В недрах грустных, остывающих облаков медленно тают золотые воспоминания об умершем солнце. Уже не слышно щебетанья птичек: они примолкли, словно огорчённые дети. И только жалобный зов куропатки да скрипучий крик коростеля нарушают благоговейную тишину над лоном вод, где, чуть слышно вздохнув, почиет день.
Преследуя отступающие блики света, призрачное воинство Ночи - тёмные тени - безмолвно надвигается с берегов реки, из подёрнутых вечерним туманом лесов; незримой поступью движется оно по прибрежной осоке, пробирается сквозь заросли камыша. И над погружающимся во мглу миром простирает чёрные крылья Ночь, восходящая на мрачный трон в озарённом мерцанием бледных звёзд призрачном своём дворце, откуда она правит миром.
И тогда мы причаливаем нашу лодку в какой-нибудь тихой заводи, и вот уже поставлена палатка, а скромный ужин приготовлен и съеден. Набиты и закурены длинные трубки, и идёт вполголоса дружеская беседа; а когда она прерывается, река плещется вокруг лодки и нашёптывает нам свои старые-старые сказки, и выбалтывает нам свои удивительные тайны, и тихонько мурлычет свою извечную детскую песенку, которую поёт уже много тысяч лет и будет петь ещё много тысяч лет, прежде чем её голос сделается грубым и хриплым,- песенку, которая нам, научившимся любить изменчивый лик реки, нежно и доверчиво прильнувшим к её мягкой груди, кажется такой понятной, хотя мы и не смогли бы словами пересказать то, что слышим.
("Трое в лодке, не считая собаки")
#трое_в_лодке_не_считая_собаки#трое_в_лодке#джером_клапка_джером#
