
Весь день хмурые небеса проливали на грешную землю ноябрьский, холодный, не прекращающийся ни на минуту, дождь. К вечеру, наконец, он перестал, но вокруг появилась страшная сырость, сам воздух был напитан влагой... А ещё, повсюду начал расползаться липкий туман. Даже слабый свет фонаря еле пробивался сквозь его густую завесу. За двором, на улице, будто в парной, еле виднелись силуэты соседних домов, деревьев. Марине вдруг представилось, что если бы все фонари вдруг потухли, то стало бы даже лучше, а так, будто тоскливее и грустнее сердцу, потому что они освещают всю эту безнадёжность... Вдруг, прямо под фонарём промелькнула тоненькая фигурка десятилетней Катюшки, которая тащила за руку свою младшую сестрёнку. Марина Алексеевна знала, что их мать со своим очередным сожителем пьют горькую. Когда становилось совсем плохо, дети убегали к бабушке и жили там. Потом, мать её просыхала и шла забирать детей домой, боясь лишиться пособий...
- Как они не боятся, надо бы проводить,- подумала Марина,– бедные детки, ночь на дворе уже... Она вздохнула, но не окликнув детей, тут же переключилась на свои невесёлые мысли. Душу её уже сковала пустота равнодушия...
Женщина двинулась в глубину двора, к сараю. Она решилась... Пусть это произойдёт сегодня...
Марина решительно дернула за ручку старой дощатой двери. Петли заскрипели и она оказалась внутри захламлённого за многие годы «нужными» вещами старенького, хлипкого строения. Нащупала в кармане небольшой фонарик. Вот и она... Женщина потянулась к толстой верёвке,висевшей на гвозде в самом углу и вдруг, неожиданно почувствовала, будто её кто-то больно толкнул в спину. Марина пошатнулась и, не удержавшись на ногах, со всего маху шлёпнулась на пол, задевая при этом какие-то вёдра, лопаты и прочую утварь. Что-то больно ударило по голове и несчастная "самоубийца" провалилась в темноту...
Нет... Это не погас фонарик. Стало по настоящему темно. Она почувствовала страх и какой-то животный ужас от обтекающей ёё со всех сторон темноты. Ни единого лучика, ни единого просвета... Только темнота... Она почувствовала как парит в этой непроглядной тьме, будто крошечная пылинка, среди тысяч таких же, как и она невесомых пылинок...
- Умерла я что-ли?
Через какое-то время Марина встрепенулась. Она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Два красных горящих, будто угольки из печи глаза смотрели на неё, вызывая ужас. Потом стало немного светлее. Она почувствовала, что стоит под фонарём, прямо у своего дома. Всё вокруг утонуло в непроглядном сером тумане. Она различила как к ней приближается какая-то чёрная фигура, издали похожая на человека. Но это не был человек. Чёрный, будто покрытый сажей с ног до головы, с горящими адским огнём глазами, на увенчанной рогами голове, он подходил всё ближе и ближе, цокая огромными тусклыми копытами. Это был тот бес, который день за днём подводил Марину к той самой черте, к той верёвке в сарае. Он был страшно зол из-за своей неудачи. Там его наградили бы за свежую падшую душу... Однако, вдруг, будто боясь приблизиться, остановился. Полный лютой ненависти взгляд его был устремлён куда-то мимо Марины, за её правое плечо.
- Она наша!,– прорычал он.
«Не смей, приближаться, нечистый, знай своё место»,– услышала она голос за спиной и невольно обернулась. Там, освещая нежным золотистым сиянием всё пространство вокруг себя, стоял, сложив сверкающие белизной крылья за спиной прекрасный юноша, похожий на Ангела. Ликом Он был так похож на её милого Витю... Те же нежные, будто небо перед грозой, синие, добрые глазищи, тот же немного курносый нос... Неужели?... Она потянулась к Ангелу, почувствовав всей своей материнской душой, что это он, только намного взрослее...
- Сынок?
- Да, это я, мамуль.
Слёзы навернулись на глаза измученной женщины. Две родные души крепко обнялись.
- Не бойся, ма, я не дам тебя в обиду. Баба там сильно плакала, горевала, что ты с нами можешь никогда больше не увидеться,- он повернул голову,– а вот и она сама!
Действительно, прямо из-за широких плеч сына выглядывала её любимая бабуля. Только была она, почему-то, совсем молодая, статная, с лучистыми, добрыми и совсем не стариковскими глазами...
Марина, будто неразумное дитя, аж подпрыгнула от радости и бросилась обнимать её, вытирая мокрые от слёз щёки.
- Ах дитё моё, дитё... Я ведь тибе ругать пришла! От как жа ты могла так, а? Бессовясная... Ить сколькя я тябе,– она вытерла глаза и шмыгнув носом продолжила,- сколькя про рай и ад рассказавала, сколькя говорила – Богу молися, Богородице, исповедыйси, а ты чё,а? Маришкя, Маришкя...
Есля ба не Витюшкя... Усё ба... У аде, небось уже мучения принимала ить...
- Бабуль, ну чего ты... Не обижайся... Я, - она запнулась, опустила глаза,– и правда виновата перед вами. Простите... Значит правда всё...
