Автор - Glor Salivan #
"Британия оказалась более сильной в 2022 г."- одно из подобных названий многих статей в английских сми, посвящённых итогам прошедшего года в Британии.
Правда и других, противоположных, мнений за последние полтора месяца в Британии стало заметно больше. Хотя это ещё и не мейнстрим.
Я сделал компиляцию из разных статей, различных английских журналистов- комментаторов пишущих в своих колонках в английских сми, в большей степени пытающихся понять реальность, чем основная мейнстримная масса.
Британия находится в упадке.
Это, вероятно, необратимо и меня не беспокоит по причинам, о которых я расскажу вам, но если профсоюзы воображают, что могут воспользоваться этим моментом, чтобы захватить как можно больше денег- они совершили большую ошибку: их промышленность тоже находится в упадке. Они просто ускоряют это действие.
Я не могу быть единственным, кто заметил, что на моей каминной полке в этом году было гораздо меньше рождественских открыток- не только потому, что забастовки не закончатся и в июне, но и потому, что многие клиенты сочтут, что желание наклеить марку не стоит непомерной цены: у нас есть электронные открытки и есть др. курьеры, помимо Royal Mail.
Конечно, RMT (профсоюз железнодорожников- прим.) думает, что забастовки поставили правительство в тупик, потому что люди всегда будут пользоваться поездами. Но очень немногие британцы пользовались ими во время карантина, и некоторые из тех, кто возвращаются к работе, потеряли эту привычку, предпочитая ездить на автобусе, своей машине или продолжать работать из дома.
Их жизнь, вероятно, от этого стала лучше.
Когда начались забастовки на железной дороге, моей первой мыслью было: "Что можно об этом сказать?". Обслуживание стало ужасным давно. В 2019 г. Всемирный Экономический Форум (в Давосе- прим.) поставил качество наших железных дорог на 29-е место из 101 страны, далеко позади таких "захватывающих миров завтрашнего дня", как Индонезия и Панама.
Например, однажды утром, я пришёл на свою станцию и обнаружил, что все билетные автоматы сломаны и открыта только одна касса. И никакой спешки: поезда опаздывали. В вагоне только стоячие места. В обратном направлении все поезда были отменены или задержаны.
Во всяком случае, мои поездки на работу стали комфортнее во время забастовок, потому что поезд идущий раз в час, всё- таки приходил вовремя (на путях, видимо, не было "пробок"), а количество свободных мест напоминало мне о золотом веке путешествий во время Covid, когда можно было получить в свое распоряжение вагон полностью. Хотя и в этом случае садисты, управляющие нашим Матричным моделированием, настаивали на том, чтобы пассажиры носили маски, предположительно, чтобы снизить риск заражения. Кого??
Да, железные дороги тоже стали несчастными после того, как их национализировали, хотя я согласен с жалобой RMT на то, что приватизация привела к плохому планированию и недостаточным инвестициям. Проблема в том, что отказ от работы не улучшит ситуацию: это оттолкнет ещё больше клиентов, сократит доходы, ещё больше снизит стандарты обслуживания и в конечном итоге превратит мой утренний проезд в путешествие на тех двухместных ручных машинах, которые использовались в немом кино.
Воинствующие профсоюзы, похоже, объединились с плохим менеджментом, жадными корпорациями и недальновидными министрами, чтобы уничтожить те самые рабочие места, которые сами же профсоюзы стремятся защитить. Что касается потребителя, то подрастает поколение, которое будет рассматривать нашу ужасную транспортную сеть с завышенными ценами не как средство использования, а как препятствие, которого следует избегать.
Но на самом деле это гораздо больше, чем просто спор об уровне оплаты труда и условиях труда. Это борьба за власть между профсоюзным движением и любым правительством, которое оказывается у власти, за то, кто действительно контролирует государственный сектор.
