- Я с тобой! Поддержу тебя!
Мире было стыдно признаться, но хотелось, как можно быстрее отделаться от присутствия мужа. При нём она не может кричать, а орать хотелось во всё горло и сдерживаться уже не хватало сил.
- Прошу тебя, уйди! - просипела она.
И тут вмешался акушер:
- Вячеслав Геннадьевич, слово матери у нас закон, если не хочет, лучше послушайте! Женщина знает, как ей легче...
Ничего не оставалось, как уйти. Проходя по коридору, он услышал душераздирающий вопль, больше напоминавший гортанное рычание загнанного в ловушку зверя. Мороз прошёл по коже. Если это его любимая, то хорошо, что ему показали на дверь. Слушать это невозможно. Переживания вырывались наружу: руки била дрожь, в горле застрял пылающий ком, хотелось самому завыть от боли и беспомощности.
Степан в фойе вышагивал взад-вперёд ровными шагами лишь ему одному ведомый маршрут. Крики были слышны и здесь, и от каждого в груди всё сжималось. Может это не Мира? Возможно, что сразу же несколько рожениц кричат одновременно?
- Может нам лучше уйти? Вы бледный, как полотно.
- А если родит?
- Не так скоро. Тем более первые роды...
Уговаривать долго не пришлось. Погода была нелётная, дождь набирал силу, ветер сдувал с ног. В машине сидели молча, пока окна не запотели. Телефон Богданов проверял каждые пять секунд, казалось протрёт в нём взглядом дырку.
Степан позвонил Маше, сказал, что ещё ждут новостей.
- Мальчики уснули, я буду вас ждать... - закончив разговор, Мария хотела помолиться за подругу, но её отношения с Богом так и не наладились. Казалось, что если она помолится - на Небесах всё сделают с точностью до наоборот, потому что её грех простить невозможно. Вся её жизнь испорчена, перечёркнута, залита кровью. А то, что встретила Стёпу - просто какая-то ошибка судьбы, и это счастье не может быть долгим.
Ещё один звонок, номер неизвестен, возможно, из больницы? Она сразу ответила.
- Здравствуйте, Мария Субботина? - голос официальный, давно её так никто не называл. На поддельном паспорте значилась другая фамилия. Маша его приобрела на всякий случай, там она - мать-одиночка, значит, имеет право без разрешения отца покинуть с детьми страну. Но поездка заграницу так и не состоялась, фальшивые документы пылились в шкафу. На работу Маша не торопилась выходить - трудно найти недорогую и хорошую няню для неутомимых и разбалованных близнецов.
- Это я.
- Младший сержант Луговой. Вынужден сообщить, что ваш муж, Субботин Савва Аркадьевич найден сегодня убитым по месту жительства...
Маша по стеночке съехала вниз. В ушах загудело, она с трудом разбирала обрывки слов и фраз звонившего.
- До с-у-д-а он был под под-пис-кой... и ко-гда не явился отме-ти-ться, был объя-влен в розыск, - всё, как в замедленном кино.
- Как?.. - пауза, - Вы узнали этот номер?
- В его телефоне "жена" только одна.
- Мы давно не вместе.
- Но официально...
- Да, все расходы я беру на себя. Когда можно забрать? - слово "тело" застряло не произнесённым.
Братва его где? Если они со Степаном приедут, как поведут себя бандиты?..
Слёзы душили.
Отмучился. Или всё впереди? Куда такие души отправляются? Уж явно не в Царствие Небесное... Там они и встретятся венчанные "мокрухой". На Машу накатил приступ паники. Она старалась не издавать звуков, чтобы не разбудить сынов. Зажатый во рту кулак, холодный пол, холодный пот, стоны, всхлипы и судороги.
К счастью, никто её не видел, иначе бы отправили в психушку.
Очнулась от ледяного дуновения. Словно кто-то невидимый дышал ей в лицо. Страха не было, но волосы зашевелились, что называется.
