Сейчас это кажется просто невероятным: например, попроситься проехать с воинской частью до какого-нибудь населенного пункта километров, допустим, за тысячу.
Ведь всего лишь 170 лет назад такое казалось вполне возможным.
А что тут такого? Подбросить что ли сложно?
****
К началу 1855 года ввиду сильных потерь русских войск в ходе Крымской войны, главным образом в обороне Севастополя, перед руководством страны встал вопрос об изыскании резервов для пополнения действующей армии.
В результате, 29-го января 1855 года, появился указ о сформировании ополчения, которое было названо «Подвижным» . Это означало, что оно предназначалось не для местной самообороны – его дружинники могли быть введены в бой за пределами губерний, в которых они формировались.
Весной – в начале лета 1855 года в подмосковных Бронницах была сформирована дружина, получившая порядковый номер 114. Начальником её определён подполковник артиллерии Николай Иванович Савостьянов. Местом несения службы дружины определена немецкая колония-поселение на юго-западном Причерноморье, Кандель Одесского уезда, поэтому её и направили к Южной армии, где прикомандировали к Прагскому резервному пехотному полку.
В поход из Бронниц дружина вышла, судя по всему, в начале июля. Путь длиной почти 1,500 километров предстояло проделать пешком в маршевых колоннах. Железных дорог тогда в России не было, за исключением Москва – Санкт-Петербург, движение по которой открылось недавно, в 1851 году.
Судя по названию госпиталей и больниц, где находились больные ратники, можно составить приблизительный маршрут движения ополчения: Бронницы – Серпухов – Малоярославец – Калуга.
- в Бронницкой больнице (с 9 июля по 17 июля) – 11 чел.;
- в Серпуховской больнице (с 21 июля) – 1 чел.;
- в Малоярославецкой больнице (с 27 июля) – 3 чел.;
- в Калужской больнице (с 31 июля по 1 августа) – 6 чел.
Находясь в Калуге, 30-го июля 1855 года, командир 2-й роты поручик Степан Никитич Рославлев подал рапорт за № 47 начальнику дружины Савостьянову, следующего содержания:
«… При вверенной мне роте следуют, со времени выступления из г. Бронниц, и объявили желание ехать до г. Киева, отец ратника Родиона Емельянова, из казённых крестьян Вохринской волости деревни Чемодуровой Емельян Иванов, жена ратника Василия Кляскина оной же волости и деревни Анна Уколова, и жена ратника Прохора Штыкова удельного ведомства Мячковского приказа деревни Шиловой, Домна Иванова; о чём Вашему Высокоблагородию донести честь имею…» .
Чуть позже, 18-го августа, из Брянска, командир 2-й роты поручик Иван Павлович Скарретко также подал рапорт Севастьянову за № 71, где описывал точно такую же ситуацию:
«… Во вверенной мне роте ратники Василий Горохов и Лаврентий Ханаев объявили мне, что первого жена крестьянка Московской губернии, Бронницкого уезда, князя Голицына деревни Заболотья Елена Лаврентьева, а второго – отец, крестьянин той же губернии и уезда, князя Голицына деревни Муромцевой, Федот Андреев, по добровольному своему желанию следуют с означенными ратниками до г. Киева …» .
Естественно, что после таких рапортов, начальство инициировало проверку – что это вообще за люди и имеют ли они право передвижения на такие расстояния.
Люди, конечно, простые, но не до такой же степени. Война всё-таки идёт!
16-го октября вотчины князя Голицына, села Степановского с деревнями, бурмистр Григорий Фёдоров Шмарин и конторщик Андрей Ершов дали исчерпывающий ответ, из которого следовало, что Владимира Горохова они знать не знают (поскольку таковой деревни не существует и в помине), а Федоту Ханаеву, действительно, выдавали документ, однако ехать в такую даль ему никто не разрешал:
«… Начальник Государственного подвижного ополчения № 114 дружны отношением от 28-го августа за № 573, Бронницкий Земский Суд уведомил, что жена ратника Владимира Горохова деревни Забор Елена Лаврентьева следует при дружине до г. Киева.
Степановское Вотчинное управление Вашему Благородию объяснить честь имеет, что в имении князя Голицына такового наименования деревни нет, а из крестьян села Степановского с деревнями такое имя и фамилия в ратники не поступало. Отец ратника, Лаврентия Ханаева, Федот Андреев, также следует при дружине до г. Киева, действительно крестьянин князя Голицына деревни Муромцевой, которому был выдан в прошлом июне месяце для прокормления себя работой билет только на один месяц, а дозволения ему следовать с дружиной, а дозволения ему следовать с дружиной от Вотчинного управления никогда не было…» .
Интересно, что деревня Муромцево, о которой идёт речь в донесении – родина одних моих предков и упоминаемые здесь фамилии мне хорошо знакомы. Равно, как и должностные лица – Шмарин и Ершов.
****
В итоге, чем это дело завершилось, неизвестно – в деле на этот счёт никаких бумаг более не имеется.
Да и пока шла вся переписка, 23-го октября дружина уже прибыла в г. Одессу. Наказывать по сути было некого.