Глеб уехал покорять столицу десять лет назад. Тяжёлые это были годы! Несмотря на природные данные, хорошие мозги и упорство в достижении цели, завоевание столицы продвигалось совсем не так быстро, как ему хотелось. Он работал грузчиком, потом курьером. Снимал койку в комнате на троих, потом комнату в коммуналке в пригороде, крохотную студию на окраине.
Только через два года сумел устроиться по специальности в хорошую, развивающуюся компанию, где, наконец-то смог показать себя, и начать карьерный рост. А через три года он уже был владельцем небольшого, но крепкого бизнеса, где являлся и директором, и замом, и менеджером, и охранником.
Теперь оставалось сделать самый важный шаг – стать не просто преуспевающим руководителем, а серьёзным бизнесменом. Он и сделал его, преодолев кризис, застой, и прочие нестроения, у него появился свободный капитал, который можно вложить в расширение своего дела, а можно частично растратить на курортах, восстановить нервную систему, вымотанную в борьбе за попадание в элиту, и подточенную недавним разводом.
Да, ко всем вопросам борьбы за выживание прибавились и семейные проблемы. Лена не была подлой и мелочной натурой, не высасывала все соки из начинающего олигарха, но являлась обычной девушкой, а не женой декабриста. Она хотела жить, а не выживать. Ходить на какие-то выставки, светские тусовки, покупать одежду от модных кутюрье, получать в подарок золотые колечки с брюликами.
Её раздражало то, что муж не понимает её потребностей и тратит весь доход на развитие бизнеса, и кормит её обещаниями светлого будущего. А ему действовало на нервы то, что жена претендует на всякие, по его мнению, пустяки, время которых ещё не пришло.
В конце концов ей встретился на пути Глебов ровесник, стартовавший раньше него, и с гораздо более выгодных позиций: коренной горожанин при маме-прокуроре и папе – чиновнике городской администрации. Он мог дать Лене всё, что она хотела прямо сейчас, и она без раздумий ушла к нему. При этом, надо отдать ей должное – она не стала претендовать на долю в бизнесе и квартире бывшего мужа, а ограничилась личными вещами и автомобилем, на котором ездила сама, и к которому привыкла.
Прошло ещё совсем немного времени, и Глеб понял, что теперь он может, наконец, отдохнуть, расслабиться. Его маленькую, но прочную финансовую империю мог разрушить теперь только шторм на уровне государственной катастрофы – он прочно стоял на ногах. Ну что ж, ему только тридцать два, он молод и здоров, надо немного передохнуть, и с новыми силами браться за дела.
При всём многообразии и доступности лучших зарубежных мест отдыха, Глеб решил ехать в Крым: хотелось посетить места детства, куда его привозили родители много лет назад, и где он проводил чудесные летние дни. Ностальгия, ничего не поделаешь!
Номер-люкс в лучшей гостинице, очень приличный прокатный «Мерседес», отличный ресторан на первом этаже. А главное – уютные набережные, пляжи, маленькие кафешки, как папа называл их в Глебовом детстве – обжорочки, дорогущие, но обалденно вкусные шашлыки, и местное домашнее вино: терпкое, лёгкое, сладковато-кислое! Глеба не привлекали дорогие рестораны и ночные клубы, светские тусовки и прочая мишура, полагающаяся ему по статусу.
Сейчас он мог позволить себе многое, но истинное наслаждение доставляла доступность именно вот этих простых удовольствий, которые тогда они с родителями могли позволить себе только раз в году, до этого экономя на всём.
Он бродил по аллеям парков, набережным, тихим улочкам. Пил кофе, сваренный не автоматом, а в турочке на горячем песке, или сухое вино, стрелял по мишеням в тире, дубасил молотом по силомеру, скупал у местных умельцев их наивные и трогательные сувениры из ракушек, поедал в огромных количествах натуральные фрукты.
