Никодим подремывал на теплой печи, грязный кот развалился тут же. А что еще делать в метель? На улицу только высунись, ветер сразу впечатает колючий снег в лицо, приятного мало. Хорошо еще, что дров за печкой много, не нужно топать во двор до поленницы. А то что дорожку заметет, то не страшно, сельчане помогут расчистить.
— Спишь, старый? — спросил кто-то из тёмного угла.
Никодим лениво приоткрыл один глаз и тут же закрыл. Мало ли что послышится в такую бурю.
— А я думал, что ты гостей любишь. — обиженно продолжил невидимый.
— Кыш, нечисть. — отмахнулся старик и перевернулся на другой бок, потревожив кота.
Невидимый не унимался:
— А как же напоить, накормить, спать уложить?
— Ходют тут всякие. — заворчал Никодим. — Ну, покажись, гость незваный.
— А не забоишься?
— Дома то? Ну ты шутник, мне тут даже стены помогут, чего хотел то? Если голодный, то в котелках пошарь, каша где-то была, а я спать буду.
В подтверждение слов старика, избушка затряслась от храпа.
Никодим поутру проснулся, вспомнил про ночного гостя и полез в котелки, чтобы проверить, сон то был или явь? Каши не осталось, значит отужинал нечистый. На всякий случай хозяин дома перекрестил все углы, а то мало ли где черти прячутся. После потянулся за дровишками, схватил три верхних, глядь, а они из чистого золота.
— Ну дела. — присвистнул старик. — Делать то что теперь с ними?
Полез остальные проверять, но кроме нарубленных деревях ничего не нашлось.
Старичок сунул золотишко в пустой мешок и засунул в ларь с мукой. Негоже бесовским металлом совращать людей. Не жалко, если украдут, жалко что душу грехом измарают.
Только успел ларь крышкой прикрыть, как за дверью заскреблось, загрохало.
— Принес же кого-то нечистый с утра пораньше. — тихо заворчал старик, а уже громче спросил — Кто?
— Хтонь в пальто! Никодим, эко тебя замело, но это ничего, сейчас откопаю. — отозвался задорный молодой голос.
— Колька, ты что ли?
В ответ дверь жалобно скрипнула и распахнулась, из-за нее показалась довольное молодое лицо в меховой шапке.
— Я!
— Чего это ко мне спозоранку? — удивился хозяин.
— Там такие чудеса творятся, а ты и не знаешь.
— Каки таки чудеса?
— Нашу деревню метелью куда-то снесло, все переменилось. Кутайся в овчину, да пошли покажу.
Никодим натянул валенки, тулупчик, уже на выходе схватил с гвоздя шапку и поплелся за худосочным суетливым соседом.
Во дворе стояли Колькины кони, ну головы точно конские, а вот тела змеиные, так и вьются кольцами по снегу, но с места не рвутся, ждут хозяина, что умудрился впрячь тварей в простые деревенские сани-волокуши.
— Садись Никодим, не бойся, они только на вид странные, а так послушные.
— Куда поедем то?
— Да тут вся деревня в чудесах, проще показать, чем рассказывать.
Не успел дед плюхнуться на солому, как сзади недовольно заворчали:
— А двери кто закрывать будет? Или избу решил совсем выстудить, дурень старый.
Никодим обернулся, на него уставились злые жёлтые глаза рыжего змеекота.
— Во дела! Никодим, а у тебя кот всегда говорил? — с нескрываемым восторгом спросил Коля.
— Брысь, нечисть. — проворчал старичок — Колька, закинь его обратно и дверь запри.
Кот, проскользнул между рук паренька и пополз в дом самостоятельно. Сосед захлопнул створку и уселся в сани.
— Ннооо, родимые, вперед.
Змеекони проворно заскользили по снегу.
В каждом дворе творилась чертовщина: у старосты собака виляла тремя хвостами, у Снежки дрова летали по кругу над крышей, у Ильи Тимофеевича снеговик махал метлой по двору. Никодим смотрел на все эти чудеса и становился угрюмее с каждой минутой. Чувство вины давило на голову. Казалось, что встань он ночью, заболтай гостя до первых петухов, и ничего бы этого не было. Он один, старый дурень, виноват во всех бедах несчастной деревеньки.
— Никодим, ты чего молчишь всю дорогу? — поинтересовался Николай.
— Отстань, Колька, муторно мне, тормозни здесь, хочу пешком пройтись.
