Как часто знаменательное для всей последующей жизни событие происходит вдруг, совершенно неожиданно для тебя.
На майские праздники моя супруга предложила съездить в Кылтовский женский монастырь. Ехать никуда не хотелось, однако внутри что-то защемило, я каким-то шестым чувством понял, что не стоит отказываться от этой поездки. Почему оно, это чувство возникло, мне трудно объяснить, однако с некоторых пор я твердо усвоил, что не стоит пренебрегать такими посылами души.
Немного смущал довольно неблизкий путь – 200 с лишним километров по разбитой за зиму дороге.
Ночью выпал снег, подморозило. Из окна квартиры было видно, как владельцы очищали от снега автомобили, стоявшие во дворе. «А может отложить поездку?» - прокралась малодушная мысль, однако я решительно отогнал ее прочь. К тому же на улице стремительно теплело. Столбик термометра с минус 2-х градусов за какой-то час поднялся до 0. Гололеда на трассе быть не должно, однако совершенно не радовала пасмурная погода. Низко плывущие тучи навевали тоску и словно говорили о том, что возможные погодные неприятности еще впереди.
Выехали мы с супругой в 9 часов утра. Мерно, еле слышно работал двигатель нашего авто, негромко играла музыка в салоне, подвеска чутко реагировала на каждую ямку на залатанной, подобно тришкиному кафтану, дороге. За окном по-прежнему пасмурно, моросил дождик, сильные порывы ветра чуть раскачивали несущуюся по трассе машину.
К Серегово подъехали к 12 часам, впереди показалась часовенка и знак, указывающий отворот к Кылтовскому Крестовоздвиженскому монастырю. Проехать осталось совсем немного, четырнадцать километров по асфальтовой дороге, проложенной в доперестроечные времена, и не убитой еще лесорубами, варварски вырубающими лес в заповедной зоне. Две делянки попались нам по дороге, и на душе сразу стало как-то неспокойно и грустно, от вида обезображенной земли и вывороченных корней беззащитных деревьев. Нет порядка на нашей земле, временщики и безбожники творят беспредел в моем Отечестве, превращая в пустыню все, к чему они прикоснутся.
Лес по краям дороги стоял нагой, соки жизни еще не устремились вверх по стволам деревьев, почки не набухли нежной светло-зеленой клейковиной. Природа словно замерла, готовясь к переменам. Есть у неё такой маленький промежуток времени, когда зима почти ушла, но снег еще лежит крупнозернистыми проплешинами в оврагах, да по берегам ручьев и речушек, а весна пока не вступила в свои права, и окружающее пространство окрашено преимущественно в серые оттенки. Земля, как роженица, несет в себе прекрасный плод, готовясь к величайшему таинству рождения нового мира, когда за считанные дни, а то и часы, вдруг, все изменится, поменяются тона и полутона красок и преимущественно заунывный серый цвет украсится брызгами изумрудной зелени с островками желтых лучиков самых ранних соцветий мать-и-мачехи, захватывающими все большее пространство окружающего мира.
Неузнаваемо изменится и полупрозрачный лес, просматриваемый насквозь, он вдруг словно распушится, станет ярче, веселее, девственная поросль первых деточек-листочков сотворит удивительное по красоте покрывало, так радующее глаз, после грязно блеклых красок уходящей зимы.
Вот оно торжество жизни, извечная победа добра над злом, Воскресение после смерти!
Быстро струился узенький ручеек асфальта, мелькали километровые столбы, и захотелось мне вдруг не на машине, а пешочком, да с рюкзаком, пройтись по этой дорожке, чтобы было время поразмыслить о бренности нашего земного бытия, оставшись наедине со своими думами. Увы, но не испытываешь ты той благодати от приближения к святыне, когда летишь к ней на железном коне, где-то прерывается та духовная связь, которая незримыми нитями связывает тебя с Господом.