Однажды Глеб набрёл на выступление какого-то полудикого театрика. Молодые, весёлые артисты играли забавные пьески-миниатюры из студенческой жизни, иногда наивные, иногда претендующие на глубину, иногда откровенно забавные. Площадка была открытой – подходи и смотри, кто хочет, но публику периодически обходил один из артистов с большой чёрной шляпой в руках, в которую желающие бросали монеты и банкноты.
Глеб тоже положил довольно крупную купюру, и сборщик улыбнулся ему благодарно. Мужчина стоял в последних рядах, а рядом с ним вовсю веселилась очень хорошенькая девчонка – молоденькая, ладная, со смешными косичками, затейливо переплетёнными в какую-то причёску с претензией на вычурность.
Обтягивающая футболка явно на голое тело, коротенькая юбочка, лёгкие сандалии – так одевались многие девушки, но далеко не всем шла такая одежда. А этой шла. Девушка, чтобы лучше видеть, залезла на какой-то камень, одной рукой держалась за ограду, второй отчаянно жестикулировала. И без того куцая юбчонка тянулась ещё выше, открывая стройные загорелые ноги на головокружительную высоту, но при этом не нарушая норм приличия, может, именно потому, что девочка не пыталась кого-нибудь соблазнить или завлечь своим видом – просто веселилась от души.
Глеб откровенно любовался этим сочетанием соблазнительной внешности и провинциальной простоты, ему очень хотелось залезть на камень рядом с юной прелестницей, и так же непосредственно веселиться, наблюдая за наивным действом в балагане на курортной набережной.
Представление окончилось, раздались шумные аплодисменты, одобрительные крики, свист. Ещё раз прошёл сборщик со шляпой, и Глеб опять положил банкноту, но уже помельче. Повернулся, чтобы бросить напоследок взгляд на милое создание, увидел, как девушка спрыгнула с камня, слегка пошатнулась, на миг потеряв равновесие, вскинула руки в попытке это равновесие поймать, и это было так грациозно и естественно, что Глеб невольно улыбнулся. Девчонка подняла глаза, встретилась взглядом с Глебом, улыбнулась ему в ответ – чуть смущённо и очень естественно.
– Осторожнее! Так можно и упасть, – Глеб произнёс это не в попытке познакомиться, а просто от души.
– Не, не упаду, я, как кошка, цеплючая, – совсем по-детски засмеялась она.
Они как само собой разумеющееся, пошли рядышком, в направлении набережной. Веселье вокруг было в разгаре, играла музыка, вспыхивали и гасли разноцветные фонарики, толпами бродили беспечные отдыхающие, то и дело слышался весёлый смех. Поднимался дым от маленьких «обжорочек», упоительно пахло шашлыками. Мужчина заметил взгляды, которые бросала его спутница на эти соблазны, и вдруг почувствовал желание посидеть за столиком с этой милой провинциалочкой (то, что это не курортница, а местная, он понял сразу), чтоб им подали шашлыки, сухое розовое вино, а потом мороженое – ванильное или шоколадное!
– Слушай, – он слегка наклонился к девушке, – я проголодался, как не знаю кто. Может, съедим по шашлыку?
– Ой, не знаю даже… Тут всё такое дорогое! Я, когда гулять сюда приезжаю, с собой из дому что-нибудь беру, бутербродик какой-нибудь… Только я его давно съела.
– Ну, так идём, я угощаю, – видя нерешительность девушки, он рассмеялся, – не переживай, я же курортник, мне положено деньги тратить напропалую!
– Ну, если так, – она радостно засмеялась, – тогда идёмте!
Они нашли обжорочку с крохотным свободным столиком, сели. К ним приблизился вальяжный, немолодой хозяин – он же повар и официант, выслушал пожелания клиентов, и, поклонившись, отошёл. Глеб знал, что это просто ритуал: подавали в таких местах одно и то же: шашлык, козий сыр с тандырной лепёшкой, и вино.