Угрозы профсоюзов о крайних скоординированных действиях становятся всё более отчаянными потому, что, по правде говоря, они опасаются, что именно они и могут проиграть битву за народную поддержку. Они считают, что правительство сдерживается не только потому, что, как мы знаем, "денег не осталось", но и потому, что правительство проводит эксперимент, чтобы увидеть, насколько на самом деле важны многие рабочие места, которые оно финансирует.
Большая часть работы пограничного персонала в аэропортах, по-видимому, могла бы выполняться электронными "воротами" с небольшим количеством контролеров на месте для наблюдения за процессом. Разве не может быть осуществимо такое же сокращение персонала железнодорожных касс?
Мы узнаем много нового о том, как можно было бы управлять общественными службами более эффективно, в то время как профсоюзы вынуждены выплачивать всё большие суммы в качестве оплаты забастовок и компенсаций своим членам. И всё ради того, чтобы доказать, что они действительно владеют этими службами и что страна и те, кто ею управляют, должны быть честными в том, что нужно иметь дело с ними на равных.
Это борьба не на жизнь, а на смерть, с которой правительство, каким бы загнанным в тупик оно ни казалось на данный момент, борется единственным доступным ему способом.
Если бы развитие железнодорожной сети Royal Mail было направлено на то, чтобы наша страна развивалась и лучше интегрировалась, я бы поставил деньги на возвращение к ситуации до 19-го в.: статичное население, работающее в кустарной промышленности.
Звучит ли это довольно ... консервативно? Шаг назад иногда может восстановить равновесие.
Я бы меньше беспокоился об упадке, если бы мы были честны в этом: если мы больше не можем путешествовать дёшево и хорошо, просто предупредите нас, чтобы мы могли соответствующим образом скорректировать свой образ жизни. Политики должны делать то же самое. Риши Сунак считает себя нашим "главным устранителем проблем", за что ему и платят, но он также должен объяснить, что и почему он не может сделать: либо потому, что это не по карману правительству, либо нежелательно для государства- пытаться решить каждую маленькую проблему. Точно так же, если мы больше не являемся крупной державой (закатом, которым наслаждаются левые)- это должно означать, что мы не можем позволить себе военные авантюры или репарации.
Упадок требует сосредоточения внимания на починке вещей дома.
Я консерватор, выступающий против экономического роста. На самом деле, я бы очень хотел, чтобы Британия уменьшилась. Мы слишком долго перерастали самих себя, воображая, что все наши проблемы можно решить с помощью отсутствия работы, автомагистралей, бетонирования сельской местности и вкусного кофе. Ничто из этого не сделало нас счастливее и это даже не обеспечило обещанного нам повышения уровня жизни.
Нет закона природы, согласно которому одно поколение будет обязательно богаче другого: добродетельно- жить скромно и по средствам государства.
И всё же, ирония заключается в том, что по мере того, как становится всё яснее, что у Запада правильные ценности, также становится всё более очевидным, что концептуальная модель, которая возникла во время холодной войны для защиты этих ценностей, рухнула. И нигде расплата Старого Света не была более жестокой и зрелищной, чем в Британии, со спонтанным "возгоранием" Лиз Трасс.
Нет смысла стесняться в выражениях: Тэтчеризм и Рейганомика были уничтожены тем самым животным духом свободных рынков, который они добросовестно навязали около 40 лет назад. История прошла полный круг и неолиберализм, подобно мифическому монстру Уроборосу, пожирает собственный хвост.
Те же проблемы можно увидеть и в др. местах. В Германии не только рухнула мечта о глобализации, но и вместе с ней рухнули куски промышленности страны. В Америке либертарианство со стоном умерло, поскольку республиканцы, даже после кончины Трампа, угрюмо выступают за протекционизм и высокие расходы.
Таким образом, Запад сталкивается со зловещим идеологическим вакуумом: правые пытаются наполнить его новым акцентом на порядок- в частности, подавлением нелегальной иммиграции; левые, тем временем, планируют новый "марш к равенству".