-Чё?
- Ну, про рай и...ад?
- Ишшо ба.
- Сыночак твой, гляди кось! Невинная душа был. Вырастили яво у раю, а таперича вона, Ангел наш Витюшкя...
- Я мам, теперь тебя не оставлю.
- Наша она, - подал голос зловонный бес,– ща наши подойдут, посмотрим ещё. Да на ней грехов, как у бездомной псины блох!
Марина задрожала от страха, зубы её мелко стучали.
- Господи, прости ты меня, грешную, прости!, – закричала она, – позволь нам быть вместе!
- Молодец, дитё. Молися и Господь милосердный услышит!
- Сказал, со мной пойдёшь!
Ангел усмехнулся, взглянул на беса своими пронзительными глазами и тихо произнёс: « Решено уже всё... Она будет жить. А ты прочь, сгинь, откуда пришёл!»
Бес с диким воплем вдруг испарился.
- То есть как жить? Сыночка? Не хочу я туда! Я с вами хочу!
- Не время тебе ещё, мам!
- Чтоба с нами, Маришкя, надоть тибе ишшо потрудиться маненько.
- Мам, ты нужна ещё там. И... Ты ещё будешь счастлива... Помоги им... И спасёшься сама! А вот потом... Увидимся ещё...
Он подмигнул матери и нежно поцеловал её в лоб: « До встречи»...
Марина с трудом разлепила веки. Болела голова... Сквозь щели сарая то тут то там пробивались тусклые лучи лунного света. Рядом валялась та самая верёвка. Марина с отвращением отбросила её от себя. Туман рассеялся. А вместе с ним рассеялись и все бесовские наваждения, помрачение, в котором жила женщина много лет. Она бессильно озиралась, вытирая то и дело набегающие на глаза слёзы. Ведь только что она видела их, своих любимых. И неважно, сон это был или явь... Надо жить...
- Простите меня, мои хорошие...
Она с трудом поднялась на ноги и вышла на улицу. Уже на крыльце вновь взглянула на залитую лунным светом улицу. Они бежали, взявшись за руки, те самые девочки. Марина бросилась навстречу детям.
- Девчонки, чего вы тут? Ночь на дворе!
- Мы к бабуле пошли,– подняла заплаканные глаза на женщину Танюшка,– папка с мамой опять напились, ругаться начали, а там... Девочка разрыдалась в голос. Тут же Марина услышала и всхлипывания младшей, Оли.
- А сейчас то чего назад идёте?
- Там... Там баба лежит бледная, не дышит. Я в скорую позвонила.
- Вот что, пойдёмте-ка ко мне. Не дело вам по ночам ходить. А я к бабуле вашей сбегаю пока, ладно?
- Ладно.
Быстро устроив детей, Марина Алексеевна побежала на другой конец посёлка. Пришла она одновременно со скорой. Хмурый врач только развёл руками. Поздно, мертва с полчаса уже. Вызывайте полицию. Вы кто ей?
- Да никто совсем. Там дети просто...
- Ладно,- он махнул рукой,– сами тут разбирайтесь, у меня вызовов ещё полно. Живые ждут...
Марина, пару часов назад сама столкнувшаяся с иным миром, была закручена в водоворот событий так, что некогда было даже обдумать то, что с ней происходит. Она действовала по зову сердца. Помогала как может и... ожила. Душа её встрепенулась, она вспомнила слова сына. Она должна жить...
Она помогла похоронить старушку. Девочки стали её частыми гостьями. Танюша и Оленька оказались добрыми, честными, ласковыми и так нуждались в её опеке... Они подружились. А потом случилось так, что в пьяном угаре сожитель ударил их маму бутылкой по голове. Та скончалась. Девчонки остались и вовсе сиротами... Марина без долгих раздумий написала заявление на усыновление малышек...
Теперь у женщины было для кого жить, кому дарить свою любовь и заботу... Детки даже стали называть её мамой...
Много лет прошло. Девочки выросли, выучились, вышли замуж, родили бабе Марине прекрасных внуков, в которых та души не чаяла и нянчилась с ними с огромным удовольствием... Жизнь и правда подарила ей ещё много чудесных, радостных минут... А потом пришло её время...
Старушка тихонько помолилась перед иконой Царицы Небесной за всех своих любимых – живых и ушедших. Прочитала молитву и легла спать... Утром Танюшка нашла мамочку мёртвой, с улыбкой на лице...
Ещё бы... Ведь за ней пришли её родненькие... Марина ушла туда, где так много тепла, ярких, чудесных красок, доброты и света, туда, где её любили и ждали долгожданной встречи...
Делюсь другими моими рассказами -
Этот рассказ о любви, огромной, чистой любви, которая может преодолеть все преграды, пробиться даже из иного мира ради помощи любимому человеку... И еще о том, что замыкаясь в коконе своего горя, проблем, мы перестаём видеть, чувствовать горе других людей, которые, может быть намного несчастнее нас... Ведь самое страшное для человеческой души – равнодушие...
В светлый праздник Рождества Христова желаю всем мира и душевного тепла!!!
Всех обнимаю! Буду рада вашим лайкам, позитивным комментариям и подписке на канал!!!