С некоторым облегчением и с самоуверенностью я двинул дальше странствовать по сожженному моховому полю. Меня до некоторой степени пробрал истерический смех, когда я поднялся с островка, чтобы продолжить путешествие. Как же так вышло, что я ненароком своими испражнениями уничтожил несколько миль местной растительности? На что же я ещё способен, загодя сам того не ведая? Длительная тишина, точнее звуки внутри моего скафандра, начинали изрядно докучать. Да и окружающая природа была уныло однообразной и до безобразия скучной. Я стал напевать про себя на память всеми хорошо забытую песню о затерянном мире и заблудившимся в этом мире человеке. Правда, мотив музыки я подзабыл, поэтому вышло больше похоже на прочтение стихов, заученных в детстве наизусть. Явно ощущалась нехватка мелодии, особенно в середине припева. А тёмно-синяя жидкость от бывшего мха лопалась пузырями то тут, то там. Как будто кто-то подключил глобальный обогреватель на максимум. В атмосфере действительно царила нагретая напряженность. Слава богу температурный регулятор скафандра непрерывно работал и не давал ощутить какие-либо изменения климата. Я то и дело озирался назад, оценивая расстояние, которое я преодолел за прошедший час, с того самого момента, когда покинул сухой островок. Под ногами что-то прошмыгнуло или проскользнуло и исчезло из вида. Я пригляделся в густую массу, но ничего не приметил. Не останавливаясь, продолжал держать курс вперёд, уповая надеждой найти следующий дружелюбный островок. Затем, снова почувствовав присутствие движения под ногами, я был вынужден затормозить и поелозить бутсами в каше. Глубина слизи не превосходила и щиколотки, поэтому одной описанной дугой оголил планетный грунт. Потоптавшись вокруг, я как наивный малолетний ребёнок, стал поднимать брызги, шлёпая по лужам. Скафандр безвозвратно запачкался, покрывшись синими круглыми кляксами. Но в жидкости никого не было. Рядом со мной будто разорвался снаряд, ибо я почувствовал ударную волну. Резко обернувшись на источник взрыва, я увидел невысокий фонтан гейзера, образовавшегося из хлопнувшего пузыря. К моему превеликому удивлению бьющая из щели жидкость была не синего, или жёлтого цвета, а кроваво-чёрного. Будто венозная кровь, обеднённая кислородом, хлещет прямо из просеченной вены. Естественно меня окатил этот неожиданный душ, поэтому я отскочил, насколько это было возможно в не очень гибком скафандре, на несколько ярд назад, ошеломлённый таким сюрпризом. Даже через материю своего скафандра я почувствовал, как была горяча кровавая жидкость. Ток жидкости рос, что было наглядно видно – высота фонтана не убывала, а возрастала. Расход этой крови тоже по-видимому прибавлялся, ибо столб толстел примерно на сантиметр в минуту. Очень скоро маленький гейзер превратился в гигантский фонтан, превосходящий многоэтажку, этак на этажей двенадцать. Поэтому скрыться от душа не представлялось возможным, он стал вездесущим. Сразу оговорюсь – гравитация на планете смеха была в полтора раза меньше, чем земная. Образовавшиеся в атмосфере планеты капельки ещё долго парили в небе, прежде чем осадиться на поверхность. Я был зачарован этим парадом кровавых шариков, медленно опускающихся, выделывающих витиеватые спирали и зигзаги. А конца источника не было видно, поле покрылось красной скатертью. Поодаль от меня и первого бьющего гейзера я обнаружил второй подобный фонтан. Я поторопился покинуть этот фестиваль кровавых фонтанов, и засеменил в сторону, более менее свободную от крупных брызг. Ещё десять мучительных минут я был свидетелем всего этого, отнюдь не приятного зрелища. Наконец, всё утихомирилось, через пресловутые трещины просачивалась красная жидкость, но уже не с тем напором. Вскоре всё вокруг намертво затихло, даже пузыри не надувались и не лопались повсюду. Словно затишье перед неминуемой бурей. Мой шаг стал боязненно-украдчивым, озираясь по сторонам я хлюпал в кровавом море. Поле уходило далеко вперёд ещё на несколько миль, путь предстоял тяжёлый, необходимо было собраться с силами. Моей силой воли можно было гордиться, мои поступки всегда отличались волевым усердием. Поэтому, стиснув зубы, я продвигался дальше. Под ногами снова засновало что-то не понятное. Наконец, я приметил хвост змееподобного существа. Остальная затопленная часть скрывалась от моих глаз красной массой, которая уже начинала затвердевать в желе и становиться гуще. Я подошёл ближе и пригнулся к инопланетному существу. Какого чёрта меня потянуло дотронуться до скользкой и осклизлой кожи, но я это совершил без задней мысли. Угорь или змея вдруг шелохнулась и со скоростью выпущенной стрелы накинулась на меня. Я