В январе 2016 года гроссмейстер Александр Халифман дал интервью «СЭ» в рубрике «Разговор по пятницам», в котором рассказал о том, как учился со знаменитым математиком Григорием Перельманом, который отказался от премии в 1 миллион долларов за доказательство гипотезы Пуанкаре.
– Вы так и остались без диплома?
– Да. В тот момент выхода не было. Либо учиться – либо ездить по шахматным турнирам. Когда бросал университет, не предполагал, что загремлю в армию. Солидные дяди с погонами с военной кафедры другого института клялись, что все будет нормально: «Да какая армия? Мы переведем, не волнуйся!».
– А потом?
– Пропали. Законы были хитрые – всё на тоненького. При смене вузов существовали две категории. В первом случае отсрочка от армии сохранялась, во втором – сразу сгорала.
– У вас были ситуации, когда понадобился бы диплом?
– Нет. Тут что-то от лукавого. Если речь о работе шахматным тренером – какое к этому имеет отношение диплом матмеха?
– У молодых гроссмейстеров тоже дипломов нет?
– Подавляющее большинство без школьного образования! Нет диплома у Карлсена, Каруаны, Грищука… Вообще это легенда, что для игры в шахматы надо быть интеллектуалом в жизни. Ученым масштаба Ботвинника или певцом вроде Смыслова. Ратмир Холмов был грузчиком. При этом замечательный мужик и шахматист.
– За три курса матмеха насмотрелись на странноватых студентов?
– Чудаков хватало. Абстракции запредельного уровня, заблудиться в этом внутреннем мире проще простого. Я же еще в школе учился с Гришей Перельманом, в параллельных классах.
– Школьник Перельман всюду ходил с мамой?
– Нет. Гриша был веселый парень, анекдоты рассказывал, в шахматы неплохо играл. Если Иванчук при знакомстве целиком был «там», к внешнему миру имел касательство относительное, то Перельман одной ногой все-таки находился «здесь». Но иногда взгляд резко менялся. Вроде только что Гриша был с нами, и вдруг мыслями уже где-то далеко. Игры разума!
– С тех пор виделись?
– Нет. Я уезжал на три года в Германию, а когда вернулся – Гриша окончательно ушел в себя. Живет уединенно.
– Получи вы миллион долларов, как Перельман – на что потратили бы?
– Это вопрос – кому бы миллион достался? Мне 30-летнему? Или сегодняшнему?
– Сегодняшнему.
– Сейчас у меня такое подавленное состояние, что засунул бы миллион в трехлитровую банку – и спрятал в место понадежнее. На собственном примере знаю, насколько полна жизнь неприятными неожиданностями. Мечты во что-то вложиться у меня нет. Но есть вещи, от которых лучше страховаться. Я в курсе, сколько в нашей стране стоит нормальная медицина.
– Почему подавлены?
– По причине неопределенности будущего. Хотелось красиво отметить юбилей, а потом думаю: да гори огнем!
– Неопределенность в тренерской работе?
– Да. Настоящий кайф – помогать шахматистам из сильного мастера превращаться в классного. Но огромного спроса на эту работу нет.
– Как-то в Питере мы встретились с боксером Романом Кармазиным, экс-чемпионом мира среди профессионалов. Он тоже давал уроки. Одно занятие – 400 рублей. У вас какие цифры?
– 400 рублей – несерьезно. Не представляю, какие жизненные бедствия могут довести чемпиона мира по боксу до уроков за 400 рублей. У меня расценки совсем другие. Тренировать очень нравится. Хотя попадаются проблемные ученики.
– Что такое – проблемный ученик? Тупой?
– Тупые до мастерского уровня не доходят. А вот патологически ленивые случаются. Никакие трюки с мотивацией не прокатывают – будто лбом об стену! Придумываешь им заманухи, кнуты и пряники – а слышишь вялое: «Да зачем мне это?»
– Вы о гроссмейстерах?
– Да! На природном таланте 16-летними пробиваются в мировые Top-100. Рядом элита. Внезапно застывают.
