У нас тут, в Петербурге свое отношение к Финляндии и финнам. За века совместной истории и ругались, и воевали, и в гости к друг другу ездили. Финское наследие из нашего обихода вырвать можно разве что с мясом. Всего-то час в пути на электричке от Финляндского вокзала до Зеленогорска, и перед нами предстает целый мир. Но сейчас поговорим только про мир вокзалов финского архитектора Бруно Гранхольма. В житейской суете и будничных поездках на дачу не всегда успеваем обратить на них внимание. А надо бы!
Очень важная оговорка! Идею этой статьи мы сперли из блога @oranela Музей Оранэлы. Всю! Целиком! Они настолько вкусно расписали про пригородные вокзалы, что нам захотелось поехать, найти архивные фото, отщелкать каждую станцию самим, найти разрушенную в Белоострове (О! это отдельная история - ниже!)... Надеемся, что коллектив музея на нас за переработанный плагиат не обидится. А мы им говорим огромное СПАСИБО за доставленное удовольствие.
Итак, поехали!
ДО ГРАНХОЛЬМА
Он — не самый известный финский архитектор. Родился в 1857 году, ушел из жизни в 1930-м еще до всех ужасов Зимней и Большой войны (так Вторую мировую называют в Финляндии). Со студенчества работал на железной дороге, станционные здания стали делом всей его жизни.
В Финляндии творили куда более знаменитые архитекторы — Аалто, Сааринен, Гезеллиус, Мы писали о них, когда рассказывали про Выборг. И, конечно же, как и вся эта плеяда выдающихся финнов, Бруно Гранхольм тяготел к национальному романтизму и тому, что мы называем особенным Северным модерном.
Но что такое национальный романтизм? Это обращение к древней национальной архитектуре, переосмысление ее. А так как таковой древней финской архитектуры никогда не существовало, то и переосмысливать было нечего. Финляндия на протяжении веков была то шведской провинцией, то Великим княжеством в составе Российской империи. Финны на финском-то официально заговорили только при русском царе Александре. Так что считать своим? Самого Гранхольма, прежде всего.
Поэтому романтизм наших северных соседей условно обращается к выдуманному прошлому. В этом его магия. Так вот, согласно первоисточнику идеи Сергею Баричеву из Музея Оранэлы, Бруно Гранхольм предвосхитил модерн с его причудливыми асимметриями, и даже конструктивизм. Как истинный финн, он подчинял внешний вид здания его назначению. Апофеоз этого тренда можно наблюдать как раз в Выборгской библиотеке у Аалто.
За основу рассказа о вокзалах Гранхольма взят хронологический порядок. Между первым и последним – почти два десятилетия.
А знакомство с миром Бруно Гранхольма лучше начать с того вокзала, к которому он не имеет отношения. Это даже не вокзал, а небольшой павильон платформы Дибуны (фин. Tipuna). Ее название знакомо всем нам по строчке из стихотворения Самуила Маршака «Вот какой рассеянный», написанного в 1930 году: «Что за станция такая? Дибуны или Ямская? А с платформы говорят: «Это город Ленинград».
Когда по Финляндской железной дороге в 1870 году открылось движение, все вокзалы были деревянными. Строили их по проекту другого финского архитектора Волмера Вестлинга. Почему сначала мы отправились именно сюда? Да потому что тут так и не вырос рядом с деревянной станцией большой каменный вокзал. Только с ростом капитала и оборотов Финляндская железная дорога смогла позволить себе капитальные сооружения. То был вопрос престижа Великого княжества в глазах метрополии. А Дибуны прогресс обошел стороной, они так и остались маленькими скромными Дибунами, предместьем Петербурга.
Вот такой была привычная нам загородная ветка до Гранхольма, только тут еще это и можно увидеть (все фото кликабельны, увеличивайте и рассматривайте):
ШУВАЛОВО (1898)
Почему объектом первой перестройки и расширения станций стало Шувалово? В 1894 году сюда подошла самостоятельная частная ж/д ветка (в советское время она стала частью детской Октябрьской железной дороги), соединившая Озерки и Шувалово с Сестрорецким курортом. Это была «увеселительная» линия, проходившая также через станции Графская (Коломяги) и Скачки, где был ипподром. Не доезжая до Графской, находилась платформа Садки, где зимой и летом на Коломяжском садочном дворе гоняли борзых, а также станция Новая деревня на Черной речке со множеством злачных заведений. В 1898 году на землях коменданта Петропавловской крепости был открыт Комендантский аэродром с его знаменитыми авиационными неделями. А станция Шувалово расположена у живописных берегов Суздальского озера, в то время застроенных множеством красивых дач с садами, куда летом переселялись петербуржцы с семействами. Чтобы дачники не скучали, им обеспечили транспортную доступность и возможность покутить. А к утру обратно на дачи извольте! Отдыхайте и востанавливайтесь!
Это «блоковские места».
Еду в Озерки. Поезд из П-да в 8.35. Что-то будет?
Весь день в Шувалово – снег и солнце – чудо!
Весело удрать в Шувалово и выкупаться. За озером – «сияй, сияй мне дальний край, бедному сердцу вечный рай!».