отскочил как пружина, но шнурок оказался куда более ловким и ушлым. Одним резвым приёмом существо присосалось к моему скафандру в самом не подходящем для мужчины месте, а именно между ног. Я крепко, двумя руками зацепился за эту пиявку и попытался отодрать её от своей оболочки. Она то не причинила мне пока каких-либо физических уронов, иначе бы я что-нибудь уже почувствовал, но я не намеривался путешествовать со шнурком между ног. Это безобразно и комично. А вдруг оно проест материю скафандра и тогда будет поздно что-то предпринимать, я погибну, как пить дать. Противное и скользкое существо продолжало, как ни в чём не бывало, болтаться, и все мои попытки отсоединить не увенчались успехом. Какими-то маленькими, но цепкими зубками оно стабильно пришвартовалось ко мне. Со всего размаху, наотмашь, я ударил по шейной части, приближенной к голове, существа. Хвост нервно скривился и в лихорадочных судорогах сложился в кольцо, затем развернулся, снова свернулся и так несколько раз. Картина очень похожа на то, когда червя насаживаешь на рыболовецкий крючок. Но, не взирая на болезненный удар, оно не отвалилось, а лишь повибрировав в отместку стукнуло меня слабым электрическим током, как бы предупреждая, чтобы я не раздражал его своими выходками. Я озверел, но только для того, чтобы подавить свой нарастающий страх. Вконец обезумев, я треснул перчаткой ещё пару раз по голове, даже перед этим в позе йоги, наступил одной ногой на хвост, резко поднимаясь вверх. Но мои труды были абсолютно тщетными и бесполезными. У инопланетянина видимо лопнуло терпение от побоев, и оно меня добро ударило током. В глазах потемнело, закружили красно-синие кружки, и я потерял сознание. Таймер показал конец третьего дня моих мытарств на одинокой планете, когда я очухался. Синее солнце зашло, но из-за астрономической рефракции оно обманчиво висело выше линии горизонта. Разобравшись со временем, которое я пролежал без сознания, я справился о присутствии наглой змеи. Она продолжала висеть на облюбованном месте и похоже не собиралась его покидать. Кровавое море затвердело, и теперь было похоже на ледовую красную площадку. Упрекая себя, в том, что меня вечно тянет туда, куда не следовало бы соваться, я с противоречивым безразличием к существу, которое продолжало болтаться между ног, пошкандыбал по красному льду. Моё внимание привлекла мелкая чёрная точка на горизонте, которую я заметил своим зорким орлиным глазом. Взгляд уткнулся в неё, а мозг самопроизвольно прокладывал туда курс. Приглядевшись лучше, я приметил одну особенность: точка приближалась прямо на меня, медленно, но уверенно росла в диаметре, но не превращалась во что-то более осмысленное по контуру. Форма точки как была круглой, так и оставалась. Через несколько минут возле меня была та же самая точка, но только крупнее в размере. Каково было моё изумление. Эта проклятая планета преподносила с каждой минутой такие забавные вещи, что я даже не улыбнулся от такой шутки, словно чувство юмора атрофировалось. А ведь, если осознать весь бред происходящего, то можно покатиться со смеху. Недаром планета содержит альтернативный источник энергии, заключённый в смехе. Такая смешная планета, что обхохочешься. Огромная точка плавно остановилась в нескольких метрах от меня и стала чего-то выжидать. Я соответственно насторожился и принял позу защищающегося, в случае внезапного нападения. Точка выглядела как двумерное нарисованное на обыкновенной бумаге чёрное пятно, нанесённое опытным художником идеально правильной кисточкой, масляной краской. Границы были слегка размыты и не в фокусе, но в общих чертах точка была идеально круглой, а в диаметре как два рослых человека. Либо передо мной был космический корабль здешней цивилизации, либо чудаковатая форма жизни. Если предположить второе, то из чего ОНО состояло, и как питалось, ведь на точке не было ровно ничего? Первое предположение тоже было слабой гипотезой. А вдруг это обычная иллюзия, игра света и воображения? Что-то куда-то спроецировалось, создав причудливые тени, и вышло вот это. Но тоже слабо верилось, потому что по всем законам оптики, а каноны физики инвариантны во всей Вселенной, невозможно создав тень, спроецировать её в вертикальной плоскости, к тому же, перемещая на несколько миль в пространстве. Я на миг прикрыл глаза, запротестовав внутри себя от этого абсурда. Я так мечтал в данную секунду открыть глаза и проснуться, чтобы не видеть этого кошмара. Но дикий и страшный сон не унимался, а продолжался, ибо всё это было реальностью. Я даже заскулил, увидев глупо стоящую гигантскую точку, когда открыл глаза. Что делать? Я не сразу заметил, что