Им принесли сыр и хлеб, поставили кувшинчик с вином, стаканы. Приятным сюрпризом стал высокий простой стакан с одинокой розой – «Для самий красывый дэвушка в нашым рэстораны!», как пояснил хозяин.
Глеб потянулся к кувшину, девушка, не чинясь, подставила свой стакан, и он вспомнил, что на югах домашнее вино зачастую пьют вместо воды, и ничего плохого девушка не делает.
– Тебя как зовут? – улыбнулся Глеб.
– Алёна, а вас?
– Я – Глеб. Слушай, может, не будешь мне выкать?
– Нет-нет, нельзя. Вы старше, и вы – мужчина, мне с вами на ты не положено.
Они выпили чудесного вина, Глеб – полный стакан, Алёна – треть. Козий сыр, твёрдый и солёный, исправно возбуждал жажду, а вскоре принесли отлично прожаренное мясо. Они весело болтали о пустяках, и о важном. Девушка рассказала, что живёт в маленьком посёлке недалеко отсюда, вместе с бабушкой, которая её вырастила – родители погибли, когда она ещё была совсем маленькой. Ей 18, она пыталась потупить в институт, но на бюджет не хватило знаний, а на коммерческий – финансов. Будет поступать в следующем году, а пока работает, сегодня и завтра у неё выходной.
Они посидели ещё немного, Глеб выпил сам почти весь кувшин – Алёна ограничилась одним стаканчиком. Вскоре девушка заторопилась на автостанцию: ей нужно успеть на последний автобус в свой посёлок. Глеб предложил задержаться и погулять ещё – потом он готов отвезти её на машине. Алёна покачала головой и очень просто сказала, что с малознакомым мужчиной на машине не поедет, так её учила бабушка.
– Ты меня боишься? – осторожно спросил Глеб.
– Нет, не боюсь. Но бабушка сказала нельзя, значит нельзя!
– Давай завтра встретимся, ещё погуляем, а?
– Хорошо. Я завтра свободна, с утра помогу бабуле, и приеду автобусом в 13.10. Вы меня встретите?
– Конечно, встречу, приезжай обязательно!
– Приеду, – засмеялась она, – мне очень понравилась прогулка, и шашлык был замечательным, я бы сама не могла себе позволить!
Они попрощались, Глеб даже не пытался её приобнять, поцеловать дружеским поцелуем в щёчку. Дождался, когда автобус отъедет, помахал девушке рукой. Она тоже весело махала ему ладошкой, другой рукой прижимая к себе розу, которую подарил ей вальяжный хозяин «рэсторана».
Автобус уехал, а Глеб медленно побрёл в гостиницу, пытаясь разобраться в себе. Неужели он влюбился в это юное и совершенно невинное создание? Алёна была потрясающе красива, но это была ещё красота юности, в девочке ещё не проснулась женственность. Естественность – вот что было в ней главным. Она была абсолютно открытой, ничего не скрывала, не вела никаких хитрых игр. Легко приняла его приглашение поесть, потому что была голодна. Легко рассказывала о себе, потому что скрывать ей было нечего. Легко согласилась встретиться вновь, потому что ей понравилось. Но также легко отказалась садиться в его машину, потому что бабушка запретила.
Он досадовал на себя, что не спросил её телефон, но почему-то был уверен, что девочка обязательно приедет. Зачем ему эта маленькая, наивная, открытая девчонка, одновременно беззащитная, и в то же время защищённая этой самой открытостью, невинностью, чистотой. Ну, вроде маленького котёнка, обидеть которого не поднимется рука просто потому, что это будет уже за гранью.
Зачем он собирается тратить время на неё, ведь самое большее, что он сможет получить – это более-менее взрослый поцелуй. Он крепкий, здоровый мужчина, и лучше бы ему найти пару скучающих курортниц, готовых на всё, и провести с ними несколько страстных ночей в своём шикарном номере-люкс.