Вот почему так дорог мне Великорецкий крестный ход. Тот заряд Божественной благодати, который ты получаешь в нем, пройдя от начала и до конца 150 километров намоленного за шесть столетий пути, незримо подпитывает тебя весь год, и живешь ты, от крестного хода до крестного хода, первые полгода – воспоминаниями, вторые полгода – готовясь к новому походу на реку Великую, переписываясь и созваниваясь с друзьями-крестноходцами.
Наконец мы подъехали к цели нашего путешествия, впереди, в распадке, показался купол главного храма Кылтовской обители. Медленно скатились с довольно внушительной горки к воротам, которые одиноко стоят при въезде на территорию монастыря. Ограды нет. Кругом тишина и запустение. Не видно ни жителей маленькой деревеньки, ни монахинь. К двенадцати часам все службы в монастыре уже закончены, местные жители обрядились и сидят по домам, прячась от непогоды. Не видно собак, которые обычно встречают незнакомца звонким любопытным лаем. Только большой рыжий кот плавно и важно прошествовал перед нами, направляясь по каким-то своим, одному ему ведомым делам.
Плотное покрывало тучных серых облаков вдруг стали пробивать сначала робкие, затем все более настойчивые лучики яркого весеннего солнца, однако тепла не чувствовалось, холодный колючий ветер напоминал нам, что весна еще не вступила окончательно в свои права.
Двери главного храма обители – собора Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев – оказались закрытыми. Обойдя вокруг культового сооружения, мы вернулись к старинному двухэтажному зданию, в котором располагались монашеские кельи, трапезная и теплый храм. Там нас уже поджидала молодая монахиня Пина, которая проводила нас до собора. Служба в храме ведется только в летнее время, поскольку он неотапливаемый. В церковные праздники в монастырь приезжают священники из близлежащей церкви в Серегово или из Сыктывкара. Частенько навещает обитель и владыка Питирим.
Горестное запустение монастырской обители. Все строения старые, неухоженные, не хватает здесь крепкой хозяйственной мужской руки. Завхоз Володя, с которым мы успели познакомиться, явно не справляется с огромным ворохом проблем по обустройству монастырского подворья.
Домики местных жителей вплотную жмутся к стенам храма, словно ищут у него защиты, как бы желая напитаться той благодатью, которая исходит от его мощных стен. Хотя, скорее всего, те, кто строил хатки в такой близости от собора, думали совсем не об этом, а о том, как бы побольше забрать пространства у духовной обители слуг Христовых – беззащитных монахинь, которые семь долгих лет противостояли богоборческой власти.
В конце концов монастырь закрыли, монахинь выгнали, а в храме устроили колонию для малолетних преступников. Прекрасный собор изуродовали до неузнаваемости, все внутреннее пространство перестроили, заполнив его небольшими клетушками-камерами в три этажа. Уничтожили уникальную систему отопления здания, залив бетоном воздуховоды, которые были устроены внутри толстенных двухметровых стен. Вентиляционные каналы в них были проложены таким образом, что достаточно было два раза в месяц протопить храм в холодное время, чтобы тепло внутри огромного помещения, а высота от пола до купола составляет 28 метров, сохранялось две недели.
Сейчас мы даже примерно не можем представить себе, насколько прекрасно было внутренне убранство церкви. По данным архивов НКВД, только золота и серебра из монастыря было вывезено не один десяток пудов. На главной святыне обители – Животворящем Кресте Господнем – помимо других украшений, в том числе и драгоценных камней, находилось 100 золотых роз.
Колокол собора – благовест – был настолько велик, что им свободно можно было накрыть тройку лошадей. Куда делись колокола, до сих пор неизвестно. Игуменья Стефанида утверждает, что вывезти их красноармейцы не могли, вследствие огромных размеров, скорее всего, они спрятаны где-то на территории монастыря. Когда несколько лет назад военные «прозванивали» миноискателем останки разрушенной колокольни, они наткнулись на несколько участков, где прибор показывал наличие большого количества серебра и меди под землей.
