В декабре в списках пропавших на границе Латвии и Беларуси числились более двадцати человек, сейчас их более сорока
Беженцам с Ближнего Востока, которые пытаются проникнуть в ЕС с территории Беларуси, в Латвии по-прежнему не рады, прозвучало в передаче "Открытый разговор" на Латвийском радио 4.
"Самый характерный маршрут в прошлом году был такой: люди из Ирака, Сирии, Ирана, еще нескольких стран того региона через стамбульский аэропорт попадают в Россию (обычно в Москву), оттуда их на машинах везут в Минск, где они ночуют пару дней, и дальше их доставляют на границу. Мы можем предполагать, что это могут быть даже белорусские власти", — говорит глава латвийского бюро Международной организации миграции ООН Илмарс Межс.
По его информации, этот маршрут стоит в среднем 3—5 тысяч евро за человека, включая стоимость билетов. Основной идущий этим маршрутом поток беженцев оказывается на границе Беларуси с Польшей и Литвой, на Латвию приходится лишь небольшая его часть.
Межс признал, что ему не вполне ясно, почему люди оказываются вдалеке от официальных погранпереходов, через которые спокойно проходят украинские беженцы, — возможно, их туда привозят специально.
Многие из этих людей надолго застревают на границе, их связь с близкими прерывается, и они пытаются выйти на родственников и друзей через организации в странах Балтии.
"К нам обращаются родители, братья-сестры, друзья. Люди в отчаянии, они просят "помогите найти наших родственников". Мы начинаем искать. Обращаются коллеги из организаций из Польши и Литвы. Потому что бывает так, что человек появляется на границе с Литвой, а потом на латвийской", — рассказала представитель организациии Gribu palīdzēt bēgliem ("Хочу помочь беженцам") Иева Раубишко.
По ее словам, в декабре в списках пропавших где-то на белорусской границе числились более 20 человек — некоторые нашлись, о некоторых до сих пор ничего не известно. Сейчас в этих списках более 40 человек.
"Но это только те, о которых мы точно знаем, что их ищут, потому что их близкие к нам обратились. Но их, видимо, намного больше", — подчеркнула она.
Раубишко посетовала на режим чрезвычайной ситуации, который вот уже полтора года действует на латвийско-белорусской границе: из-за него активисты не имеют туда прямого доступа, никому не могут помочь на месте напрямую и вынуждены действовать через погранохрану, в том числе передавая через нее вещи, купленные для застрявших на границе людей.
"Мы пишем письма. Иногда на них отвечают, иногда нет. Нам отвечают про людей, которые, например, оказались в центре для задержанных иностранцев в Даугавпилсе или в Муцениеки. Но не всех мы находим. И очень трудно, если, например, человек госпитализирован: его родители или семья не имеют никакой возможности на него выйти, они просят нас, но и мы не можем этих людей найти", — поделилась она.
По ее словам, ей известно о случаях, когда люди, которые провели много времени в зимних лесах, оказываются в латвийских больницах с обморожениями, аналогичные сообщения приходят и из Минска.
В министерстве внутренних дел журналистов призывают все время напоминать, что иракцы, сирийцы и другие иностранцы, которые пытаются перейти белорусско-латвийскую границу, являются "орудием гибридной войны" режима Александра Лукашенко против стран Балтии и ЕС.
"Кем бы они ни были — орудием или жертвами [гибридной войны], — если на латвийской границе с другой стороны забора умирает человек, нам не важно, какой у него там статус, может ли он считаться беженцем: сначала мы должны спасти жизнь этих людей", — подчеркнул Межс.
Он напомнил, что на границе уже были летальные исходы, и предположил, что будут и другие.
"Разве мы готовы качать головами, что, мол, они — орудия гибридной войны, так что пускай помирают? Что это за отношение?! Цивилизованное общество (а я надеюсь, что Латвия в их числе) должно сначала спасти жизни. А потом можно разбираться, кто может оставаться, кто не может, кто должен возвращаться, есть ли какое-то другое решение", — считает гость "Открытого разговора".
Он признал, что споры о юридическом статусе этих людей можно вести часами, "но главное, чтобы за этими спорами не затерялся тот факт, что люди там реально страдают и умирают".
По его мнению, латвийская сторона могла бы активнее принимать людей на гуманных основаниях.
"Еще можно представить ночевку у костра в августе-сентябре, но когда -15 градусов… […] Мы должны убедиться, что люди не будут умирать в январе, феврале, марте".
