© Николай Куклев
Трудная загадка (рассказ-быль)
Было это лет двадцать тому назад. Я жил на станции Сенная Вольского района Саратовской области, и ехал в поезде местного значения в Саратов. Курсировал такой фирменный поезд имени писателя Фёдора Панфёрова. Поезд небольшой, вагонов шесть, но очень ухоженный, чистый, с приветливым штатом проводниц и начальника поезда, украшенный портретами местной знаменитости, хотя родился он в другой области – Ульяновской, в посёлке Павловка, 20 сентября 1896 года.
На Саратовской земле Фёдор Иванович знаменит тем, что учился в Вольской учительской семинарии, затем в Саратовском Университете, а когда задумал описать сельскую жизнь того времени, специально поселился в селе Широкий Буерак Вольского района. Тут он и написал свой знаменитый роман «Бруски». «Бруски» – это местное название поля возле села, где трудились тогда сельчане. Умер Фёдор Иванович в Москве, 10 сентября 1960 года, похоронен на Новодевичьем кладбище…
Вот в таком поезде имени Панфёрова я и ехал в тот день. Стояло лето, за бортом было жарко, а тут, в вагоне, мы, пассажиры, нежились в прохладе – работали кондиционеры. Поезд не шёл, а буквально летел, пробивая своим стальным телом толщу нагретой степной атмосферы, разбрасывая её по сторонам, словно великан. Но привычного перестука колёс не было – они скользили по длинным стальным монолитам из коротких, но надёжно сваренным рельс. За окном мелькали столбы линии высокого напряжения, деревья и кустарники лесных защитных полос, луга и перелески, некоторые станции и разъезды – поезд шёл экспрессом. Кто-то неотрывно смотрел в окно, кто-то дремал, а кто-то читал. Изредка вдоль рядов кресел, которые располагались относительно друг друга супротивно – одни по ходу поезда, а другие – против хода, проходила миловидная проводница, предлагавшая воду, печенье, конфеты, мороженое, другое снадобье.
Моё место было возле тамбура, у входа в зал вагона, на первом ряду – против хода поезда. По этой причине я ничего не мог видеть, что делается за моей спиной, а, чтобы увидеть, надо было встать и повернуться. Досталось по «наследству» – прежние пассажиры на Сенной вышли, а я зашёл. Возле меня оставалось одно свободное место. Так мы и ехали.
Погрузившись в раздумья, я уставился в окно, как в тот мир, который служит неким фоном того мира, в котором ты пребываешь сейчас, но который тебя уносит в такие дали, что и не знаешь – где ты. Так бывает, когда ищешь ответ на свой вопрос тут, и он действительно тут, но всё время ускользает, вырывается – не ухватить! Потом снова появляется, и снова исчезает…
…Она подошла ко мне тихо, что-то напевая себе под нос. Я обернулся и увидел девочку лет шести. Бросив на меня быстрый взгляд, она, не останавливаясь, прошла к двери, уставилась в стекло, разглядывая в нём своё отображение. Я стал наблюдать за ней. Из-за своего небольшого росточка она видела лишь свою головку, и чтобы видеть, что пониже, ей надо было встать либо на цыпочки, либо подпрыгнуть. Что она и принялась делать. Прыгает, а сама и в окно смотрит, и на меня взгляд бросает – «мол, как я вам?». Ну, как тут не догадаться, что ищет повод познакомиться?! Поэтому, улучив момент, я жестом приглашаю её сесть рядом. Она мотает головкой, что не хочет, но охотно подходит ко мне ближе. А поезд идёт, идёт. Спрашиваю её:
- И как звать тебя, милая леди?
- Вика, – отвечает та. – А тебя как?
В эту минуту раздаётся рядом – через пару рядов кресел – чёткий, строгий женский голос:
- Вика!
Девочка оборачивается на голос, убегает, но через минуту возвращается, и с ходу повторяет свой вопрос:
- А вас как зовут?
«Молодец, правильно воспитывает мама дочку!» – говорю я про себя, а в слух отвечаю:
- Я – деда Коля. Запомнила? Вот и познакомились! Я еду в Саратов, а вы куда с мамой?
- И мы с Саратов.
- Я в гости еду, а вы?
- А мы – домой.
- Значит, были в гостях? У кого, если не секрет?
- У бабушки и дедушки.
- Вот и славно. А как насчёт школы – ходишь в школу?
Вика замялась, думая, что ответить, смотрит туда, где сидит её мама. Я тоже делаю поворот головы в её сторону, вижу молодую женщину, которая что-то показывает дочери жестами. Вика кивает ей головой, а мне показывает два пальчика:
- Ещё два месяца, и я пойду в первый класс.
- Ну что ж, это очень хорошо, поэтому заранее поздравляю тебя! В школе найдёшь много друзей, будет интересно, не скучно. А чтобы и тут нам с тобой не было скучно, чем ты предлагаешь заняться?
Вика оживляется, живо предлагает:
- Давайте в загадки!
- Можно и в загадки! А кто начнёт?