Паренек натянул возжи, кони остановились. Старик поднялся с саней и побрел в одиночестве по снегу, то и дело проваливаясь чуть ли не по колено. И так ему тяжело на сердце было, что слов не хватит передать. А в голове вертелась и вертелась мысль: "Как же теперь все исправить?".
Проходя мимо многохвостой собаки старосты, Никодим уже во всю рассуждал вслух, о своей роковой ошибке.
— Так это твой гость меня ночью погладил? — спросил Полкан.
— Вот и ты теперь говорящий, прям как мой кот. — вздохнул старичок.
— Да я всегда говорил, просто ты меня не понимал.
Никодим плюхнулся в снег рядом с псом, обхватил его за шею и прижался к нему всем телом.
— Отпусти, задушишь. Что мучаешься то?
— Да вот думаю, как нашу деревеньку назад вернуть.
— Спроси у гостя, делов то.
— Да где ж его искать теперь?
— Да тут повсюду им воняет, могу след взять. — хмыкнул пес.
— Да ты же мой хороший! — Никодим сжал Полкана так сильно, что тот захрипел.
— Пусти, задушишь.
Растроганный старичок отцепил пса, тот хорошенько обнюхал цепь и будку и рванул вперед по улице, то и дело останавливаясь у разных дворов. Никодим еле поспевал за проворным Полканом. У каждого двора делая перерывы.
Добрались до дома Снежки, как раз на крыльцо вышла хозяйка в полушубке и новой шале.
— Никодим, сбей этих тварей летучих. По крыше стучат все время, голова от них болит уже.
В подтверждение слов сельчанки, полено со всего маху врезалось в железную кровлю. Бом, прокатился по двору звук.
— А мужик твой где?
— Черти с утра унесли его, так что помочь некому.
— Черти? — насторожился старичок.
— Ну а кто ж еще? По своей бы воле не поднялся в такую рань. Затемно ушел.
Никодим присмотрелся к полету дров, прикидывая в уме, как посбивать гадов летучих. Слепил снежок и швырнул его в ближайшего поганца. Снаряд достиг цели. Полено тут же устремились вниз, прямиком к обидчику. Старичок попытался увернуться, да где там, проворность уже не та. А злобный налетчик принялся обхаживать по бокам агрессора.
Охающий дедок рванул к двери, чуть не снес опешившую Снежку, но все же заскочил в сени. Грозное полено принялось долбиться в закрытую створку. Бом, бом, бом. Вдруг все стихло. Старичок приоткрыл дверь и тут же получил в лоб, отшатнулся назад ухватившись за ручку и случайно прижал налетчика к косяку.
— Попался, паршивец! Снежка хватай его.
— А вдруг улечу? — с сомнением отозвалась хозяйка.
— Не улетишь, давай с двух сторон его брать.
Полкан в прыжке вцепился в застрявшее полено, то сразу же потеряло прыткость. Никодим схватил за свой край.
Через минуту летучий гад уже озорно потрескивал в печке.
— Ой, Снежка, если мы каждое так ловить будем, то до вечера не управимся. Надо что-то другое придумать. — рассуждал старичок, отхлебывая чай из большой кружки.
— Да что тут думать, сейчас детвору кликну, они мигом всех посбивают.
— Не жалко тебе ребятишек то? — Спросил Никодим, потирая шишку на лбу.
— Они попроворнее тебя будут, так что справятся.
— Конечно справятся. — влез в разговор Полкан — Пойдем скорее, пока запах не выветрился.
— Твоя правда. — вздохнул Никодим и поднялся с лавки.
Целый час старик шагал по деревне вслед за псом, получил метлой от снеговика, отскочил в сугроб от страшных змееконей Николая и, в итоге, треххвостный привёл его к собственному дому.
— Полкан, отсюда начался путь гостя, зачем же ты сюда меня привёл?
— Мы обошли все места, где чужаком пахнет, только здесь не были.
— Ну давай зайдём тогда, печь затопим, да кота покормим. Отогреемся и дальше искать пойдем.
— Прости, Никодим, мне домой надо, а то Фома без ужина оставит.
— Я сам тебя покормлю.
— Ну уж нет, Любушка мне в кашу всегда косточку мясную кладёт, а хозяин, хоть и ворчит, но не забирает. В общем пойду я. Заходи завтра, еще поболтаем.
Старик махнул рукой пушистому напарнику и скрылся за дверью.