Мы пережили период того, что когда-то было немыслимым приостановлением основных свобод: вмешательства государства в личную жизнь, которое не осмелились навязать даже самые тоталитарные правительства. И мы, наряду с большинством (не всеми) демократических обществ Запада, приняли это.
Важнейший урок, который неизгладимо усвоили люди у власти и те, кто им советует, заключается в том, что страх работает. Оказывается, нет почти ничего такого, от чего население (даже такое храброе и беззаботное, как британское) не откажется, если его систематически и неустанно запугивать.
Феномен Covid стал бесценным обучением методам общественного контроля над сознанием- формула была усовершенствована: от помощи сложной рекламы и советов по формированию общественного мнения- до удивительно успешного сочетания массового "беспокойства" (ваша жизнь в опасности) и морального принуждения (вы подвергаете жизни других людей опасности).
Вся эта чушь не имеет никакого отношения к науке. Это язык фильмов ужасов или особенно ужасных сказок, предназначенных для того, чтобы запугать детей и заставить их вести себя хорошо. Великое преступление, которое совершается этими махинациями, на самом деле направлено против самой научной деятельности, которая опирается на разногласия и открытые дебаты для достижения прогресса. Каким-то образом мы оказались в Средневековье, когда учёным запрещалось противоречить нерушимой истине авторитета. Кто бы мог подумать, что спустя столетия после Эпохи Просвещения мы вернемся к Галилею против Ватикана? Это совсем не означает, что религиозная вера всегда является врагом научной рациональности.
Ужасно, что стало необходимо принять закон, чтобы обеспечить соблюдение этой свободы в академических учреждениях, которые когда-то были посвящены свободной дискуссии.
Но не только бесконечное повторение этого послания (страха- прим.) привело к почти всеобщему и совершенно неожиданному согласию. Именно всеобъемлющее подавление инакомыслия, даже если оно исходит из экспертных источников, и запрет на споры, даже если они сопровождаются контрдоказательствами, действительно сделали свое дело. Теперь рецепт легко доступен для любой правящей элиты, надеющейся инициировать политику, которая, вероятно, встретит сильное общественное сопротивление: сначала скажите людям, что они или их дети и внуки умрут, если не подчинятся- затем запретите любые смягчающие аргументы или критику этого предсказания.
Если законы страны не позволяют вам искоренять все отклоняющиеся, от официальных, мнения, вы можете просто обрушить лавину поношения и дискредитации на тех, кто их высказывает, чтобы подорвать их профессиональную репутацию. Но это вчерашняя битва. Covid, как историческое событие, закончился. Давайте поговорим о том, как программа страха, ставшая теперь общепринятой частью арсенала демократической политики, вероятно, будет работать не только в настоящем, но и будущем. Это происходит сейчас, существует как и раньше, и выглядит удивительно похожей моделью "беспокойства" плюс морального шантажа, но уже применяемой к вопросу изменения климата.
Правительство должно взять на себя свою долю вины: оно ставило сокращение выбросов углерода превыше всего и пренебрегало поддержанием низких цен на энергию и обеспечением доступности и безопасности поставок.
Благодаря технологиям и рынкам можно, наверное, заниматься декарбонизацией не разрушая наше общество и экономику, но спустя 14 лет революция протекает настолько катастрофически, насколько кто-либо мог себе представить. В типичной британской манере наш политический класс сначала принимал все лёгкие решения и ни одно из трудных. Китай будет продолжать увеличивать свои выбросы в большей степени, чем мы сокращаем наши, но весь наш правящий класс присоединился к этой железной правовой базе и никакое инакомыслие не допускается.
Легко прекратить добычу ископаемого топлива и хвастаться упадком нашего производственного сектора выделяющего углерод, особенно когда мы одновременно просто переключаемся на импорт товаров, нефти и газа из-за рубежа, поздравляя себя с нашим "блеском".
