Известный футболист и тренер внезапно ушел из жизни в начале 2016-го.
Сергей Шустиков – экс-полузащитник «Торпедо», испанского «Расинга», ЦСКА и «Москвы», бронзовый призер чемпионата СССР-1991 и обладатель Кубка России-1993, а впоследствии тренер. Много лет он был ассистентом Леонида Слуцкого в «Москве», «Крыльях Советов» и ЦСКА, а с осени 2014-го возглавлял «Солярис».
Шустиков скончался в ночь с 6 на 7 января 2016-го от инфаркта. Ему было 45. Через год вдова Сергея Наталья вернулась к трагедии в большом и откровенном интервью обозревателю «СЭ» Александру Кружкову. Приводим его частично.
Инфаркт
— До сих пор прокручиваете в памяти тот день?
— Не могу себе простить, что вызвала государственную «скорую»! Я никогда не соприкасалась с ней, не было необходимости. Первый раз в жизни набрала 03. Хотя в Москве много частных медицинских центров, которые мгновенно присылают врачей с самым современным оборудованием. В той ситуации была дорога каждая секунда. А мы ждали «скорую» больше часа.
— Чем закончилась проверка, которую устроил Росздравнадзор?
— Мне позвонил главврач московской «Скорой помощи». Принес соболезнования, извинился. Предложил посетить подстанцию, от которой до нашего дома пешком идти минут двадцать.
— Почему же так долго не было «скорой»?!
— Халатность. Мне сказали: «Человек просто не передал...»
— Диспетчер?
— Ну да. В голове не укладывается, как такое могло произойти. Но вопросы на эту тему главврач оставил без ответа. Я не знаю, чем занималась диспетчер сорок с лишним минут. Что ее отвлекло? Рождество отмечала?
— Вы, кажется, собирались обращаться в суд.
— Я консультировалась с адвокатами. Следственный комитет возбудил дело, инициировал иск к департаменту здравоохранения. Все в стадии рассмотрения. В нашей стране это длительная процедура.
— Вам же сначала выдали справку, где пустовала графа «Причина смерти»?
— Да. Точный диагноз сообщили позже — инфаркт.
— У вас были скверные предчувствия?
— Никаких. Сережа ни на что не жаловался, был в хорошем настроении, предвкушал поездку в любимую Испанию. Еще в «Расинге» сдружился с Ильшатом Файзулиным. Сейчас он работает с молодежью в Казахстане, а семья — в Сантандере, сын там учится. Ильшат и его жена Вика — наши самые близкие друзья, Новый год всегда встречали с ними. В этот раз вылет запланировали на 11 января, купили билеты.
6-го Сережа весь день был дома. В обед внезапно произнес: «Слабость какая-то. Есть не хочется...» Померили давление — в норме. Температуры нет. Прилег, включил телевизор, выпил чаю с медом. К вечеру аппетит так и не появился. Ограничился тарелкой куриного бульона. После душа решил посмотреть «Шерлока Холмса». Дети отправились в свою комнату, я на кухне возилась. Минут через пятнадцать, в 0.28, первый приступ. Сережа быстро отошел, открыл глаза: «Я что, спал?» Нет, говорю, тебе стало плохо.
— А он?
— «Да ты что! Я и боли-то не почувствовал. Думал, уснул...» — «Я «скорую» вызову» — «Зачем?» — «Сережа, такими вещами не шутят». Он лежал, смотрел телевизор. Распух язык, который прикусил во время приступа. Помню, еще усмехнулся: «Как же по телефону теперь разговаривать?» Я ответила: «Ничего, денек-другой помолчишь». Выглянула в окно. Заснеженная, абсолютно пустая Новочеремушкинская улица, ни одной машины, лишь светофор мигает... А врачей нет и нет. Сережа заволновался: «Что ж не едут? Кажется, опять начинается...»
— Второй приступ?
— Да. Такой же, как первый — только не заканчивался. Вика, старшая дочь, набрала 03, я держала Сережу на руках, по громкой связи описывала симптомы, просила корректировать действия. В ответ равнодушный голос: «Ждите врача». Дальше Вика и Настя уже с двух телефонов названивали в «скорую». Слышали в трубке: «Деточка, да ты не кричи... Деточка, да ты успокойся...» Наконец в 1.35 явился фельдшер.
— Один?