Он почти всю ночь ворочался в своей постели, а под утро вдруг представил, как приезжает с Алёной в столицу, как она потрясённо ахает, видя все столичные чудеса, как прижимается к нему, ища защиты, а он все эти чудеса обводит рукой и говорит: «Это всё теперь твоё, дорогая!», и она смотрит на него влюблённым и доверчивым взглядом…
Проснулся поздно, сразу схватился за часы – не опоздать бы к автобусу! Время ещё было, он позавтракал, выпил кофе, и медленно пошёл к автостанции. В свои годы он был знаком со многими женщинами, имел несколько романов помимо женитьбы, и считал себя если не знатоком женщин, то хотя бы разбирающимся в них. Но все эти женщины были совершенно другими – они чётко знали, чего хотят от мужчины, понимали, какие методы нужно применять, чтобы получить от него то, что им нужно – и это всё были сложные, запутанные игры.
«А сейчас я тоже не буду играть. Я стану просто отдыхать, проводить время на свой вкус, и не придумывать сам себе проблемы!» – решил он, и направился к автостанции.
Сегодня Алёна была в коротеньких белых шортиках и клетчатой рубашке мужского покроя, с расстёгнутыми верхними пуговицами. Улыбнулась ему радостно и открыто:
– Давайте сегодня пойдём на пляж! Мы живём далеко, море только здесь, так что я тоже сегодня хочу побыть курортницей!
– Хорошо, улыбнулся Глеб, тогда показывай, где здесь хороший пляж!
После купаний, проголодавшись до судорог в желудке, они снова пришли в тот же «рэсторан», и заказали уже по два шашлыка. Хозяин улыбался им, как старым знакомым, а когда Алёна не видела, показывал Глебу большой палец, и одобрительно качал головой. Потом снова шли на автостанцию, и девушка говорила:
– Завтра и послезавтра я работаю, с утра до вечера, а потом снова приеду.
– Ты не можешь отпроситься? Я очень хочу тебя увидеть, – он впервые взял её тоненькую ладошку в свои руки.
– Нет, нет, никак не могу, у нас строго! Но через два дня приеду, прямо с утра.
– Дай мне свой телефон, я хоть позвоню тебе!
– У нас в селе связь очень плохая, дозвониться трудно. Вот номер, запиши, но особо на звонки не надейся. Просто приходи в девять часов утра и жди!
– Я буду очень скучать по тебе, – тихо сказал Глеб.
– Я тоже, – ещё тише ответила девушка, и вдруг обняла его, поцеловала возле губ, на секунду прижалась всем телом. Потом оттолкнула, побежала к автобусу, и уехала, оставив на его щеке удивительный аромат свежести и радостного ожидания.
За эти два дня, что они не виделись, Глеб совсем извёлся. Он пытался звонить, но связь действительно была ужасной, это удалось только на второй день вечером, Алёну почти не было слышно, но он разобрал самое главное: «Жди, я приеду!». Этот день и весь следующий они провели вместе, гуляя по набережным, купаясь в море, или просто гуляя. И с каждым часом Глеб всё яснее понимал, что просто так вся эта история закончиться не может, надо что-то решать, точнее – решаться. В следующие два дня, когда девушка работала, он связался со своим замом, выслушал отчёт о работе, убедился, что всё идёт, как нужно.
Распорядился снять двухкомнатную квартиру недалеко от центра, но в тихом районе, полностью обставленную и готовую к заселению, связаться с агентством по подбору персонала, подыскать молодую женщину, которая будет сопровождать юную девушку из провинции, адаптировать её к жизни в столице, показывать город и водить по всем необходимым местам.
Когда Алёна приехала в следующий раз, он решительно обнял её при встрече, расцеловал, и повёл в довольно приличную, тихую кафешку, где можно было общаться без помех. Девушка смотрела на него с некоторым недоумением – раньше он всегда держал с ней некоторую дистанцию.