змея, безжизненно висевшая до этого у меня между ног, начала извиваться, словно пробуждаясь от длительной спячки. Её как магнитом начало притягивать к точке, будто на ветру, змея колыхалась как вымпел корабля. Я даже боялся шевельнуться во время этой церемонии совокупления что ли, или общения змеи с точкой. Они не стали долго меня томить своими традициями, как змея отклеилась от места пребывания и, уносимая, словно невидимым воздушным потоком, заглотнулась чернотой точки. Для змеи точка была как будто туманом или газовой тучей, она просто растворилась, что я не успел моргнуть. Точка тоже не заставила себя долго ждать, а тут же мгновенно исчезла из виду. Просто улетела с сумасшедшей скоростью туда, откуда прибыла. Я попал на самое редчайшее здесь явление. А именно обе звезды зашли, и наступила ночь. Второе светило, точнее остатки рефракции, сели как раз тогда, когда я распрощался со своим докучливым гостем и гигантской точкой. Смысла и логики во всём этом я так и не понял, зачем понадобилось существу ко мне прилипать, и какую роль играла точка, которая так дружелюбно забрала на свой борт змею? В ночной воздух, который, кстати, по земному анализу состоял в основном из азота, поднялись светлячки, только крупнее на целый порядок. Они походили на летучих мышей, такие же ушастые и с перепончатыми крыльями. У них восхитительно сияли надкрыльники, пышный хвост и редкими пятнами тело. Светлячки, впрочем, были очень любопытными, но слегка трусливыми. Они суетливо мельтешили, то воспаряя ввысь, то падая вниз как камни. Их было несметное количество, весь рой был подобен одной светящейся тучке, деформирующейся прямо на глазах в самые загадочные и задорные образы. Наконец я преодолел красное поле, во мраке поскользнувшись пару раз. Кровавая смесь затвердела до прочности стали и выгладилась, словно утюгом, до зеркальности льда. Можно было смело брать коньки и полосовать такой каток. При свете светляков я приметил до боли знакомую мне проскочившую лошадку-бегемота. Куда она скрылась, мне так и не довелось прознать, ибо светлячки не отставали от меня, то и дело мелькая. Меня вдруг озарила мысль послать сигнал на станцию, осведомиться о текущем положении спасателей. Нащупав передатчик, бережливо его вынув, я подал первый сигнал. Наверняка планета давно вышла из мёртвой зоны, и теперь пора приступать к беспрепятственному контакту. Я вскинул голову, чтобы убедиться в том, что никакого пылевого облака на небе не видно, но на небосводе не то что, звёзды отсутствовали, такое впечатление, что отсутствовало само небо. Абсолютно чёрное тело накрыло всю полусферу. Естественно никакого контакта со станцией я не добился, всё та же гробовая тишина в ответ. Мои светящиеся спутники затмились чем-то высоким и массивным. Я бросил попытки бесполезно связываться, моё внимание сейчас завладела стена, очень высокая и абсолютно чёрная. Вокруг не было не видно ни зги, поэтому о конструкции я мог судить лишь на ощупь. Гладкая поверхность, с иногда встречающимися бугорками, а порой даже ветками. Безлиственные ветки, как коряги торчали из тёмной стены. В таком кромешном мраке я почувствовал дискомфорт, инстинкт самосохранения требовал какой-нибудь защитной информации. А именно, что впереди меня и представляет ли угрозу эта постройка, напоминающая сожжённое или засохшее дерево? Я принялся щупать миллиметр за миллиметром поверхности, но дереву не было ни конца, ни края. Откуда оно взялось, ведь днём я за милю ничего подобного не наблюдал. Не знаю, сколько я зондировал стенку, но терпение моё было на исходе. Как назло в запасе не имелось хотя бы слабого источника света, пусть то будет фонарик или встроенный осветительный прибор. Индикатор навигатора подсвечивался едва уловимым светодиодом, но этого было не достаточно. Я как будто напоролся на конец этого мира. Мои зрачки расширились до адаптируемых размеров, на небе начали пробиваться первые звёздочки, и появился чуть брезжащий свет. Стенка с сучьями приобрела определенный абрис на фоне слегка проявленного фона. Великая Китайская стена и близко не стояла по сравнению с этим могущественным венцом творения. Не смотря, на искусственный внешний вид от стенки попахивало природным происхождением. Замысловатые узоры, вырисованные ветками, в некоторых местах сплетались в сложные узлы и врезались в недра очевидной древесины. К счастью, я отыскал перочинный нож и отколупал образец странного дерева. Обрубленную щепку я поместил в специальный контейнер, входящий как монолит в скафандр. В лаборатории должны будут провести ряд опытов по анализу инопланетного дерева и дать ответы на вопросы, которые копошились у меня сейчас в голове.