«Дисциплина страдания, великого страдания – разве вы не знаете, что только эта дисциплина создала до сих пор все усовершенствования человека?»
—
Фридрих Ницше, По ту сторону добра и зла
Страдания неизбежны. Это неотъемлемая часть человеческого состояния, а источников страданий много. Некоторые зашли так далеко, что предположили, что это страдание, а не его противоположности радости и счастью, что является более распространенным опытом.
«Люди несчастны по необходимости и полны решимости считать себя несчастными по случайности».
Джакомо Леопарди, Мысли
Итак, учитывая, что мы будем страдать, возникает важный вопрос: «Как мы будем страдать?» Позволим ли мы нашим страданиям уничтожить нас и загнать в бездну отчаяния, или же наши страдания поднимут нас к вершинам полноценной жизни? В этом видео мы исследуем ценность, скрытую в опыте страдания, и приводим аргумент, что большинство людей подходят к страданию таким образом, который противоположен жизни.
«Все хорошее в человеке, за которое его хвалят или любят, — писал Герман Гессе, — есть просто хорошее страдание, правильное, живое страдание, страдание в полной мере. . .Из страданий рождается сила, из страданий рождается здоровье».
Герман Гессе, «Возвращение Заратустры».
На первый взгляд страдание кажется одним из жизненных зол. Он имеет тенденцию возникать при несчастьях болезни, травмы, неудачи, потери или отказа. Это болезненный опыт, состоящий из натиска негативных эмоций, который имеет тенденцию изолировать нас от друзей и семьи. Какую ценность может иметь опыт, связанный со всеми этими негативами? Что такого особенного в страдании, что могло привести Ницше к написанию, что «… оно почти определяет ранг, насколько глубоко могут страдать человеческие существа… Глубокое страдание делает благородным; это разделяет». (Фридрих Ницше, По ту сторону добра и зла)
В великом опусе Иэна МакГилкриста « Материя с вещами» он разъясняет ценность страдания, проводя аналогию между людьми и деревьями. В конце 1980-х ученые, участвовавшие в проекте «Биосфера-2», создали закрытую экологическую систему для изучения потенциальной жизнеспособности жизни на другой планете, и, как пишет МакГилкрист:
«Ученые, участвующие в проекте «Биосфера-2». . .были озадачены тем фактом, что деревья в рамках проекта неоднократно не достигали зрелости, прежде чем падали. Позже они поняли, что деревьям нужен ветер, чтобы стать сильными. Воздействие ветра вызывает рост «стрессовой древесины», которая является ядром прочности и целостности дерева. Ветер также способствует укреплению корневой системы».
Иэн МакГилкрист, Дело с вещами
Как и в случае с деревом, если мужчину или женщину поместить в защищенную среду и защитить от жизненных стрессов, они вырастут уязвимыми и слабыми. Трудности, невзгоды и страдания, сопровождающие такой опыт, необходимы для здорового развития. Ницше признал этот факт о деревьях и людях задолго до проекта «Биосфера-2», и, как он писал:
«Изучите жизнь самых лучших и плодотворных людей. . .и спросите себя, может ли дерево, которое должно вырасти в гордую высоту, обойтись без непогоды и бури; неужели несчастье и вечное сопротивление… не относятся к благоприятным условиям, без которых едва ли возможен какой-либо великий рост даже добродетели».
Фридрих Ницше, Веселая наука
Но ценность страдания выходит за рамки того факта, что это неизбежный побочный продукт трудностей, ведущих к личностному росту. Скорее, есть ценности страдания, которые присущи опыту. Во-первых, страдание — великий учитель, или, как выразился Ницше: «Великое страдание — окончательный освободитель ума. . ». Страдание может привести к очевидным ошибкам в наших действиях и указать на необходимость перемен. Страдание также необходимо для сочувствия — если мы не страдаем, как мы можем знать, через что проходят другие в трудные времена? Также хорошо известно, что определенные формы страданий, особенно депрессия, увеличивают нашу способность реалистично оценивать жизнь, или, как объясняет Макгилкрист:
“. . .Неоднократно было показано, что депрессия связана с большим реализмом – при условии, что депрессия не слишком тяжелая. . . Есть доказательства того, что это происходит не потому, что прозрение вызывает у вас депрессию, а потому, что до определенного момента депрессия дает вам прозрение. Понимая свою роль в достижении определенного результата, депрессивные люди более «соприкасаются» с реальностью, чем нормальные субъекты. . ».
Иэн МакГилкрист, Дело с вещами
Однако страдание не только учит, но и увеличивает нашу способность радоваться жизни. Ибо страдание существует на одном конце диполя или набора противоположностей, а на другом конце находятся счастье и радость. Как и во всех парах противоположностей, чтобы существовала одна, должна существовать и другая — чтобы человек познал радость, он или она также должны познать боль страдания, и чем больше наша способность к одному из этих типов переживаний, тем больше наша способность для другого. Или, как выразился Ницше:
«Как мало вы знаете о человеческом счастье, вы, удобные и благожелательные люди, ибо счастье и несчастье суть сестры и злые близнецы, которые либо растут вместе, либо, как в вашем случае, остаются вместе маленькими».