— Ну здравствуй радушный хозяин. — поприветствовал незнакомец.
Никодим так и застыл на месте. На его лавке, с котом на коленях сидело человекоподобное чёрное существо. Будто огромный скелет тысячу лет пропитывался гарью из гиены огненной. А голос то у чужака знакомый, точь-в-точь как у ночного гостя.
— Ты что натворил, нечистый? — напустился пришедший в себя старик. — Вся деревня на ушах. А ну, вертай все как было!
— Ты думаешь, что это моих рук дело? — удивился незнакомец. — Уверяю, что я здесь абсолютно не при чем. У самого проблем много из-за этого морока. Из деревни уйти не могу, пустишь на ночлег?
Никодим гостя оставил. Пока хлопотал с печкой и незатейливым ужином все присматривался к нечистому. Врёт он или нет? Но ни словом ни делом гость себя так и не выдал. Нос чесал пару раз, бровь тер, но это из-за пушистого змея, вернее кота, могло быть. Шерсть у того многих до зуда доводит.
— Так я все в толк не возьму, почему ты из деревеньки нашей выйти не можешь? — выспрашивал старик, ставя горшок с вареной картошкой на стол.
— Нету выхода, дохожу до края, а впереди снова дома, а позади пурга, так походил по кругу раз сто, плюнул, назад к тебе вернулся.
— Чудно. — крякнул Никодим и бросил в горшок добрый кусок масла. — Ты кушай, кушай, мил челов... А сам то кто будешь?
— Я? — изумился гость. — В былые времена в каждой хате чур мне ставили, а теперь не узнают даже. Чернобог я, владыка Нави.
— Ада по нашему?
Гость поморщился.
— Не совсем. Может у вас ведьма какая водится в деревне.
— Была бабка знахарка, да померла года три назад.
— Тогда не знаю, где выход искать.
— Да ты ешь, ешь мил Чернобог, ввечеру ко мне вся деревня сбежится, глядишь и упомнит кто-нибудь, что ночью творилось.
Первым в гости пришел Фрол, давнишний друг Никодима, с внучкой своей Женей. Девчонка у него умница-разумница, летом в библиотеке в детском лагере помогала. Годами маловата, чтобы работать, а к книгам тянется сызмальства. Как увидела скелета закопчённого, так и кинулась к нему.
— Вы колядовать собрались? Кто костюмчик пошил? Я такой в книжке видела.
Тут и другие гости подоспели.
Народ обступил черного чужака, что сидел тихонько за столом. Много сегодня удивительного было, но такого не видали. У каждого в глазах застыл немой вопрос: "Что за чуда-юда?". Но гость представляться не спешил, а хозяину представлять было некогда, детвора обступила старика со всех сторон и галдела про бой с поленьями.
— А почему у Вас елка еще не наряжена? — допытывала Женя гостеприимного хозяина?
— И вправду, Никодим, давай нарядим — поддакнула Снежка — У тебя же вся деревня собирается, ребятишкам сколько радости будет.
— А где ее взять то? — оправдывался хозяин. — На улице темень.
— Так мой как раз сегодня ёлку притащил, оказывается за ней ходил с утра пораньше. Тут ей самое место, а мы веточки дома нарядим, нам хватит.
— Ну коль так, пойду поищу игрушки, Маруся когда-то покупала стеклянные в городе.
Мужики утопали за деревом, женщины за угощеньями, Никодим искал нужный ящик, а Женька вела беседу с чужаком.
— Это правда, что раньше ёлки кишками наряжали?
Чернобог кивнул.
— А еще на мороз красавиц привязывали. — припомнил вечно сопливый Мишка.
И на это гость утвердительно кивнул.
— Отстаньте от челов... ну вы поняли от кого. — отогнал детвору Никодим, прикидывая куда поставить крестовину для лесной красавицы.
Вскоре посреди комнаты красовалась пушистая ель. Старик поставил ящик с украшениями на пол, чтобы каждый мог повесить свой шар на ветку. Старые, пошарпанные игрушки напомнили хозяину о былых временах. Тех, когда еще жива была его Маруся. О запахе хлеба, что всегда получался пышным, о звонком смехе и песнях, что так любила петь жена, о стеклянных шариках, что она привезла из города. Как же давно это было? Будто не в этой жизни. Хоть и прошло уже четырнадцать годков, а все помнится. Старик смахнул слезу и вышел во двор. Просто в доме воздуха ему не хватало, в груди все сжималось, да и ребятне незачем видеть скорбь в такой час.