Последствия в реальном мире катастрофичны. Когда ветер перестанет дуть, а солнечные батареи покроются снегом, когда все наши автомобили станут электрическими, а котлы заменят тепловыми насосами, откуда будет поступать энергия? Спрос на электроэнергию будет расти, но предложения будет недостаточно. Сеть взорвётся. Возможно, когда-нибудь станет возможным хранить электроэнергию в гигантских батареях, но не сегодня. Общественный гнев, если и когда всё пойдет не так, сделает Brexit похожим на прогулку в парке.
Планы Риши Сунака смехотворно скромны: мы сейчас настолько отстаём от любого рационального графика энергоперехода, что только чрезвычайные усилия, Манхэттенский проект в области ядерной энергетики, возможно, могут спасти нас от катастрофы. HS2 (закон о снижении углеродных выбросов- прим.) следует остановить, а его миллиарды срочно направить на строительство атомных электростанций.
Политические партии были убаюканы ложным чувством самодовольства: общество хочет быть более экологичным. Но не ценой крайнего материального регресса. Избиратели обеспокоены изменением климата и хотят обезуглероживания, но только крошечная малость из этого полностью оплачивается- в соответствии с самой экстремальной, фанатичной, античеловеческой, антикапиталистической версией доктрины защиты окружающей среды. Человеческая природа не изменилась внезапно: мы по-прежнему хотим наслаждаться экономическим ростом, жить лучше, дольше и богаче. Мы хотим владеть многими товарами и свободно путешествовать. Мало кто из нас хочет быть бедным, холодным и несчастным. Мы не стремимся вернуться к феодальному образу жизни, при котором наши повелители диктуют, как нам жить.
До сих пор, "зеленая добродетель" давалась легко и дёшево. Все ненавидят мусор и отходы. Другое дело, когда люди начинают испытывать настоящие неудобства или вынуждены покупать дорогие новые электромашины: гнев возникает немедленно.
Подождите, пока избирателям не скажут, что они не могут летать в Испанию, что мясо будет обложено налогом или что отключение электроэнергии станет новой нормой для соблюдения "чистого нуля": произойдет взрыв популизма.
Политики во всём мире перегибают палку, извлекая из Covid неверный урок, а именно, что мы будем готовы отказаться от наших рабочих мест, процветания и свобод во имя "чрезвычайной климатической ситуации". Германия сталкивается с разрушительной деиндустриализацией, вызывающей большую тревогу. Голландцы национализируют и закрывают "загрязняющие" фермы, вызывая всеобщую ярость. Планы Швейцарии на случай непредвиденных обстоятельств на зиму разработаны по образцу карантина: электромобилям запретят совершать несущественные поездки, сократят часы работы магазинов и понизят пропускную способность потоковых сервисов; спортивные матчи, концерты и театры могут быть отменены.
Общественность может однажды потерпеть всё это "из-за Украины", но она не потерпит, чтобы перебои с подачей энергии стали нормой. В типично снисходительной манере планы Франции описываются как снижение нагрузки, избавление от балласта "второстепенных" потребителей энергии, как будто банкротство предприятий очевидно необходимо для общего блага. Мы на полпути дороги Хайека к рабству.
Так откуда же этот новый снобизм? Ответ можно почерпнуть из другой классической антиутопии Майкла Янга "Расцвет меритократии". Побочным эффектом индивидуалистической меритократии, которую я в остальном поддерживаю, является то, что те, кто поднимаются на вершину, получают право и смотрят свысока на всех остальных. Как выразился Янг, "незаметно аристократия рождения превратилась в аристократию таланта". Результатом является возвращение антикапиталистических, неофеодальных настроений: элиты подталкивают и заставляют массы делать то, что хорошо для элит, которые в безопасности, зная, что они- сильные мира сего, сохранят свои привилегии, свои эксклюзивные полосы движения, свои частные самолеты.
Было бы отрадно думать, что в этом году наконец пробудился наш старый инстинкт самосохранения. Хотя Европа закрыла свою тяжелую промышленность и даже при этом оказалась в опасной близости к нормированию потребления энергии для домашних хозяйств.
