У одной женщины заболела маленькая дочка. Почему-то никто не мог ее вылечить, списывая все на неизвестное науке происхождение болезни. Мать не хотела смириться с этим горем. Позвала она соседку, чтоб та посидела с малышкой, а сама отправилась в соседнюю деревню к бабке Авдотье, которой было дано видеть и чувствовать больше других.
Добралась женщина лишь к вечеру. Она робко постучала в маленькое окошко.
- Входи, Настасья, - сказала старушка хрипловатым голосом.
- Здравствуй, бабушка Авдотья, - входя в дверь поздоровалась измученная Настасья.
- И тебе не хворать. Что, с дочкой беда?
- А ты откуда знаешь про Аленку мою?
- Я много чего знаю, милая.
- Беда, бабушка, беда. Аленку мою вылечить не могут. Говорят, неизвестная науке болезнь у девочки моей.
- Ясное дело, не могут. Где же им русалку-то найти? – вздохнула бабушка Авдотья.
- Какую русалку? – удивилась Настя.
- Да обыкновенную, - невозмутимо ответила бабушка.
- Значит это конец? Моей Аленке не суждено выздороветь? – дрожащим голосом спросила женщина, вытирая слезы рукавом.
- Нееет, что ты, милая? Через два дня луна станет полной. Ровно в полночь возьми волосы, сожги их, пепел раствори в воде. В этой воде детку свою искупай, заверни в одеяло пуховое и уложи спать. На следующее утро будет твоя Аленушка здорова.
- А волосы-то чьи, Аленкины, что ли? – в тревоге спросила Настасья.
- Ясно, чьи, русалочьи.
- Где же я их возьму?! – разрыдалась женщина, закрыв лицо руками.
- Подойди к комоду, что у кровати дочери твоей стоит. Там твоя задача и разрешится.
Настя поблагодарила старушку, поставила на стол корзину яблок, что собрала в своем садике и побрела домой, опустив голову.
Вот добралась Настасья до дома, отпустила соседку, а сама бросилась к дочке. Девочка спала, тяжело дыша, на лбу у нее выступили капельки пота. Мать поцеловала дочку в бледную щечку и подошла к комоду, о котором говорила ей бабушка Авдотья. На комоде ничего не было, кроме ее собственного портрета. Муж написал его незадолго до отъезда. Он служил капитаном.
Женщина взяла в руки портрет и повертела его в руках. На оборотной стороне любимый муж написал: «Моей красавице-русалке, которая полностью завладела моим сердцем».
- Так это я – русалка… - прошептала Настасья, словно током пораженная.
Настала ночь полной луны. Подошла Настасья к комоду, открыла верхний ящик и вынула оттуда ножницы. Измученная женщина торопливо срезала пряди своих густых длинных волос и укладывала их в металлический таз. Повязав голову платком и взяв таз, Настя вышла во двор. Там она сделала все так, как учила ее бабушка Авдотья. Она выкупала дочку в ванне с водой, в которой растворила пепел от волос своих и уложила ее спать, завернув в пуховое одеяло.
Мать не могла заснуть, все сидела у кровати дочери и молила Бога, чтобы спас Аленку от погибели. На рассвете все же сон сморил бедняжку.
Настасья проснулась потому, что кто-то гладит ее по голове. Она открыла глаза и ахнула: рядом стояла Аленка и слабо улыбалась.
- Где же твои красивые волосики, мамочка? – спросила девочка.
- Остригла я их, доченька.
- Зачем?
- Чтобы тебя вылечить. Видишь, помогло, - всхлипывая и прижимая к себе малышку, почти шепотом произнесла Настя.
Через несколько дней мать с дочерью отправились в соседнюю деревню к бабушке Авдотье. Старушка сидела на большом пне возле дома и плела корзинку.
- Здравствуй, бабушка, - тихо сказала Настасья и упала старушке в ноги. – Спасибо тебе. Если б не ты, не стояла бы моя Аленушка сейчас перед тобой.
- Вставай, милая, вставай, - заговорила бабушка. А Аленушка твоя – настоящая красавица!
Настасья поднялась на ноги и протянула старушке тканевый мешочек, в котором был пирог с вареньем.
- Вот, возьми, бабушка, в благодарность.
- Да что ты, детка, какая там благодарность. Я твои яблочки чудесные до сих пор ем. Пойдемте в дом, чайку попьем, поговорим.
С тех пор Настя часто навещала бабушку Авдотью и помогала ей, если той это требовалось.
Со временем волосы у Настасьи отросли и стали еще краше, чем прежде. Не один портрет еще написал капитан-художник для своей любимой русалки.