– Алёна, – начал он свою речь, – совсем скоро мне надо будет уезжать обратно домой, меня ждёт работа. Я не хочу с тобой расставаться, наши встречи очень много для меня значат. Пожалуйста, пойми меня правильно, я взрослый мужчина, состоявшийся бизнесмен, и не могу ждать следующего отпуска, чтобы увидеться с тобой. Прилетать к тебе в твои выходные дни – тоже не выход, и дело не в стоимости таких перелётов, а в том, что каждая моя минута рабочего времени будет посвящена работе.
– И что ты предлагаешь? – тихо спросила она.
– Я много думал эти дни, и понял очень чётко – ты не просто мне нравишься, я люблю тебя! Поверь, это не пустые слова!
Девушка молчала, опустив голову, щёки её пылали, пальцы теребили салфетку.
– Если бы это было возможно, я бы сделал предложение тебе прямо сейчас, и увёз в столицу в качестве своей жены. Но я знаю, что ты ещё не готова к такому шагу, да и твоя бабушка не одобрит такую спешку.
– Не готова, – еле слышно подтвердила девушка.
– Тогда давай так. Я хочу официально поговорить с твоей бабушкой, и спросить её разрешения увезти тебя в столицу.
– Как, в столицу? Кем я там буду?
– Я всё продумал! Мы снимем квартиру, где ты будешь жить. К тебе будет приходить женщина, которая научит тебя жизни в городе, обращению с бытовой техникой, и так далее. Мы будем с тобой ходить в театры, на выставки, концерты, в рестораны, но ты будешь жить отдельно, и я не буду претендовать на твоё особое отношение. Ты привыкнешь и ко мне, и к столичной жизни, а когда пройдёт нужное время, мы сможем пожениться уже официально. Если, конечно, я не буду тебе неприятен…
– Ты не будешь мне неприятен, Глеб. Я не хочу бросаться словами, но ты мне очень нравишься. Однако я опасаюсь, что никогда не привыкну к столичной жизни, я боюсь её, прости.
– У тебя всё получится, не бойся! Когда я смогу поговорить с твоей бабушкой?
– Пожалуйста, не торопи меня, Глеб. Я подготовлю бабушку, поговорю с ней, и дам тебе знать.
Они снова гуляли по набережным, ходили на пляж, но прежней лёгкости уже между ними не было. Девушка уехала пораньше, сказала, что завтра они не увидятся – разговор с бабушкой предстоит тяжёлый и долгий. На третий день пришло сообщение, что бабушка ждёт его для разговора завтра после обеда. Вопреки ожиданию, она не была категорически против подобного решения.
– Я вижу, что ты человек порядочный, – она отмахнулась от незаданного вопроса, – вижу! Да и Алёнка не просто приключений ищет, это я тоже вижу. В общем, так, вот тебе моё решение. Поезжайте, посмотрите, пусть она поживёт в твоей столице, посмотрит. Но есть два условия. Первое, если увидишь, что не приживается она там – отпусти её. И второе: до свадьбы – никаких дел, она очень трепетно относится к этому, не обидь девочку. Вот тебе наше семейное Евангелие, от прадеда, поклянись на нём.
Глеб без раздумий положил ладонь на книгу и произнёс клятву.
Когда они приехали в столицу, уже начался сезон дождей. Всё вокруг было мокро, сыро, зябко.
Он вёз девушку на своей машине по городу, рассказывал, что они видят, но понимал, что она совсем не воспринимает информацию, настолько подавлена мощью, силой и величием огромного мегаполиса, который, казалось, хотел проглотить её, походя, между делом. Приехали на квартиру, и Алёна попросила сегодня оставить её одну, ей нужно отдохнуть и выспаться. Марина, которую наняли ей для помощи, показала самое необходимое – постель, еду, бельё. Оставила телефон для связи и ушла. Глеб тоже ушёл, поцеловав притихшую девушку, напомнив ей про завтрашний поход в ресторан – настоящий, столичный, дорогой, не чета обжорочкам с набережной.
