Картошку детский дом выращивал не в огороде, а в поле. Оно было огромным. Не помню, чтобы нас вывозили на посадку, видимо, весной справлялась техника. А вот выкапывали мы её всегда вручную. Родительские дети ездили на колхозные поля и собирали за картофелекопалкой, а нас отправляли с лопатами наперевес. Сначала на своё поле, потом на общественное.
Перед началом уборки на первом этаже, в вестибюле у столовой вывешивался разлинованный плакат, где каждому звену отводилась графа и отмечались даты. В этом своеобразном производственном календаре почему- то стояла дата начала работ и никогда не было последней. Это меня убивало, так хотелось знать, когда же закончится рабский труд. Дело в том, что я вечно мёрзла, а холод переносила (и переношу) плохо. Осенняя погода жары не сулила, а вот целый день на промозглом ветру очень даже обещала. Потом, повзрослев, я, конечно, поняла, что администрация не могла знать, когда мы управимся с урожаем, и оставляла крайнюю дату открытой. В любом случае, плакат повергал меня в уныние. Такой же вывешивался и весной, при сборе почек, но берёзы хотя бы были на нашей стороне и недели через две после начала работ почки набухали, становясь непригодными. Поле же ни на метр не уменьшалось, копать надо было всё. Как говорится, «отсюда и до обеда». В нашем случае – до полдника, до 16.00. Единственный выходной день воскресенье, в общем, всё по-взрослому.
К слову, о взрослых. Звенья формировались, таким образом, чтоб обязательно имелась пара взрослых пацанов для копки, пара старшеклассниц для контроля качества сбора и сортировки, ну и мелюзга для остальной физической работы. Человек семь-восемь набиралось. К мелюзге относились дети с четвертого класса по шестой. Детей помладше на работы не брали, видимо, вреда от них предполагалось больше, чем пользы.
Итак, к девяти утра на поле пригонялись две телеги, на грузовике подвозились воспитанники, звеньям отсчитывались картофельные ряды и давался старт работам. Я не оговорилась, именно- СТАРТ! Теперь задачей каждого звена было накопать как можно больше картошки. На каждой телеге сидел учётчик, записывающий высыпанные в неё вёдра. Выглядело это так: звеньевой –старший копает, взрослые девчонки выбирают крупную, мелюзга соответственно подгребает мелочь. А самые быстроногие относят полные вёдра к телегам. Крупную картошку в одну, мелкую- в другую. Подбегая к телеге, нужно крикнуть номер звена и забросить ношу за бортик. Учётчик скидывает пустую тару, и ты бегом несёшься по полю обратно к звену. Обязательно бегом, иначе всё звено попадет в «плохиши». Доводилось и мне метать ведра, так себе удовольствие. Бегунов периодически меняли, потому что до четырёх вечера даже гепарды бегать откажутся. Данные тетрадочек перед ужином вносились в таблицу, под затаённое дыхание воспитанников. «Семьдесят крупной, сорок мелкой» - вот примерные показатели ежедневного ударного труда одного звена. У кого больше, тот ликует, кто аутсайдер, тот горюет. В понедельник, на традиционной линейке хвалили ударников, ругали лодырей и так весь сентябрь. Нда…именно тогда я и додумалась до фразы, которую потом встретила у Солженицына. «Без последнего!» Мне так хотелось, чтобы последнего никогда не было, чтобы все были победителями! Увы и ах! К слову, за годы работы в детском саду я насмотрелась на переживания детей, которых забирают последними. Можете думать что угодно о педагогах, но есть ребята, катастрофически не желающие оставаться в одиночестве. Последними. Я, как воспитатель, могу наизнанку выворачиваться, фокусы показывать, по потолку бегать, но глаза малыша все равно будут источать страдание и тревогу. Вот что поделать! (Простите за отступление от основной темы).
При работе звеньями был ещё один важный момент- вёдра! Дети моментально просекли, какие из них меньшей вместимости и, значит, быстрее набирались, а записывали - то именно количество вёдер. Так что утром порой шла ожесточённая борьба за «выгодный инвентарь». В общем, кто-то в комментариях к моим текстам уже упоминал про конфеты в детских подарках и обязательную их одинаковость и равноценность для воспитанников. Подтверждаю: и конфеты и ведра ОБЯЗАНЫ быть одинаковыми! Вот такое своеобразное чувство справедливости.
Да. Забыла рассказать, что после ужина нас отправляли перебирать выкопанное днем и спускать в подвал. Это нужно было делать сразу, невзирая на усталость, ведь утром ждал новый день, новые участки и новые рекорды. Заканчивали мы обычно уже в темноте, почти перед отбоем. Я и так отрубалась быстро, а после трудов праведных и подавно.
Но были и приятные моменты. Грех о них не упомянуть. Например, когда на поле разводился костер, в него высыпалось ведро картошки и к часу дня чумазые и довольные дети садились согреться и отдохнуть. Перекидывая из ладони в ладонь ароматное, горячее, рассыпчатое лакомство, мы ели, веселились и дурачились.
Что ж, повспоминала и хватит на сегодня. Пойду- ка, пюрешку приготовлю, картошка нынче на даче крупная наросла.