- Савва? - Мария поняла, что лежит на полу и, судя по всему, теряла сознание.
Не последовало больше ничего необычного. Дрожа, Маша поднялась на некрепкие ноги, ей удалось добраться до дивана и лечь. Закрыв глаза, она не могла заставить себя оглядеться, явно ощущалось присутствие кого-то или чего-то, вводящее её в ступор. Хотелось вспомнить хоть одну молитву, но мозг отказывался выдавать что-либо связное.
Звонок разрушил злобные чары, в которых она пребывала, боясь пошевельнуться.
- Машунь, поздравляю, у Богдановых дочка! Крупненькая: три семьсот, пятьдесят два сантиметра! Мама и ребёнок чувствуют себя хорошо. Слава здесь остаётся с ними, я сейчас приеду к тебе! - тараторил радостный голос Степана, даже не услышавший слова в ответ. - Я шампанское купил, твоё любимое, сейчас отпразднуем!
Маша с безумным выражением лица улыбнулась. Жизнь и смерть, радость и горе - рядом ходят.
- Мне бы водки!
- Не понял?
- Стёпа, слушай внимательно, водки и ничего больше.
Абонент замолчал. Гудки. "Что-то случилось, пока меня не было? - Степан от эйфорического состояния счастья, как-то резко упал на землю. "Водки, так водки, но где её взять, нормальную, ночью? Только из-под полы - левак..." Пришлось поднатужиться, хорошо ещё есть круглосуточные, мало заметные частные лавочки. Там и шпроты, и сыр, не лучшего качества, но всё же.
К жене ехал с предчувствием чего-то не совсем хорошего, проще сказать плохого, а увидев - если не понял сразу, то догадался.
- Савва?!
Маша кивнула в ответ.
- Убили.
Степан перекрестился, но вслух ничего не сказал, язык не повернулся.
- Помянем? - опухшее от слёз лицо Маши, не предвещало спокойной ночи.
- Как тебе хочется, так и будет, - сухо ответил он.
- Как ни как, а отец моих сыновей.
- Понимаю.
Помянули. Маша ещё поплакала на его груди, вроде отпустило.
- Кто говоришь у Миры?
- Доченька, пятьдесят два сантиметра, три семьсот... Героиня!
- Да уж, мои в половину меньше были, зато двое, - Маша всхлипнула вспоминая, как Савва их поднимал, прямо голеньких в две руки. - Прости! Рада за подругу! Пусть будут счастливы! - ещё рюмка горькой, прошла как вода.
- Закуси, Машунь, плохо будет иначе.
Маша нехотя зажевала бутерброд с колбасой и упала на диван. До утра она больше не просыпалась.
Пробудившись, состояние было такое - что лучше не вставать. Ещё и чужой дом. Хозяев нет. Одна. Рядом тазик, на столике стакан воды и записка: "Отвезу сыновей в детский сад. Ни в чём себя не вини. Люблю! Скоро вернусь, Степан."
- Счастье моё ненаглядное! - Вячеслав целовал малышку в крошечные розовые щёчки, а затем её маму, в губы, глаза, виски, шею...
Наверное, что такое ребёнок, твой долгожданный ребёнок, понимаешь только с возрастом, в молодости этого не прочувствовать, не понять. В нём словно открылось второе дыхание: в пустой сосуд влили божественный нектар вдохновения. Хотелось петь с дочкой на руках, танцевать и баюкать без сна и отдыха...
Мира выглядела уставшей и как-то сразу сильно исхудавшей, нужно было привыкнуть к тому, что исчез огромный живот, а всё тело, измождённое, еле передвигалось. Но все трое были необыкновенно счастливы, несмотря ни на что. И не расставались ни на минуту. ВИП-клиентке выделили отдельную палату с двумя кроватями и детской. Всё делали вместе, Вячеслав даже больше, чем мать, только что грудью не кормил. Сказывался, хоть и давний, но опыт. Ещё один Ангел в его судьбе, ещё одна любимая девочка...
Продолжение