Фридрих Ницше, Веселая наука
И как объясняет МакГилкрист:
«Противоположности нельзя разрешать, устраняя ту, которая нам не нравится, точно так же, как отсечение южного конца стержневого магнита не избавляет от южного полюса: это просто укорачивает магнит».
Иэн МакГилкрист, Дело с вещами
Но если многие трудности и невзгоды, вызывающие страдание, способствуют саморазвитию, если страдание ведет к большему реализму и самопознанию, и если оно необходимо, чтобы в полной мере испытать радость и счастье, то почему так много людей усугубляют свое положение? страдания? Другими словами, почему страдание доводит многих из нас до состояния хронической депрессии, обиды, пессимизма, нигилизма и отчаяния?
Проще говоря, мы слишком избалованы плодами современной цивилизации, и в результате большинство людей не владеют искусством страдания. Благодаря легкому доступу к необходимому для выживания, окружению источниками удовольствия и комфорта, а болезни и смерть спрятаны в больницах и моргах — мы защищены от физических и психических страданий, которые были нормой прошлых веков. Наши умы и тела стали мягкими и неподготовленными к жизненным страданиям:
«…утонченность и облегчение существования делают даже неизбежные комариные укусы души и тела слишком уж кровавыми и злобными».
Ницше, Веселая наука
Удобства современной цивилизации увеличили нашу чувствительность к боли и страданию до такой степени, что многие считают простую «мысль о боли» « упреком всему существованию». (Ницше) Или, как продолжал Ницше:
«…боль… тогда не было так больно, как сейчас… боль теперь ненавидят гораздо больше, чем раньше люди, о ней говорят гораздо хуже».
Ницше, О генеалогии морали
В результате нашей патологической сверхчувствительности, когда страдание действительно возникает, многие из нас бегут от него. Мы обращаемся к наркотикам, алкоголю или манящему свету экранов, чтобы отвлечься. Если эти методы не сработают, психотропные препараты всегда могут притупить нашу боль. Но всегда пытаясь избежать, отрицать или маскировать наше страдание, мы не можем пожинать его ценность. Ибо страдание ценно только для тех, кто готов его вынести и готов встретиться с ним лицом к лицу. И как писал Ницше:
«Если вы не желаете терпеть свое страдание даже на час и постоянно предупреждаете всякую возможную беду, если вы считаете страдание и боль вообще злом, отвратительным, заслуживающим уничтожения и пятнами на бытии, то вы имеете тогда... в твоем сердце... религия самодовольной непринужденности.
Ницше, Веселая наука
Но с учетом сказанного страдание — это не то состояние, в котором мы хотим барахтаться без необходимости. Хронические страдания являются патологией и наносят ущерб нашему телу и разуму. Вместо того, чтобы погрязнуть в нашем страдании, как только мы извлечем из него урок, надлежащая роль страдания, как одного конца диполя, состоит в том, чтобы создать напряжение, которое толкает нас вперед к развитию и росту:
«Именно натяжение между противоборствующими концами лука дает стреле возможность летать, как натяжение струн лиры порождает мелодию: вот что [имеется] в виду под [словом] «война — отец всего сущего».
Иэн МакГилкрист, Дело с вещами
Некоторые могут задаться вопросом, применимо ли то, что обсуждалось до сих пор, к великим страданиям: к страданиям, возникающим из-за трагической утраты, хронической болезни, встречи со смертью, заигрывания с безумием или личной гибели. Ницше — это тот, кто испытал страдание такого масштаба, и он утверждал, что оно тоже имеет огромную ценность.
«Во все годы моей жизни страдания, чудовищные страдания были моим уделом».
Фридрих Ницше, цитата из «Борьбы с демоном»
Ницше страдал от личного отторжения, он страдал от отсутствия профессионального признания, и больше всего Ницше страдал от хронических болезней, от которых он не мог найти лекарства. Как он писал в личной переписке:
«Каждые две-три недели я провожу около тридцати шести часов в постели, в настоящих муках… эта зима самая худшая из всех, что когда-либо были… Это такое напряжение, что к вечеру в жизни не остается удовольствия. и я действительно удивлен, как трудно жить. Кажется, оно того не стоит, все эти мучения…»
Фридрих Ницше, Избранные письма Фридриха Ницше
Но тот же человек, написавший эти слова, также утверждал, что именно страдания вознесли его на большие высоты. Его страдания помогли ему достичь величия как философа, а его страдания позволили ему достичь, по его словам, « высот души, с которых даже трагедия [перестала] выглядеть трагической». Поэтому, если нас одолевают великие страдания, мы можем обратиться за вдохновением к таким людям, как Ницше. Ницше был живым свидетельством того факта, что при мужестве и правильном мышлении можно вынести худшие из жизненных адов и выйти из них с большей глубиной характера, большей мудростью и повышенной способностью радоваться:
«…выражаясь мистически, путь к собственному небу всегда ведет через сладострастие собственного ада».
Фридрих Ницше, Веселая наука
Или, как он писал в другом месте в той же книге:
“. . ..из таких бездн [страданий] возвращаешься новорождённым, сбросив кожу… с более нежным вкусом к радости, с более нежным языком ко всему хорошему, с более весёлыми чувствами… более детским и всё же во сто крат тоньше, чем когда-либо был раньше.
Фридрих Ницше, Веселая наука