Гость выскользнул вслед за хозяином, провёл рукой перед его глазами, и воспоминания стали таять одно за другим. Дышать стало легче, но появилось чувство, будто что-то родное уходит уже навсегда, оставляя за собой лишь пустоту.
— Никодим, а где эту ёлку срубили? Прямо в деревне?
— Что ты, здесь негде. — отмахнулся старик и тут же уставился на Чернобога, поняв вдруг к чему клонит пришлый.
Следующий час ушел на расспросы Анатолия — Снежкиного мужика и сборы. Решали кому идти, а кому дома ждать. В итоге сошлись на том, что отправятся Чернобог, Никодим и Толик. Староста хотел своего Полкана отправить с отчаянной троицей, но старик наотрез отказался.
— Если мы не вернемся, то пес нас по запаху быстро отыщет. Так что здесь он нужнее.
— Может хоть утра дождётесь? По свету оно как-то спокойнее и легче. — влезла разволновавшаяся Снежка. Но мужики только рукой махнули и отправились в путь.
Шли долго. Привычные к широким снегоступам мужики то вырывались вперед, то останавливались, чтобы дождаться отстающего Чернобога. К счастью луна светила ярко и утренняя лыжня Анатолия хорошо просматривалась далеко вперед.
Вот уж и почти вся деревня осталась позади, один только дом почившей знахарки виднелся впереди.
— Кажется мне, что огонёк в окне горит. Вы видите? — прищурившись спросил Никодим у спутников.
— И вправду, да и дымок из трубы идет. Вот ты глазастый дед, а все слепым прикидываешься. — первым отозвался Анатолий.
— Странно, там уж три года никто не живет. — пробубнил старик, пропуская мимо ушей колкости соседа.
— Надо проверить кто там прячется. — задумчиво протянул Чернобог.
По скрипучему снегу подойти незаметно практически не возможно, но у отчаянной троицы это получилось. По крайней мере на подходе на них никто не бросился. Решили разделиться, Никодим пошел к окну, а двое остались у двери, чтобы неизвестный чужак не удрал.
Через замерзшее стекло было мало что видно. Старик чуть не отморозил нос вглядываясь в слабоосвещенную комнату. На полу сидела маленькая девочка в простом платье, с хлюпенькой косичкой, а вот взрослых никого рядом не было. Подождав еще несколько минут, Никодим двинулся к товарищам.
— Это, мужики, там девчонка одна, малая совсем. Может заблудилась и на избу наткнулась?
— А что в деревню тогда не пошла? Наши бабы и приютить и накормить всегда рады. Что-то тут не чисто. — возразил Анатолий.
Чернобог молча толкнул дверь.
— Стой! Куды? — завопили сельчане, но чужак уже шагнул внутрь дома прямо в снегоступах, остальные поспешили за ним, неуклюже наступая друг другу на лыжи. Девчонка даже не шелохнулась. Все так же сидела и что-то рисовала угольком на полу, даже глаз не подняла.
— Я заберу тебя в темный мир, если сейчас же не развеешь свой морок! — пригрозил Чернобог.
— Нельзя так с ребенком. — проворчал Никодим снимая снегоступы вместе с валенками. — Кто ты, милая? И откуда здесь взялась?
Девочка, будто только заметила ввалившуюся троицу. Уставилась на них своими невинными глазками и спросила:
— Вы пришли поиграть со мной? Я Демавь, а вы кто?
— Имечко у тебя чудное, я Никодим, а это мои товарищи. Как ты здесь оказалась? Где родители?
— Родители? У меня нет родителей. А вы котика такого не встречали? — спросила малышка и ткнула в рисунок змеекота, донельзя похожего на тварюшку старика.
— Где ты такое видала? — изумился Никодим.
— Нигде, это я его придумала.
Троица присмотрелась к остальным рисункам, тут и Полкан с тремя хвостами, и снеговик с метлой, и Колькины змеекони, да вообще все, что в селе творилось. Девчонка то не простая. Только что с ней делать?
— Демавь, а как ты сюда попала? — продолжил расспросы старик, рассматривая малышкины художества.
— Я вслед за ним пришла. — указала на Чернобога малышка.
— Неужто из Нави за мной увязалась? — удивился чужак.