Когда временная консервация превратится в деиндустриализацию по всему континенту?
Чтобы заполнить пробел оставленный российским газом, было сожжено больше угля. Вот и все наши драгоценные целевые показатели по выбросам.
Урок из всего этого должен быть ясен: наше энергоснабжение слишком хрупкое. Не будем забывать, что цены на газ взлетели задолго до того, как Путин пошевелил пальцем.
Почему? Потому что мы систематически препятствовали инвестициям в стабильное производство энергии. Возобновляемые источники энергии, какими бы успешными они ни были, не могут восполнить пробел в пасмурные, безветренные дни.
В долгосрочной перспективе ядерная энергетика может заткнуть этот пробел.
Но в среднесрочной перспективе есть только одно решение: увеличить поставки газа. Хорошей новостью является то, что сжигание большего количества газа не должно наносить вред окружающей среде вытесняя уголь, потребление которого с 2020 г. выросло на 27%. И это может реально сократить выбросы.
Какая находка! Можно подумать, что европейские политики будут изо всех сил стараться подписать новые газовые контракты за рубежом, увеличить внутреннее производство, вознаградить инвестиции и привлечь новые поставки к нашим берегам. Но это не то, что они делают.
Вместо этого они продолжают жить в сказочной стране. В Великобритании, из-за "стеснительности" правительства, наше крупнейшее газовое хранилище вновь открылось лишь на малой толике от его прежней мощности.
Бессмысленная борьба за лидерство Тори обходила проблему всё лето, когда мы должны были внедрять схему изоляции аварийных зданий. И нынешнее правительство, сейчас, убило любую перспективу увеличения добычи в Северном море, введя совершенно бестолковый налог на непредвиденные доходы.
На Континенте ситуация не становится лучше. В Нидерландах правительство продолжило реализацию планов по сворачиванию добычи на одном из последних крупных газовых месторождений Европы, поскольку местные жители обеспокоены “землетрясениями”. Запреты на бурение сланцевых скважин остаются широко распространенными.
И после 191 (!!!) заседания рабочей группы, ЕС только что согласовал самую глупую политику из всех: ограничение оптовых цен на газ. Это либо ничего не даст (поскольку имеет ограниченную поддержку даже в Брюсселе), либо фактически приостановит международные поставки газа в Европу, усугубляя дефицит. Неопределенность уже наносит ущерб. ICE, управляющая крупнейшей в Европе биржей по торговле газом, предупредила о нестабильности на газовых рынках.
Даже там, где европейские лидеры движутся в правильном направлении в области энергетики, они движутся черепашьими темпами, их политика пронизана противоречиями. В Сенегале, например, Германия обязалась помочь в разработке морских запасов газа, но не будет финансировать проект, потому что это противоречило бы политике экологичности.
Новые газовые соглашения, подписанные с производителями из Катара и США, являются хорошей новостью, но их недостаточно, поскольку они ограничены целевыми показателями выбросов в Европе. Решение Германии продлить срок службы трёх своих атомных электростанций можно только приветствовать, но оно продлится только до апреля.
В Брюсселе, ЕС обнародовал чрезвычайно амбициозный план по созданию большего количества возобновляемых источников энергии и разработке различных технологий "зеленого" газа, но без какого-либо сопутствующего соглашения об упорядочении отвратительного процесса планирования и регулирования, связанного с этим. Тем не менее, все политики, похоже, продолжают пребывать в заблуждении, что к 2030 г. наши проблемы будут решены за счёт производства экологически чистой энергии. Если они ошибаются, мы в конечном итоге будем платить заоблачные цены и сжигать всё больше угля, потому что это единственное доступное резервное топливо.
