Все мы помним, сколько колонок написали британские журналисты, высказывая свое мнение о сериале "Гарри и Меган" для Netflix, особенно после выхода второй и заключительной части телешедевра Сассексов. Особенностью реакции на мемуары Гарри является то, что официально они ещё не поступили в продажу, но в Испании их начали продавать раньше срока, так что все, кто хотел, ознакомились с ними либо целиком, либо по наиболее "ярким" отрывкам, которые публикуют СМИ. В общем, британские журналисты уже выстраиваются боевым клином и готовы дать принцу Гарри отпор, объяснив, в чем он не прав. Джейн Мойр высказалась в издании Daily Mail.
Джейн Мойр пишет:
- "Как раз тогда, когда я думал, что выбыл из этой игры, они снова втягивают меня в неё." Так говорит Майкл Корлеоне в третьей части "Крестного отца", когда его втягивают обратно в семейный бизнес организованной преступности после попытки пойти по прямой дороге.
Именно так происходит у меня с принцем Гарри. Как только я подумаю, что я вышла из игры, как он втягивает меня обратно.
Как раз в тот момент, когда я почувствовала себя свободной и вознамерилась писать о других актуальных вещах, возможно, о столь захватывающем плане Риши Сунака об увеличении количества уроков математики в школах, Гарри снова врывается в повествование, трубя в трубу о непрекращающихся страданиях, игнорировать которые просто невозможно.
На этот раз зл0памятный мальчишка действительно выбросил все свои игрушки из королевской коляски. Больше всего мне понравилось его новое откровение о том, как принц Уильям физически напал на него после ссоры из-за предполагаемой грубости Меган по отношению к персоналу, что заставило Гарри "испугаться", упасть на собачью миску, а его "ожерелье" оказалось разорванным.
Что, простите?
Эта сцена "Вилли против Гарольда", в описании Гарри, выглядит не как серьезное разногласие между двумя высокородными военными ветеранами, а как драка между двумя девчонками-подростками, ссорящимися возле общежития колледжа Сент-Триниан из-за губной помады.
Это выяснение отношений было не столько громом, прокатившимся по джунглям, сколько легкой грызней на кухне Нотт Котта. "Собачья миска треснула у меня под спиной, осколки вонзились в меня", - сетует Гарри в своей автобиографии Spare - "Запасной".
Все закончилось, отмечает он, тем, что у него остались синяки и царапины. И это рассказывает бывший капитан британской армии, который дважды служил в Афганистане, который теперь хвастается тем, что отправил на тот свет 25 талибов и который когда-то был генерал-капитаном Королевской морской пехоты, чей девиз "По морю, по суше".
Как они, должно быть, рады, что Гарри больше не носит почетный титул их королевского покровителя, ведь представители этой элитной боевой силы наверняка сгорели бы от стыда из-за отсутствия мужества у их патрона.
Не говоря уже о его неосмотрительности в публичном упоминании количества уничтоженных талибов; это своего рода болезненное тщеславие, которое ненавидит каждый порядочный профессиональный солдат и которым можно гордиться только в видеоигре.
Приключения принца Гарри особенно трудно не заметить в данный момент, потому что со всем изяществом заблудившегося танка он движется к решающей фазе Мегзита.
Спустя три года после того, как герцог и герцогиня Сассекские бежали с этих берегов, спасаясь от тирании королевских привилегий, их кампания по нанесению ущерба дому Виндзоров достигла апогея.
Вслед за разрушительными разоблачениями, впервые прозвучавшими в ток-шоу у Опры, а затем в различных подкастах, интервью и на протяжении всего шестисерийного документального сериала Netflix, у нас теперь есть pièce de résistance, кислая вишенка на прогорклом торте; откровенная книга Гарри вместе с по крайней мере тремя сопровождающими её откровенными телеинтервью.
Осталось ли у него что сказать нам? Многое, конечно. Не говоря уже об употреблении к*****на и потере невинности в поле возле деревенского паба (всё это - в подростковом возрасте) - разве это не то, что делают все герцоги? - на этих печатных страницах произведено самое чистое изложение глубокой неудовлетворенности и недовольства Гарри собой, своей семьей и, прежде всего, своим жалким второстепенным положением в королевской иерархии.
В Spare, с беспорядочным перескакиванием с одного на другое, рассказывается, что однажды Гарри общался с каким-то спиритуалистом-медиумом, чтобы вызвать дух своей покойной матери; что он считает своего брата своим "заклятым врагом"; умолял отца не жениться на "злой мачехе" Камилле; и однажды он был в ярости, потому что Меган была в ярости, потому что Кейт была в ярости после того, как Меган обвинила ее в "гормональном детском мозге", когда Кейт была беременна принцем Луи.
Есть ли еще что-нибудь? Да. Можно только восхищаться его строгой скрупулезностью, когда дело доходит до сведения счетов. Спустя семнадцать лет после этого события Гарри использует Spare, чтобы обвинить Уильяма и Кейт в том, что они подтолкнули его надеть эту печально известную нацистскую форму на костюмированную вечеринку - и что его больше всего раздражает, так это то, что они избежали обвинения в последующем скандале.