Каждый верующий приходит в церковь своей тропиночкой. В Крестовоздвиженский монастырь люди приезжают по разным причинам. Но главное, что неодолимо влечет их сюда – это святыни монастыря, приложившись к которым и хотят они попросить у Господа помощи в делах, здоровья себе и своим близким. Поклониться чудодейственному Кресту Господнему, иконам Божией Матери – Феодоровской и «Нерушимая стена».
Игуменья Стефанида охотно рассказывает паломникам о том, как многие люди смогли получить по своей вере исцеление. Об этом не раз писала пресса. Неслучайно сюда стремятся и бездетные родители, и люди слабым зрением. Приезжают сюда и потрудиться. Ярко-синий купол с золотыми звездами (до революции они были из драгоценного металла), который красуется над храмом, обновлен руками молодых трудников, помогающих обители. Здесь очень нужны помощники.
Как часто мы едем за тридевять земель, чтобы поклониться мощам или иконе того или иного святого, не зная, а порой и не желая знать, что православные святыни находятся у нас совсем рядом, в нескольких десятках или сотнях километров. И нужно сделать лишь небольшое усилие, чтобы по вере, по молитве обрести душевный покой и быть может исцеление, о котором столько просил.
История возникновения Кылтовского Крестовоздвиженского женского монастыря.
По преданию, жил некогда в этих местах крестьянин Василий Пестерев. Наскучила ему мирская жизнь, решил он остаток дней своих посвятить служению Господу. Собрал немногочисленные пожитки и ушел в лес. Соорудил из лиственницы деревянный крест, возле которого и молился до самой смерти. Прошло какое-то время, и вот однажды жители села Серегово нашли крест, от которого исходило необычное сияние. Случайно прикоснувшийся к нему крестьянин получил исцеление. К святыне потянулись люди.
В 1894 году купец Афанасий Булычев основал на месте обретения чудодейственного креста Кылтовский женский Крестовоздвиженский монастырь, благословил его на сей подвиг сам св. Иоанн Кронштадский. В 1918 году в монастыре жили 200 монахинь.
На территории монастыря покоятся останки великих подвижников веры Христовой: пустынножитель Василий Пестерев, основатель монастыря купец Афанасий Булычев с дочерью Анастасией Белявской, настоятельницы монастыря игуменьи Филарета и Ермогена, прославившиеся при жизни своим благочестием и силой молитвы, творимой ради спасения людей. Покоятся на территории монастыря и останки священномученика митрополита Одесского и Херсонского Анатолия (Грисюка).
История обретения иконы Феодоровской Божией Матери
Необычна судьба одной из главных святынь Кылтовского монастыря – иконы Феодоровской Божией Матери. До революции она была написана в дар царской семье известным художником Милютиным (это одна из версий, автор М. Выгин предполагает что она была написана этим художником, автором знаменитой русской матрешки). С 1917 по 1993 гг. икона находилась в Латвии, ее пытались вывезти за границу, однако на таможне она была задержана и в качестве контрабанды была выставлена на аукцион. Спасая реликвию, атаман Георгий Константинович Крашенинников, атаман Крестовоздвиженской и Богоявленской казачьей общины в городе Риге, заложил свою квартиру, и за 6 тысяч долларов, огромную по тем временам сумму, выкупил святыню, чтобы переправить ее в Россию. С большими трудностями икона была переправлена на Родину, где была передана Михаилу Выгину, автору статьи «Обычный Райский день», в которой он рассказывал о судьбе святыни. Спустя некоторое время, по чудесному стечению обстоятельств, икона была подарена тогдашнему Главе Республики Коми Юрию Алексеевичу Спиридонову. Увидев икону, Глава республики ахнул, прекрасно понимая, какая святыня находится в его руках, он решил передать ее в Кылтовский женский монастырь.
Вот так закончились приключения знаменитой иконы, она обрела, наконец, свое место в храме святого Афанасия Афонского, где все чтут и берегут эту величайшую святыню.