Похоже, дорогие читатели и подписчики, нас ждет шквал авторских колонок от британских (и это я ещё американские СМИ не листала) журналистов, в которых они выскажут свое мнение о мемуарах Гарри. Подробности книги принца появляются с достойной похвалы в адрес прессы регулярностью - в Испании опус Гарри поступил в продажу на пять дней раньше назначенного, а перевести с испанского на английский, при возможностях крупных СМИ, - дело считанных часов. И полетели первые ласточки от тех, кто уже ознакомился с мемуарами Гарри. В частности, писатель Эндрю Норман Уилсон в издании Daily Mail написал: "Я всегда считал Гарри милым болваном… но эта новая книга - не работа невинного uдu.oта. Это - злоба в чистом виде."
Эндрю Норман Уилсон пишет:
- История полна королевских рассказов, в которых принцы ссорятся. Мы знаем, например, что брат короля Эдуарда VIII Берти - застенчивый, заикающийся герцог Йоркский, который никогда не хотел быть королем Георгом VI - умолял своего брата не отрекаться от престола.
Беспутные сыновья Георга III дрались, как псы. Но никто из них не написал мемуаров, чтобы рассказать об этом публике.
В мемуарах принца Гарри нас угостили историей о его ожесточенной ссоре с Уильямом, закончившейся дракой, в которой нынешний принц Уэльский якобы ударил своего младшего брата.
Многие, прочитав Spare ("Запасной", название мемуаров принца Гарри - авт.), проникнутся сочувствием к любому, кто захочет ударить Гарри.
Как бы то ни было, мы все можем согласиться с тем, что было бы более уместно не рассказывать историю об этой драке, наряду со многими другими историями о королевских поступках.
Приняв ид.uoт.cкoe решение "обнародовать" свой разрыв с королевской семьей, Гарри, без сомнения, находился под огромным давлением - со стороны Netflix, издателей, его пиар-службы и агентов - выплеснуть как можно больше яда.
Но это выставило его в ужасающем свете. И что бы он ни задумал, это заставляет нас сочувствовать не ему, а королевской семье.
В трейлерах своего интервью ITV с Томом Брэдби, которое мы увидим в воскресенье вечером (8 января - авт.) принц Гарри говорит о своей семье: "Они считают, что лучше показывать нас, как злодеев".
Так случилось, что его отец, его брат и его покойная бабушка почти не прокомментировали поток нескромности и оскорблений, исходящих от Меган и Гарри, ни до, ни после нашумевшего телеинтервью с Опрой Уинфри.
Королева совершенно справедливо сказала по поводу утверждений пары, что "воспоминания могут различаться".
Что касается того, что королевская семья изображает Гарри и его жену "злодеями", то настоящее злодейство, безусловно, заключается в публикации этих мемуаров - это акт враждебности по отношению к семье, которая не может дать ответ, не ухудшив ситуацию.
До этого момента многие из нас все еще давали Гарри презумпцию невиновности. Я, например, всегда сказал бы в его защиту, что он эмоционально травмированный человек.
Моя мысль двигалась бы следующим образом: "Маленький мальчик, который публично шел за rpoбом Дианы перед миллионами телезрителей, в результате этого перенес ужасную травму. Он был храбрым солдатом (хотя никто из нас не знал, что он yнuчтoжuл 25 вражеских боевиков в Афганистане, о чем он довольно тревожно рассказывает в своих мемуарах). Он изо всех сил старался служить в роли второй скрипки при своем старшем брате, но что-то, должно быть, сломалось. Брак с Меган послужил этому катализатором".
Этот мыслительный процесс освободил бы Гарри от преднамеренной злой воли - в рамках такого представления о нем Гарри выглядел бы как милый б0лван, который сошел с рельсов и стал немного странным из-за общения с калифорнийскими гуру, шарлатанами-терапевтами и знаменитостями из списка B.
Но Spare - это не работа простого шута. Конечно, он не сам написал эту книгу, но он ее санкционировал, и она основана на словах, исходивших из его уст.
Это не работа невинного u.дu.oтa. Это злоба, чистая и простая.
Истории из книги призваны заставить нас хуже думать о принце Уильяме, его жене, Кэтрин, короле и королеве-консорт.
Для Гарри очень хорошо и выгодно расписывать свою личную жизнь, болтая о том, что происходило за стенами дворца - даже если это означает, что мы узнаем неприятные подробности, такие как то, что он стал мужчиной с немолодой женщиной в поле за забором паба.
Но вторгаться в частную жизнь других членов его семьи в слишком очевидной попытке унизить их и отполировать за из счет свою репутацию - расчетливо и п0дл0.
Его размышления о короле, его отце, тому пример. Правда, может показаться, что слова Гарри о Карле менее злонамеренны, чем то, что он сказал о некоторых других своих родственниках. Но история о том, как Карл умолял своих двух сыновей не превращать его старость в страдание - в разговоре, который произошел сразу после похорон принца Филиппа,- никогда не должна была предаваться огласке.
Он говорит о Карле как о развалине, "бывшем", который бессильно наблюдает, как его сыновья объявляют вой.ну друг другу. Как мог сын предать доверие отца таким образом?