Тогда, как и сейчас, Гарри одержим не тем, что на самом деле происходит в его жизни, а освещением в прессе и общественным восприятием того, что произошло. Это позволяет ему избежать ответственности и убедить себя, что он ни в чем не виноват, даже в том, что публично - для смеха - носил повязку со свастикой.
Он практически сказал нам:
- Я всего лишь подчинялся приказам, - только что каблуками не щелкнул! Тем не менее, в то время ему было 20 лет, он был курсантом Военной академии в Сандхерсте. Если в те дни он не был ответственен за принятие собственных решений, то когда же он вообще отвечал за них?
Книга еще даже не вышла, но поток утечек и всплывающих подробностей восхитителен. Синяки, собачья миска, свастика, сказочная жестокость, которую он предчувствовал в "мачехе", были его повседневной судьбой - это маленькие колышки от палатки, на которых держится огромный шатер страданий Гарри, это балласт в его большом воздушном шаре угрюмого горячего воздуха.
И, записывая все это, он, возможно, изобрел совершенно новый литературный жанр - самоповреждающие мемуары, автобиографию, которая разрушает репутацию, а не укрепляет ее.
Принц Гарри хочет, чтобы его считали героем на долгом пути к свободе, но каждое новое откровение Spare говорит о том, что он гораздо больше Адриан Моул (отсыл к популярной трилогии Сью Таунсенд "Дневники Адриана Моула" - авт.), чем Нельсон Мандела. Публика уже просит пощады и меньше отрывков из книги Гарри, в то время как хэштег #ShutUpHarry был в тренде в Твиттере большую часть вчерашнего дня. "Пощади нас", возможно, было бы более подходящим названием для его книги.
Похоже, что чем больше и больше герцог и герцогиня рассказывают свою историю, подвергая ее все более глубокому изучению и анализу, тем менее и менее восхитительными они будут казаться. Уже сейчас достойные дела, которые они так шумно поддерживают, иногда выглядят просто камуфляжем для настоящих сассекских предприятий мести, зарабатывания миллионов и создания себе наследия за счет других - особенно принца и принцессы Уэльских.
Сможет ли совместный рассказ Гарри и Меган выдержать новое саморазоблачение? Уже натянуто как струна и вот-вот лопнет доверие и подняты брови. Например, после того, как принц Гарри рассказал, что позвонил своему терапевту сразу после драки с Уильямом в 2019 году.
В этом заявлении все сказано о том, "каким человеком он стал", как и было обещано в анонсе мемуаров, но еще больше о заявлениях герцогини Сассекской о том, что в то же самое время официальные лица дворца не позволили ей обратиться за помощью в ее суицидальном состоянии, потому что это было "некрасиво". Тем не менее, у ее мужа был терапевт на круглосуточном быстром наборе. Что мешало ей сделать то же самое?
До сих пор нарратив, который проявляется наиболее сильно, - это одержимость Гарри дворцовыми чиновниками, "информирующими прессу" против него и его жены, что, по его мнению, лежит в основе всех его проблем.
Но это не имеет смысла. Кажется, он считает, что британские газеты и журналы представляют собой гигантскую губку, единственная цель которой - каждый день впитывать по порции кипящей лжи о Сассексах, а затем скармливать эту же ложь доверчивой британской публике.
Это означает отрицание энергичного, независимого характера британских газет и ощетинившихся и разнообразных мнений британцев, которые могут принимать собственные решения, большое спасибо. Гарри думает, что все глупы и доверчивы, кроме него самого.
Когда Уильям говорит Гарри, что Меган требовательна и резка по отношению к персоналу, Гарри обвиняет своего брата в том, что он "пересказывает ложь прессы". В своем интервью с Томом Брэдби, которое будет транслироваться в воскресенье, ведущий ITV предполагает, что Гарри ведет себя лицемерно, выступая против вторжений в его личную жизнь, но теперь "вторгается в личную жизнь своих самых близких без разрешения".
Принц Гарри отвечает: "Это было бы обвинением со стороны людей, которые не понимают или не хотят верить, что моя семья информирует прессу".
Тем не менее, он не уклоняется от подробностей личных семейных разговоров после похорон принца Филиппа. "Пожалуйста, мальчики, не превращайте мои последние годы в страдание", - обратился Карл к враждующим Уильяму и Гарри через несколько часов после похорон собственного отца. Раскрытие этого очень личного момента миру было, как мне казалось, особенно ударом ниже пояса.
"Я хочу семью, а не институт", - так Гарри сказал Брэдби - классический момент пикового лицемерия Гарри. Ибо на страницах своей книги, в ущельях своего разума и во всех своих интервью до сих пор принц Гарри только и делал, что выражал презрение к своей семье и злоупотреблял ее доверием, в то же время как сумасшедший цепляясь за институциональные титулы и стили, за наследие и родословную - единственное, что отличает его от "стада".
Подобно тонущему моряку, цепляющемуся за мачту тонущего корабля, он не может это отпустить. Без Фирмы он был бы ничем.
Между тем, это великое собрание его ворчания еще не закончилось, и оно должно быть утомительным для всех тех, кто перемалывается в его горниле горя. Тем не менее, кто мог представить, что героем Spare станет Уильям, а не Гарри? И если старший брат в раздражении толкнул младшего брата, то можно понять, почему. И даже тайком восхищаться им за это.