— Нет, из леса. Меня там оставили в жертву богам, а ты прошел мимо и не заметил.
— Дела. — крякнул Никодим. — Это в каком селе у нас поблизости нехристи живут? Не помнишь?
— Я из деревни Конево. — уверенно заявила девчонка.
Троица переглянулась. По всему выходит, что девчонка местная, вот только чья? В деревне все друг друга с рождения знают, а эту никто в глаза не видел. Да и платье на ней больно простенькое, такое нынче детей носить не заставишь. А может из другого Конева пришла? Мало ли таких сел по стране разбросано.
Девчонка тем временем принялась рисовать дальше, что-то очень похожее на крысенка, только зубы треугольные, как в капкане. Сразу же из-за печки появилось это чудо-юдо и грозно клацнуло страшной челюстью. Толик запустил в него шапкой, зверь ловко увернулся и двинулся прямо на обидчика.
— Сотри сейчас же! — зло прикрикнул Чернобог. — Иж ведьма какая выискалась.
Малышка удивлённо посмотрела на костлявого, взяла в руки крысенка и прижала к себе.
— Не ругайся, дяденька, я его себе нарисовала, он добрый, просто чужих боится.
— Почему я из деревни выйти не могу? — хмуро спросил Чернобог.
— Идти за тобой шибко устала, подумала, может отдохнём здесь денёк.
— Мне надо все леса обойти и в Навь вернуться, там детям не место!
Девчонка захныкала:
— Нигде мне не место, даже боги жертву не принимают.
— Не реви, маленькая. — успокаивал как мог Никодим. Раз с Конева, значит наша, местная. А мы своих не бросаем. Пошли ко мне в избу, там и котика посмотришь и с другими детьми познакомишься.
— А можно?
— Конечно, только вот крысенка все же сотри, а то всех напугаешь.
Девочка попробовала потереть рисунок рукой, линии смазались, но зверёк никуда не исчез. Видимо эта магия односторонняя.
— Дела, — хмыкнул Толик. — А может его здесь просто оставишь? А завтра покормить сбегаешь?
— Да она завтра сто таких нарисует, и что делать будете? — шикнул на сельчан Чернобог, подобрал уголек и закинул в печку. Искры полетели в разные стороны, и сизый дым заволок всю комнату. Толик распахнул дверь и закашлялся. Никодим упал на пол и пополз в сторону девочки, чтобы вытащить ее на воздух, но сколько не ползал, так никого и нашел. В итоге самого старика на себе вытащил добродушный сосед. Дым все валил и валил, не давая зайти товарищам внутрь.
— Задохнется же. — грустно протянул старик.
— А этот где? — мотал по сторонам головой Толик.
Чернобога нигде не было, видимо тоже в доме остался. Одна надежда на его нечеловеческую природу, иначе помрёт. В таком дыму угореть минутное дело. Вдруг сизые клубы прекратили валить из двери. Сельчане нерешительно заглянули внутрь, боясь увидеть мёртвого ребёнка, но девочки нигде не было, как и пришлого. Один только крысенок валялся на полу.
Обыскали каждый уголок, посмотрели в кладовой и за печью, но так никого и не нашли.
— Нет тут никого, Никодим, пошли уже домой.
Старик перекрестил каждый угол, затушил печь снегом, влез в валенки с лыжами и поспешил за соседом.
Дома сельчане накинулись с расспросами, дивились, качали головами и охали. Ну еще бы! Не каждый день такие чудеса творятся. А бабка Агафья припомнила, что жила когда-то давно в знахаркеном доме безумная женщина. Поговаривали, что она дочь в лесу бросила, а после и сама сгинула. Может ее это дочка покойная была? Дорогу домой отыскала.
К утру гости разошлись, один только Колька остался.
— А ты чего не идёшь спать? — спросил уставший старик.
— Проверить хочу кое-что, помнишь Чернобог говорил, что с деревни выйти не может, давай прокатимся.
— До утра подождать никак?
— Что ты, я ж не засну!
— Ну поехали, коль такое дело.
Легко сани скользят по снежной дороге, резво несутся вперед змеекони. Вот уж и деревня осталась позади, видимо спал морок проклятый, только звери чудными остались. Старик мирно посапывал, укутавшись в теплый тулуп, и снилась ему девчонка в простеньком платье. Будто идет она по дороге и держит за руку Чернобога. Видимо принял он ее жертву и повёл в свое мёртвое царство.