Описание этой встречи на самом деле граничит с пapaн0йeй. Когда Карл и Уильям приближаются к Гарри, он пишет: "Наконец-то я их увидел. Плечом к плечу, быстро приближаясь ко мне, они выглядели очень серьезными, почти угрожающими". Он добавляет: "Мой отец и Вилли пришли, чтобы подраться".
Даже в собственной искаженной картине этого разговора он, кажется, не понимает, как нелепо он сам себе противоречит. Точно так же, как он пишет откровенные мемуары, чтобы пожаловаться на вмешательство прессы в его приватность, или его жена выступает по телевидению, чтобы сказать, насколько они заслуживают "основного права на неприкосновенность частной жизни", так он, похоже, не осознает, что это они - Карл и Уильям - взяли на себя ответственность в битве за Дворец и монархию. В отличие от тех, кто не получив желаемого, сбежали в Америку.
Он ноет принцу Уильяму, что они с Меган надеялись прожить во Фрогмор-коттедже всю оставшуюся жизнь.
"Ты ушел, Гарольд", - констатирует очевидное Уильям.
Гарри говорит нам, что он и его брат договорились никогда не принимать Камиллу в качестве своей мачехи, что он и Уильям умоляли Карла не жениться на ней и сказали, что всегда будут считать ее этакой клишированной "злой мачехой".
На самом деле, любой, у кого есть глаза, может видеть, что наш довольно уязвимый король черпает в Камилле поддержку и счастье, что она была для него самым прекрасным оплотом на протяжении десятилетий, и что этот брак может растопить сердце любого недоброжелателя. Камилла - очевидно порядочный человек, который, в отличие от Гарри и Меган, не трубит в свою собственную трубу, не напыщенная, скромная и с искренним чувством юмора - не была бы злой мачехой.
И вполне понятное беспокойство по поводу брака отца и Камиллы со стороны принца Уильяма, очевидно, давно отброшено в сторону - посмотрите, как Камилла и Кейт появляются на публике, счастливо болтая между собой и явно являясь хорошими друзьями.
Дело в том, что подавляющее большинство людей в Британии хотят, чтобы институт монархии выжил.
И мы в этом смысле - оптимисты. Мы верим, что король Карл и его королева-консорт будут полезны для монархии, и что Уильям и Кейт, выполняющие свои общественные обязанности с видимой радостью, передадут эстафетную палочку принцу Джорджу с надеждой, что это учреждение, история которого насчитывает более 1000 лет, продолжит существовать.
Конечно, монархия, восходящая к Альфреду Великому, пережила и более серьезный ущерб своей репутации, чем все удары, что Гарри может нанести своей семье. Мы видели отвратительное поведение Генриха VIII с
его шестью женами; мы видели отвратительную жадность и распутство Георга IV; мы пережили отречение Эдуарда VIII.
На фоне всех этих бедствий, бесследно меркнет самовлюбленное блеяние двух испорченных людей, живущих в Калифорнии.
Но, даже с учетом этого, нет никаких сомнений в том, что Spare оставляет неприятный привкус во рту - как кусок завистливой злобы младшего брата.
Мы должны были предвидеть это, потому что само название - Spare - прорычало нам это сообщение. Играть вторую скрипку перед тем, кто однажды наденет корону, очень сложно: вспомните беспокойную жизнь принцессы Маргарет. Тем не менее, к чести Маргарет и королевы [Елизаветы II], несмотря на любые сестринские обиды, их родственная связь была глубокой и теплой.
Говорят, что Гарри и Меган возмущаются тем, что их детям не разрешается называть себя Королевским Королевским Высочеством. Но опять же это абсурдно противоречиво - желание усидеть на двух стульях, после того, как они отказались от своих королевских обязанностей.
Было бы обманом с моей стороны, как журналиста и писателя, сказать, что я не был очарован этой ужасной историей; лицемерно делать вид, что меня не интересуют подробности. Но это не мешает мне желать, чтобы Гарри никогда бы не выпускал эту книгу.
Стирать любое семейное грязное белье на публике унизительно. В случае с королевской семьей это мучительно.
Меня не может не интересовать тот факт, что два принца подрались, но это не значит, что я должен и хочу знать такие истории.
Некогда принц Альберт и королева Виктория изобрели современную конституционную монархию. Они пошли на огромный риск, превратив членов королевской семьи в своего рода идеальную семью, образец для подражания.
Конечно, этим они напрашивались на неприятности, в чем легко мог в то время убедиться каждый, наблюдая, как их старший сын, тогдашний принц Уэльский, ввязывается в бесконечные семейные скандалы.
В rpязной жизни Эдуарда VIII, похоже, не было ничего такого, чему публика хотела бы подражать, даже до того, как мы узнали, что он симпатизировал нaцucтaм.
Но с приходом к власти Георга VI, а затем - Елизаветы II идея принца Альберта о том, что королевская семья может быть образцовой семьей, кажется, приобрела определенный смысл. У монарха не было власти, но они могли повлиять на нас, чтобы мы считали любую семью священным институтом, а семейную верность - неприкосновенной.
Именно поэтому Spare кажется таким предательским. Дело не только в том, что Гарри сделал гадость своему брату - своему товарищу по горю по их покойной матери. Он унизил саму идею братской любви и рассказал нам то, чего, как бы жадно мы ни поглощали эту историю, было бы лучше не знать.