Спешу сообщить: 12:53- позвонила медсестра. Операция закончилась и мой сын Артемий под наблюдением в операционной.
Через час-два врач выйдет ко мне сообщить результат проведённой процедуры.
Я поднялась на четвёртый этаж в комнату ожидания, чтобы увидеть сынулю, когда его будут транспортировать в реанимационное отделение.
Хотела сесть в более просматривающее место, но волонтёры из группы поддержки семьям прогнали меня, мотивируя , что на место, которое я присмотрела, придут люди, которые ждут увидеть их близкого в реанимационном отделении. Оказалось, это не люди во множественном лице, а одна дама, которая ждала время увидеть свою мать.
Я смиренно согласилась передвинуться в менее удачное по видимости место и перебазировалась. Аргументировать не хочу ни с кем.
Выглядываю в коридор на звук открывающегося лифта и дверей. Вглядываюсь в лица медработников, кто пробегает мимо, подскакиваю со стула.
Один медбрат выпрыгнул в буквальном смысле в комнату ожидания-у меня дух захватило.
Я к нему: «everything is ok? I’m Artemi’s mom». У самой всё внутри сжимается и воздух где-то в носоглотке застрял. Во время операции и после могут возникнуть различные осложнения. Надеюсь, всё будет хорошо у моей кровиночки.
Рядом орет в четыре глотки группа поддержки, рассказывая друг другу про поход в Диснейленд. Эти дамы «сплавили» меня с хорошей позиции видимости. Баснями о походе в парк развлечений «успокавают» женщину среднего возраста, у которой либо железные нервы, либо она на медицинских препаратах, либо её мало волнует в какое время она увидит и вообще увидит свою мать или нет.
Я понимаю их чувства, но безразличие к другим людям, которые ждут своих близких меня коробит. Ладно, если бы не орали, а то «успокаивают» в полную силу мощных американских глоток одну тётю, которая абсолютно спокойно сидит на диванчике. На дверь реанимационного отделения или на проходящих медработников не реагирует. Ну и зачем ей группа поддержки?
«Это мне нужна помощь!»-завопила я мысленно. И в тоже время: «нет, орущих сорок, создающих видимость группы поддержки мне не надо!» Я успокаиваю себя тем, что пишу блог, делаю заметки о своём состоянии, отмечаю время, когда звонит медсестра и что говорит.
Я подошла к стене, где написаны номера для просьбы о молитвах.
Позвонила по одному номеру в надежде услышать возможность попросить о молитве за Раба Божия Артемия. Увы, на телефон никто не ответил. Оставила сообщение на автоответчике. Вдруг кто позвонит?!?
В 1:05 подошла регистрационная сестра с русским именем Рита. Она знает Артемия со времён его непутевой жизни наркоманом.
Я выразила ей благодарность, как важно для нас обоих провести два дня вместе перед операцией.
Рассказала, что за проведённое вместе в одной палате время, мы решили купить собачку болонку после операции. Рассказала про мои ощущения, когда я чувствовала боль в грудной клетке, что означало, Артемий испытывает боль в данный момент.
Я показала время и что говорила мне медсестра- зафиксировала в Гугл календаре.
Когда я записывала детали, меня не волновала грамматика английского или русского. Я торопилась записать все детали.
Про глупости сына я не люблю писать или говорить, но вынуждена открывать завесу тайны, так как нормальные родители просто не поймут, почему мать выгнала сына, который диагностирован Марфан синдромом.
После пяти лет борьбы с наркоманией, я вынуждена была пойти на крайний шаг-выгнать сына из дома. Иногда надо «дать под пятую точку» дитяти, чтобы уберечь от смерти.
2:07- наконец-то я увидела каталку с трубками, красной сумкой сбоку (скорее всего это один из аппаратов для дыхания), темно-русые волосики человека на каталке. Я инстинктивно почувствовала-это мой сынуля Артемий!!!
Подбежала к двум медбратьям и медсестре. Спросила разрешения увидеть сына. Медсестра заверила, что подойдёт ко мне позже, как только сын будет поставлен под аппараты.
2:15-вышла медсестра с русским имеем Лора. Сказала, что другая медсестра проведёт меня к Артемию через 30 минут.
Жду и продолжаю выглядывать в коридор. Группа 4-х орущих тёток продолжала «успокаивать» очень спокойную даму. Они сидят на очень выгодной позиции прямо напротив и видят вход и выход всех из реанимационного отделения.
Я, в свою очередь, пододвинула мой стул и села так, чтобы видеть заветную дверь. Пусть гонят меня сороки-волонтёры, но я не сдвинусь! Буду «стоять до конца!»- фраза из песни Шамана.
2:47-продолжаю сидеть и выглядывать медсестру, которая проведёт меня к моему птенчику.
Статья получилась длинная. Следующую напишу, увидев и поговорив с Артемием. «Поговорив»-имеется ввиду я буду говорить, а сын будет слушать, а может и нет.
3:06- сынуля в реанимационном отделении под наркозом. Упорно сижу, жду медсестру или медбрата увидеть кровиночку. Продолжение следует.