— То-то и оно. Человек совершенно неподготовленный. Даже вид не внушал доверия. Сразу поняла, что толку от него не будет. Через пару минут диалог случился такой. «Может, укол в сердце?» — «Вы что, кино насмотрелись?» — «Вызывайте реанимобиль» — «Их отменили. Вы что, не знаете?» — «Откуда?! Тогда реанимационную бригаду. А где дефибриллятор?» — «Чем истерить, лучше кого-то послать за ним в машину...» Настя в носках и ночной рубашке кинулась на мороз, Вика за ней. Рассказали потом, что водитель, вручая чемоданчик, бросил фразу: «Наверное, не успели...»
— Кошмар.
— В этот момент я качала помпу, а фельдшер делал массаж сердца. Говорю: «Надо интенсивнее!» Он хмуро: «Вдруг ребра сломаю? Этого добиваетесь?» Я не медик, но знаю: массаж сердца должен быть таким, чтоб кости хрустели. Иначе нет смысла. Когда принесли дефибриллятор, фельдшер сел так, что монитор я не видела. Тело на разряды не реагировало. Был странный звук, спросила: «Что это?» — «Электроды пищат, если нет контакта». А главврач сказал мне, что дефибриллятор вообще не применяли.
— Вторая «скорая» приехала быстро?
— Да. Но время было упущено. Сережа умер у меня на руках... Конечно, свалить все на диспетчера легко. Хотя не только эта женщина виновата. Прогнила вся система. Кому нужна такая бесплатная медицина, если спасать человека нет ни желания, ни возможности? Либо моей семье не повезло с врачами. Отцу два года не могли поставить диагноз! Когда летом 2015-го попал в клинику нервных болезней имени Кожевникова, выяснилось — БАС. Спустя сорок семь дней скончался там же в реанимации.
— БАС — это что?
— Боковой амиотрофический склероз. Заболевание центральной нервной системы. Отмирают нейроны, что приводит к параличу и атрофии мышц. Папы и Сережи не стало с интервалом в полгода. Теперь понимаю Татьяну Тарасову, которая говорила после череды потерь: «Я утратила внутренний стержень...» Примириться с тем, что уходят близкие, невозможно, хоть рано или поздно каждый через это проходит.
Сны
— Как дочки пережили трагедию?
— Думала, будет хуже. Когда отец умирает на твоих глазах — это страшно... Врачи уехали, сунули мне бумажку, которую должна была отдать полицейским. Мы ждали их, потом службу перевозки. Я была на грани, но старалась себя контролировать, чтоб не напугать детей. И они держались. Сильный характер у них от папы. Вике — 22. Окончила Плехановский, но работу пока не нашла. Насте — 16, учится в школе.
— Снится вам Сергей?
— Чаще — Насте. Девяти дней не прошло, когда первый раз ей приснился. Рассказывала: «Иду по дороге, вижу яркий свет. Деревья необыкновенной красоты, море цветов, симпатичный домик. За забором на лавочке около фонтана в белоснежной рубашке лежит папа, закинув ногу на ногу. Улыбается: «Я теперь тут живу. Прикинь, даже фонтан со статуей для меня притащили. Гольф-поле есть». Общался с Настей в своей шутливой интонации. Затем коробочку передал: «Для вашего дома защита». И добавил: «Здесь всегда солнечно. Спасибо за очки...» После этой фразы я поверила в сон.
— Почему?
— Никто не знал, что положила в гроб его любимые темные очки. Сережа с ними не расставался, вот и сунула в кармашек пиджака. Вике и Насте об этом не говорила. С моим отцом тоже мистическая история связана. Когда умер, услышала во сне его голос: «Если зазвонит домашний телефон, и в трубке молчание — не пугайтесь. Это я». Удивилась: «Пап, разве так можно?» — «Конечно...»
— И что?
— Периодически раздаются такие звонки. Снимаешь трубку — тишина. Минуту, две, три. Потом не перезванивают. Детям рассказала — верят. Когда подходят к телефону, и нет ответа, говорят спокойно: «Наверное, это дедушка. Или папа...» Ни у меня, ни у Вики с Настей нет ощущения, что Сережа где-то далеко. Наоборот, кажется, он все время рядом. Просто его не видим.
Самолет
— Сколько вы были вместе?
— Почти двадцать пять лет. Познакомились 5 октября 1991-го в самолете. Я работала стюардессой, а «Торпедо» летело на игру во Владикавказ. На свадьбе Игорь Чугайнов произнес: «Браки заключаются на небесах». Наша встреча с Сережей — это действительно чудо.
— Неужели?