С утра его закрутили дела, он тщательно проверял, что делалось в его отсутствие, и убеждался, что его зам Арсений справляется со своими обязанностями отлично. Звонил Алёне, но утром она, скорее всего ещё спала, и ответила только ближе к обеду. Он попросил её позвонить Марине, чтоб она подготовила её к предстоящему выходу в свет - причёска, платье, макияж. Он заедет за ней в девять часов.
Когда Алёна вышла к нему, он едва узнал свою Алёнку: настолько изменилась её внешность. Вместо милой провинциалочки перед ним была светская дама из высшего общества, и только наивно-испуганный взгляд, да некоторые движения выдавали в ней жительницу дальнего села. За столиком девушка держалась скованно, почти не разговаривала, ела понемногу, и удовольствия от еды явно не получала.
Звучала музыка, и Глеб несколько раз пытался пригласить её на танец. Она отказывалась категорически, почти с ужасом, вжималась в кресло, чуть не плакала. Стало понятно, что эксперимент не удался, и он отвёз Алёну домой. На следующий день Марина повезла девушку смотреть город, но и здесь вышел провал: ещё в день приезда её испугал огромный город, но тогда не были так заметны толпы людей, снующих во всех направлениях. Их было так много, что казалось, будто сюда съехалось всё население Земли.
Ещё хуже получилось, когда Глеб решил вывести её в общество, на какой-то банкет, проходивший в торжественной обстановке. Это было большой ошибкой, так как вскоре девушке стало реально плохо, и её срочно увезли домой. Он приехал к ней вечером, но поговорить с ней не смог, она просто молча плакала, повернувшись лицом к стене и уткнувшись в подушку.
После этого она категорически отказывалась от всех попыток куда-нибудь пойти, или что-то посмотреть. А вскоре у них состоялся серьёзный разговор.
– Я не могу больше, Глеб! Столица меня раздавит, мне плохо здесь! Я не приспособлена к такой жизни, мне гораздо милее всех этих ресторанов наша обжорочка на набережной, самодеятельный балаган вместо шикарного театра. Прости, милый, но пожалуйста, отвези меня назад, я не приживусь здесь, просто погибну! Ты ведь обещал бабушке!
– Но как же я? Ведь я не смогу без тебя, а здесь у меня вся жизнь, работа, бизнес!
– Я не знаю, может, потом, я стану старше и смогу себя преодолеть, но пока дай мне пожить привычной жизнью. Приезжай потом, мы посмотрим, что можно изменить, но пока отвези меня обратно!
***
Глеб выполнил своё обещание. Он очень скучал по наивной девочке из провинции, но дела требовали его присутствия в столице. Он наращивал обороты, продвигал бизнес, но делал это всё автоматически, без души, и постепенно убеждался, что Арсений не только лучше него справляется с делами, но и любит свою работу гораздо больше него.
Ранней весной он снова взял отпуск на две недели, но поехал не к Алёне, а в горный швейцарский отель. Вернувшись, убедился, что контора без него управляется прекрасно, и наконец-то принял решение.
***
В один из тёплых летних дней на улице провинциального крымского села появился молодой, солидный мужчина, который уверенно шёл по известному ему адресу. Когда он уже подходил к нужной калитке, из дома выбежала молодая девушка, и бросилась ему навстречу.
– Глеб, милый, ты приехал! У тебя отпуск? Я так ждала тебя…
Он крепко обнял её, поцеловал, вдыхая родной аромат её волос, и тихо сказал:
– Нет, любимая, я насовсем.
– Как насовсем? А твой бизнес?
– С бизнесом справляется мой бывший зам, а теперь – генеральный директор. Я продал ему всё дело, он будет постепенно мне выплачивать. Я куплю здесь дом, мы будем в нём жить, ходить на пляж, есть шашлыки в «рэсторане», сыграем весёлую свадьбу, я открою здесь какое-нибудь дело, и никогда больше не вернусь в столицу.
Алёна обнимала любимого, плакала счастливыми слезами, а её бабушка стояла за порогом у калитки, и смотрела на внучку ласковым взглядом.