Для тех, кто утверждает, что решение наших проблем заключается в увеличении производства возобновляемой энергии, я предлагаю посмотреть на энергетический баланс Великобритании 12 декабря прошлого года, в день, когда даже Юг был покрыт великолепным снежным ковром. При недостатке солнечного света и ещё меньшем ветре доля возобновляемых источников энергии в производстве энергии в Великобритании упала до 2%. Доля нефти и газа составила 85%. Несмотря на эти "ужасные" виды ископаемого топлива, британская "смесь" всё еще была намного дружелюбнее к планете, чем в Германии, где в тот же день почти половина потребностей в энергии удовлетворялась за счёт сжигания угля.
Возможно, уже слишком поздно предотвращать ещё один кризис следующей зимой, но ещё не поздно решить проблему, выходящую за рамки этого. Если бы только европейские лидеры признали необходимость противостоять "зелёным пуристам" и стимулировать мировую добычу газа в гораздо больших масштабах, мы могли бы вернуться к энергетической безопасности и одновременно обратить вспять разрушительный рост добычи угля. Тем временем не помешало бы начать масштабную кампанию по повышению энергоэффективности.
И мы должны спросить, насколько, далее, государственные расходы могут маскировать реальность ухудшающейся экономики Европы. Наш подход к "чистому нулю" не работает. Это вынудило нас сжигать больше угля и платить за это бешеные деньги. Пока энергетическая безопасность не вернётся в центр европейской политики (включая британскую), наше будущее процветание и любая перспектива решающей победы будут висеть на волоске.
Западным лидерам необходимо заполнить зияющую дыру, оставшуюся после краха нарратива о "конце истории" (т.е. о том, что мир достиг финальной стадии гармоничной глобализации), в идеале- новой вдохновляющей историей о свободе. Ибо ценность свободы отчаянно нуждается в телосе, конечной цели. Развитие предпринимательской, творческой и интеллектуальной свободы, необходимой для того, чтобы максимально использовать Четвертую промышленную революцию- достойная идея для начала.
Этот проект следует осуществлять не из высокомерия, а с новым смирением, признавая, что ни свобода, ни прогресс не являются неизбежными. Например, вместо того, чтобы самонадеянно объявлять "конец истории", Западу следует извлечь более подробные исторические уроки из прошлого. В конце концов, компьютер- новая технология общего назначения, соперничающая с паром и электричеством, должен был стимулировать новую волну цивилизационного прогресса. Как показывает лопнувший технологический "пузырь", за которым последовал спад производительности, что-то пошло не так.
В конце концов, история учит нас, что предыдущие промышленные революции были вызваны определённым набором ингредиентов, многие из которых связаны со свободой.
Решающее значение имело появление сельского английского капиталистического класса, наделённого почти божественной верой в величие улучшения и конкурентоспособности производства. Это контрастировало с остальной частью Континента, в частности с Францией, где власть элиты основывалась на предоставленных государством привилегиях и правах сеньора.
И всё же, сегодняшние предприниматели задыхаются от высоких налогов и назойливых правил. Более того, средний класс, поддерживаемый искусственно завышенными ценами на недвижимость, увяз в обеспечении доступа к ограниченным профессиональным, часто государственным, должностям. Короче говоря, Запад всё меньше похож на Англию перед первым промышленным прорывом и всё больше на Францию накануне её ужасной революции.
Не менее проблематичной является модель ЕС, которая делает акцент на экономической интеграции и регулировании, а не на национальной конкуренции. Мы, кажется, забыли, что главной причиной того, что Европа проложила путь современности, является то, что упадок Римской империи стимулировал здоровую конкуренцию между отдельными государствами.
Наконец, либертарианцам, опустошенным экспериментом с Трасс, не мешало бы внимательнее присмотреться к экономическим идеям, вытекающим из недооценённой пост шумпетерианской школы. Многие из их политических предложений уместны, такие как необходимость того, чтобы центральные банки ставили во главу угла рост, а не инфляцию, и их прямолинейное утверждение о том, что государства должны быть готовы перенаправить финансирование социального обеспечения на финансирование инноваций.
Ситуация может выглядеть мрачной, но всё еще есть основания надеяться.
С хаосом приходят возможности.
Чтобы связаться с автором (нажмите здесь).