— Накануне по дороге в аэропорт сломался торпедовский автобус, на рейсовый самолет команда опоздала. Пришлось арендовать чартер на утро. Я не должна была там оказаться. В последний момент вызвали из резерва — заболела коллега. Борт принадлежал Ивану Силаеву, председателю Совета министров РСФСР. Ту-134 необычной планировки, в первом классе диванчики вдоль иллюминаторов. Весь полет я работала там, обслуживала экипаж и тренеров. Незадолго до посадки решила помочь девочкам вынести чай во втором салоне, где разместились футболисты. И увидела спящего Сережу.
— Разбудили?
— Ага. Он внимательно посмотрел на меня, улыбнулся. Минут через пять, допив чай, пришел ко мне на кухню. Следом его приятели подтянулись — Юра Тишков, Игорь Чугайнов, Дима Ульянов. Мальчишки в одинаковых спортивных костюмах, веселые, обаятельные, беззаботные. Но Сережа все равно выделялся на этом фоне.
— Чем?
— Невероятно позитивный. Великолепное чувство юмора. Позже убедилась, что футбольная среда — циничная, высмеивается все. Но Сережа шутил по-доброму, к месту. Его мама, Александра Николаевна, рассказывала, что однажды ее вызвали в школу. Учительница была недовольна, что Сережа на уроке улыбается. А он и на поле выходил с улыбкой. Ни с кем не ругался, ни на кого не обижался. Говорил про себя: «Плохое настроение у меня длится две секунды. Сразу остываю...»
— Как попрощался с вами в самолете?
— Шепнул: «Может, дадите телефончик?» Потом рассказывал: «Думал, наврала. Лишь услышав в трубке твой голос, поверил, что номер правильный». Расспросил про следующий рейс, уточнил, когда прилетаю. В «Шереметьево-1» я вышла на улицу, двинулась к автобусной остановке. Вдруг сзади нагнали двое.
— Кто же?
— Сережа и Макс Чельцов, которого захватил с собой за компанию. Поймали такси, проводили до дома. Сережа ухаживал красиво и очень настойчиво. Я была приписана к аэропорту «Шереметьево-1». После каждого рейса встречал там с букетом. На Новом Арбате на коленях стоял...
— Предложение делал?
— Нет. Мне уже надо было домой возвращаться, а он умолял еще немножко погулять. Вот и бухнулся на колени.
— Как он без машины в Шереметьево добирался?
— На автобусе либо на такси. За рулем ни разу не сидел, не тянуло. Отмахивался: «Это не мое». Став тренером, нанял водителя.
— Когда познакомились, Сергей был еще женат?
— Да, сыну, Сергею Шустикову-младшему, было два с половиной года. С его мамой вскоре развелся. Углубляться в эту тему не хочу. Если коротко — не сошлись характерами. Зато с сыном у него сохранялись прекрасные отношения. А мы расписались 4 мая 1994-го. Но и 5 октября — наш день, всегда вдвоем отмечали эту дату.
— Торпедовцы предыдущего поколения свадьбы праздновали на базе в Мячково.
— Мы — не исключение. Гостей собралось человек сто. Врач «Торпедо» Анатолий Прояев и массажист Александр Петров вручили шикарный подарок — полную коллекцию кулинарных книжек «Доктор Эткер». Тридцать томов! Огромная редкость по тем временам.
— Ссоры у вас случались?
— По мелочи. В семье важно, чтоб кто-то делал шаг навстречу, сглаживал углы. Сергею это удавалось фантастически. Даже если была не права, он первым просил прощения. Любую ситуацию мог повернуть так, что я себя чувствовала королевой. Идеальный мужчина!
— С полетами вы завязали сразу после свадьбы?
— Нет. В общей сложности отработала стюардессой около четырех лет. Когда родилась вторая дочь, совмещать стало нереально. Сергей был категорически против нянечек, тетушек. Воспитанием детей занимались сами.
— Почему вас в стюардессы потянуло?
— Из-за папы. У него вся жизнь связана с авиацией, заслуженный штурман России. В таких семьях мальчики часто мечтают стать летчиками, девочки — стюардессами.
— Сергей боялся летать?
— Не то слово! Каждый полет — испытание. Отвлечься от тревожных мыслей помогали наушники. Едва заходил в самолет, тут же включал музыку или кино. Обожал старые советские комедии, детективы про Эркюля Пуаро и фильмы с Чарли Чаплином. Когда играл в Испании, кассеты возили чемоданами. На таможне постоянно возникали вопросы. Потом обратно в Москву приволокли гигантскую коробку. Дома эти кассеты так и лежат.
В полной версии интервью Наталья Шустикова также рассказала об игре и жизни в Испании, многолетней работе и внезапном разрыве с Леонидом Слуцким, самостоятельном тренерском опыте мужа.