Из дневника Александра Блока. Кстати, неподалеку в Озерках в 1906 году был написан его шедевр «Незнакомка».
Как отмечает Ф. Раевский в путеводителе «Петербург с окрестностями», Удельная, Озерки, Шувалово были веселые дачные места с театрами, танцами, катанием на лодках по озерам. Здесь же, у станции Шувалово, возник так называемый Новый шуваловский театр с концертными и кинозалами, рестораном и садом купца Дыренкова. Серебрянная эпоха, Эпоха модерна..., помните, «Полночь в Париже» Вуди Аллена? Представьте нечто подобное у нас, под Петербургом... А мы пока продолжим про вокзал.
В начале ХХ века Шуваловский вокзал выглядел так:
Колоритное здание из темно-красного кирпича, как и положено замку, стоит на гранитном цоколе. Окна мансарды с острыми шпицами. Тут до сих пор сохранилась металлическая оправа для часов и зонтик над входом. Часы, увы, не подлинные. И уже не ходят. Но как бы то ни было, Шуваловский вокзал стал для Бруно Гранхольма точкой отсчета в поиске своего стиля.
Но самое интересное у этого вокзала внутри, в пустынном станционном зале: старинные изразцовые печи, напольная плитка и резной дубовый потолок. В станционном интерьере сняты многие эпизоды многих кинолент. Четыре печи в зале ожидания: две идентичные круглые и две одинаковые прямоугольные. Говорят, что это продукция завода Вильгельма Андстена в Гельсингфорсе (Хельсинки).
ОЗЕРКИ (1902)
Едем на Финляндский вокзал, с Удельной едем в Коломяги, оттуда в Озерки, проходим над озером, пьем кофей на Приморском вокзале, возвращаемся трамваем…
Цитата из дневника Александра Блока.
Этот вокзал стоит от Шувалово менее чем в километре. Он также находился в популярной дачной местности, но сейчас это обычный городской район Петербурга в шаговой доступности от трех Суздальских озер. Сами понимаете, что тут творится летом и по выходным. Традиция однако! Кстати, некогда на озере у вокзала была пристань, которая принимала пароходы, согласно с расписанием поездов.
От дивного вокзала остался только первый каменный этаж. Деревянный верх сгорел в 1993 году. И это, конечно, очень печально.
Нам остается разглядывать фото более, чем столетней давности, и представлять, каким же он был во времена Блока.
ПАРКАЛА – ПАРГОЛОВО (1906)
Парголовский вокзал, как и Шуваловский, напоминает средневековый замок. Но вместо выступающих ризалитов – по бокам две башни. Скат крыши над центральной частью стал более динамичным. Так отмечают знатоки.
Очень интересен вокзал с обратной стороны. Здесь уже абсолютный модерн: фасад асимметричен, формы более текучие. А джаз-импровизация с ритмом окон с этого момента стала фирменным почерком Гранхольма. Тоже не наше сравнение. А жаль! Обязательно обратите внимание на окна. Пока о них не скажут, не заметно, но стоит приглядеться — чудно.
За сто лет вокзал почти не изменился. Только из салатового стал розовым.
Кстати, именно здание вокзала стало своеобразым символом Парголово, частично отображенным даже на гербе муниципального образования.
Настоятельно рекомендуем заглянуть внутрь станции. Здесь, пожалуй, лучше всего сохранился интерьер, свойственный вокзалам Финляндской железной дороги. Здесь, да на станции Шувалово.
Сохранился пол, уложенный метлахской плиткой, такой распространенной в начале ХХ века и не потерявшей цвет за целый век. Сохранился потолок из мореного дуба и деревянные двери. Да, да, они те самые, только покрашенные.
Но самое большое впечатление производят изумрудные печи фирмы «Або», покрытые изразцами. Их краски тоже не меркнут уже более ста лет.
Печи на станции Парголово по композиции относятся к шатровому типу, характерному для эпохи ренессанса, но балясины с характерными растительными узорами, использование различных материалов (керамика, цветные глазури, металл) кричат про модерн. О художественной ценности продукции завода «Або» уже не писал только ленивый! Несомненная ценность, подлежащая срочной реставрации.
Вычитали, что еще недавно в зале ожидания демонстрировался эскиз аналогичной печи размещенный в рекламном каталоге изразцовых печей акционерного общества «Або» 1907 года , эти печи привезены были к нам из финского Турку. Но мы, если честно, эскиза не заметили. Так что: за что купили, за то и продаем.
Кстати, в старые времена, когда люди еще пользовались бумажными расписаниями, вокзалы Бруно Гранхольма часто украшали собой обложки расписания поездов Финляндского вокзала. Когда смотришь на эти фото начала XX века, невольно задаешься вопросом: а не приукрашивали ли на них реальность — ровно высаженные деревья, аккуратные дорожки... Все-таки хочется верить, что будущее в наших руках, ведь если не мы будем сохранять, то кто?
Таким образом, про три вокзала из восьми вы уже знаете. А про остальные продолжим рассказывать в следующей статье. Так же, по хронологии их появления.
Оставайтесь с нами!
Сайт "Путешествия с собаками"
Дзен (Подписывайтесь!)
YouTube
Фото хозяйки
СМИ о нас