Маргарита вышла на крыльцо поликлиники. Апрельский день, холодный и яркий. С синего высокого неба хлещут ослепительные лучи, переливаются в подмороженном воздухе, как в хрустальном бокале.
Кругом привычный городской шум, сигналы машин, звон голосов.
Она смотрит на этот цветной, шумный мир, и у нее возникает ощущение, что она смотрит кино.
Мысли падают откуда-то сверху, как камни, больно бьют по голове:" Почему это со мной? Ни с ней, ни с ним, а со мной? За что, Господи?"
Эта болезнь, короткое колючее название которой рождает оцепенение и страх.
От волнения ее тошнит, к горлу подкатывает дурнота, в ногах слабость, в голове обморочный туман.
Она делает вдох - жесткий воздух больно царапает грудь, в горле соленая горечь.
Нет, нет, так нельзя, надо взять себя в руки.
Прямо напротив - торговый центр, на первом этаже - кофейня.
На непослушных ногах Маргарита идет в кофейню - тепло, уютно, никого нет. Она снимает пальто, с облегчением падает в кресло, смотрит в большое панорамное окно: ярко залитая солнцем оживленная улица, бесконечный поток людей - серьезные мужчины в дорогих пальто и несерьезные в поношенных куртках, дети в ярких одежках и смешных шапочках, их модные мамы, молодежь, ошалевшая от солнца, разодетая в немыслимые куртки, с непокрытыми головами, не смотря на холод.
Разговаривают по телефону, смеются, красят губы, покупают хот-доги, бегут на остановки.
Люди...Все они будут жить, а она нет.
Как это возможно? Будет хлестать майский ливень, будут кружиться сожженные осенью листья, зазвенят заморозки, - все, как всегда, а ее не будет.
И все также будут спешить куда-то все эти люди, пить кофе, носить невообразимые куртки, звонить по телефону.
Маргарита жадно отхлебнула горячий кофе, в голове слегка прояснилось.
Вспомнила врача, Геннадия Юрьевича, крупный мужчина за пятьдесят, загорелое волевое лицо, цепкий взгляд, твердый спокойный голос:" Маргарита Михайловна , рыдать-умирать не надо. Есть проблема - с ней надо работать. Случай ваш не самый тяжелый, видел и похуже. От вас много зависит".
"10-Б" - мои оболтусы, в следующем году у них ЕГЭ. Дочка Вика, Вадим. Как их всх бросить? Что они будут делать?
Нет, я должна жить! Не распускаться, не ныть, не жалеть себя. Есть проблема - надо работать. Работать придется над собой. Вспомни, что ты говорила детям на уроках - стойкость, мужество, проявить характер.
Вот и сделай, как говорила .Иначе грош тебе цена. Будет длинный больничный. Надо подумать, как им сказать...Надо жить по-другому."
Маргарита долго сидела за столиком, смотрела на шумную, оживленную улицу, на разноцветную толпу и думала, думала...
Февральское утро, неяркое, туманное, город щедро укутан свежим снегом. Обычное утро. Для всех, но не для нее.
Она идет на работу, ее не было почти год.
Позади долгие месяцы, две операции, периоды улучшения, периоды ухудшения, отчаяния, усталости.
Она научилась жить по-другому. Она научилась вставать с постели, когда нет сил и противно кружится голова. Вставать и заваривать чай, вставать и идти в парк, вставать и читать, и потихоньку работать - писать конспекты, составлять тесты.
Вика и Вадим были рядом.
Сегодня она наконец идет в школу.
Маргарита подошла к школьному крыльцу.
Знакомая утренняя суета.
Летят шустрые первоклашки, толкаясь и гогоча, кокетливо вышагивают девочки-старшеклассницы, из-под длинных ресниц с деланным безразличием наблюдают за мальчиками, те смеются, толкают девчонок.
Глаза выхватили из ребячьей толпы своих.
Увидела, как потеплели строгие синие глаза красавицы Кати Топольницкой, как радостная улыбка засияла на румяном лице Милы Калининой, как приветственно сморщил веснушчатый нос высокий худой Витя Полторак, весельчак и балбес.
Ребята обступили ее, зашумели, перебивая друг друга:
- Маргарит Михална, здрасте!
- Маргарита Михайловна, как хорошо, что вы вышли!
- Здравствуйте, ребята!
- Здравствуйте!
- Господи, Хвостов, что у тебя на голове?
- Это мой новый имидж, Маргарит Михална!
- Ох, Петр, сейчас тебя увидит Людмила Олеговна, и не завидую я твоему имиджу! Ладно, ребята, пошли в класс.