(сказка для Андрюши, старшего внука)
Первый снег выпал в феврале. Вопреки всем приметам он всю ночь ложился на сырую землю и таять не собирался.
В четыре утра первым пропел эту новость старый петух своим громким «ку-ка-ре-ку», за ним не окрепшими еще голосами один за другим стали кричать молодые петушки, надрывая горло. И в этом душераздирающем крике была их вся молодая спесь. По всей деревне шла утренняя петушиная перекличка, за ней последовала собачья. На соседней улице подал сильный голос Джек, ему хриплым голосом ответил Бобик и понеслись приветствия:
-«О Джек, ты еще живой, старый Дружище?!»
- А что со мной станется?! Меня хорошо кормят, мне тепло и жизнь удалась!».
- «Тебе что ночью не спится, Седой Шарик, опять Лиса повадилась?»
- «Ага, похоже самому придется чинить старый курятник. Как там Старый Поф?»
Старому Пофу было не до разговоров, это по молодости он резвился бы, бегал по снежку, громко и радостно лаял доброму утру, но сейчас его старые кости болели на перемену погоды, особенно на снег,дождь, ветер, любую сырость. Благо сосед-студент Назарчик еще летом смастерил теплую будку, да такую ладную, что теперь ни снег, ни дождь не страшны старому псу.
Когда то его прабабку – красивую белоснежную мальтийскую болонку привезли из Москвы. Нельзя сказать, что болонка была сильно избалованной и очень любила грызть обувь, сумки, носки хозяев, она просто не выносила одиночества и лаяла по всякому поводу, особенно когда ей было грустно. Молодые хозяева наигрались, намучились, а когда поиздержались от испорченной обуви, отвезли ее в деревню своим родителям. Так часто бывает. Новые хозяева, чтоб не маяться с хитроумным тройным по собачьему паспорту именем назвали ее просто Мальта.
Мальта не скрывала своего благородного происхождения и превосходства над сельскими грубиянами – грязными, немытыми и нечесаными псами, живущими в своих грязных коморках, пока сама природа не позаботилась о том, чтоб в результате их знакомства на свет не появился выводок мальтят. Все щенки имели разный окрас, носы, и одинаково красивую длинную шерстку.
Со всей деревни приходили и взрослые, и дети посмотреть на такую красоту и разобрали кутят еще маленькими.
Поф не помнит всех своих братьев и сестер, тетей и дядей, но знает точно, что он не простой дворняга, есть в нем благородная мальтийская порода, хоть и с кличкой вначале не повезло. А дело было вот как.
Щенком он был очень симпатичным, хоть и с короткими толстыми лапами и лохматой шерстью рыжевато-пегого окраса. Когда он засыпал, свернувшись клубочком как кот Мурзик его можно было спутать с кем угодно пушистым мягким и уютным. Никто уже не помнит кому в голову пришло назвать его Пуфиком, и пока он был маленьким ему было все равно, но когда подрос и слышал как звали других собак, ему было стыдно. Ну разве это кличка для собаки, какой он Пуфик! Все собаки над ним смеялись. Чего только стояли насмешки Пирата или соседского Алого! Проходу не давали и всерьез не воспринимали Пуфика, а тут еще случился настоящий конфуз: соседский сын Назар стал звать его Пофигом. И чему его только учат в институте! А еще врачом будет называться! После этого вообще житья не стало, над новым именем смеялись даже коты. Может потому, что Пофиг не стремился встречаться со своими сородичами или котами и стремился игнорировать даже воробьев – мелких, противных и ехидных птичек, даже они потешались над его именем, но чем больше над ним смеялись, тем крепче становилась его дружба с хозяевами. Но однажды случилось то, что изменило жизнь Пофига раз и навсегда.
Стоял жаркий день, в саду жужжали пчелы и Пофиг ни за что бы не вышел из тени, если бы не увидел, что его хозяин – старенький больной дедушка пошел на пасеку. Пофиг не любил пчел и они его тоже. Они никого не любят, только и норовят ужалить в самый нос или запутаться в длинной шерсти, поэтому Пофиг дал себе слово никогда не связываться с пчелами и всегда обходил пасеку стороной. А вот сегодня пришлось идти прямо к пчелам: нельзя же дедушку оставлять без присмотра, тем более, что у него больное сердце. И хорошо, что пошел, хоть и сел он немного вдалеке, но хозяина не выпускал из виду. В какой то момент дедушка пошатнулся, схватился за грудь и упал прямо на землю. Пофиг почувствовал запах беды. Подбежав, он уткнулся влажным носом дедушке в щеку и заскулил. У дедушки дрогнули веки, но он все так же лежал. Верный пес стал тянуть его за рубаху и лизнул хозяина в губы. Дедушка закашлял. Пофиг стал просить, чтоб он встал, потом громче требовал подняться, звал на помощь и снова лизал щеку и нос. От таких прикосновений дедушка покашливал. На лай Пофига первыми слетелись пчелы и темной тучей кинулись на собаку, путались в ее длинной шерсти и больно кусались.
Прибежавший на громкий собачий лай Назар вызвал скорую помощь и просил дедушку прокашливаться. Врачи увезли дедушку в больницу. Назар проводил его, а вернувшись ласково потрепал Пофига за уши и сказал:
- «Ни какой ты не Пофиг, ты – Поф – настоящий пес, ты сегодня спас деда!», и сделал Пофу укол от аллергии. Поф решил, что аллергия – это пчелы, от укусов которых у него распух не только нос, но болело и распухло все тело. Но ничего, это скоро пройдет, как говорят, заживет как на собаке. А еще Назар взял ножницы и остриг ему спутавшуюся шерсть, а потом и построил новую будку – теплую, хорошую. В любую погоду в ней тепло и уютно, даже в такой снегопад.
Поф зевнул и решил не выходить из будки в такую погоду без надобности. Он лежал, вспоминал свою жизнь и убеждался в том, что он все таки очень породистый пес – сильный, очень даже симпатичный, с красивым именем Поф. И, впрочем кто знает, может и настоящий мальтийский доберман.