- Можно я?
- Конечно, можно! Задавай первую!
Вика тут же произносит:
- «Не лает, не кусает, а в дом не пускает» – что это?
Я, конечно, ответ знаю, но как можно не продлить удовольствие ребёнку, если чуточку подыграть ему?! Поэтому отвечаю:
- Это… Скорее всего, это петух-забияка. У нас был такой – на всех прохожих налетал, и его все боялись.
Вика, довольная, смеётся, прыгая от радости
- А вот и нет! Вот и нет! Сдаётесь?
- Сдаюсь!
- Это на двери замок!
- Замок? – как можно искренне удивляюсь я, и тут же признаюсь, – И верно – замок: не лает, не кусает, а в дом не пускает! Молодец, Вика!
Пассажиры, которые сидят ближе к нам, улыбаются.
- А теперь вы задавайте загадку, – просит девочка.
Я делаю вид, что думаю, и что у меня это получается с трудом, говорю:
- Висит груша – нельзя скушать. Что это?
Вика смеётся, резво подпрыгивает, показывая пальцем на потолок вагона. Я тоже смотрю в потолок, но делаю вид, что вообще не понимаю, о чём идёт речь, очень растерян и смущён. Тогда она торжественно «выручает»:
- Деда Коля, это же лампочка!
- Увы, Вика, ты отгадала, хотя я думал, что ты там увидела, на потолке?
Вика была довольна, а вместе с ней – и пассажиры, которые прислушивались к нашему общению. Таких стало больше. А когда мы перебрали ещё несколько известных загадок, зрителями и слушателями нашей игры стали все путники вагона. А поезд шёл и шёл, и вот уже пригород Саратова, скоро – вокзал. И очередь задать загадку мне.
- Вот такая загадка, Вика, – говорю я. – Только будь очень внимательной. Хорошо?
- Хорошо! – соглашается та.
- «Перед вами вверх ногами – таракан. Кто?»
Вика, не задумываясь громко отвечает:
- Муха!
По вагону пошла первая волна улыбок и лёгких смешинок. Я мотаю головой, отвечаю:
- Ответ не верный. Давай ещё раз: «Перед вами вверх ногами – таракан. Кто?»
Вика снова, не мешкая:
- Бабочка!
Пошла вторая волна – более солидная, переходящая в более открытое состояние излияния смеха.
- Опять мимо! – говорю я. – Давай в третий раз, но слушай более внимательно. Хорошо?
Вика кивает, я повторяю: «Перед вами вверх ногами – таракан. Кто?»
На этот раз Вика – для показа, конечно, немного думает, радостно отвечает:
- Оса! Конечно, оса! Висит и жужжит!
По вагону – первый смех, но ещё не хохот. Я же снова к Вике:
- Вика, это не оса. И не пчела. Даже не комар. Давай-ка ещё разок, а то скоро вокзал, не успеем. «Перед вами вверх ногами – таракан. Кто?»
Вика картинно думает, чешет затылок, трогает нос, уши, поправляет платье, после чего так же твёрдо и громко восклицает:
- Ну, конечно, паук! Он всегда вверх ногами на потолке висит!
Вагон уже не смеётся, он хохочет, ему весело и забавно. Многие достают носовые платки – вытирают слёзы. Радостно и мне, что смогли с малышкой поднять настроение пассажирам!
Секрет этой загадки в том, что её надо произносить скороговоркой, что я и делал, поэтому такой эффект. Загадка, конечно, не для взрослых, она больше для детей младшего возраста, как Вика, которые сосредотачивают внимание не на ответе, который в самой загадке, а на её первой части. Именно это и забавляет. Но особенно забавляет то удивление ребёнка, когда он сам находит ответ в данном тексте. Поэтому, дождавшись, когда пассажиры притихнут, я предложил Вике, которая была, конечно, уже немного расстроенной, завершить загадку настоящей отгадкой:
- У тебя последняя попытка, Вика, и ты, я думаю, непременно с ней справишься. Но для этого тебе надо очень внимательно прослушать, о чём говорит сама загадка. Только очень даже внимательно слушай, и она же тебе подскажет ответ. Ты согласна?
- Согласна.
- Готова?
- Готова.
-Тогда слушай, я произношу её медленно, почти по слогам: «Перед вами, моя дорогая Вика, вверх ногами – та-ра-кан. Кто?».
Вот тут надо было видеть саму Вику. На её личике было такое искреннее удивление, такой неподдельный восторг, что она застыла, словно изваяние. И весь вагон застыл, ожидая, что будет дальше. Люди не хотели опережать события, понимали – перед ними ребёнок, который, возможно, делает своё первое в жизни открытие. И Вика это подтверждает, но не ответом, а… вопросом:
- ТА-РА-КАН?
Что творилось в вагоне после такого заключительного слова Вики, можно только догадываться. Был взрыв хохота и оваций, которым и завершилась эта памятная поездка. Это был лучший открытый урок за всю мою учительскую жизнь. Тогда мне было чуть за шестьдесят, а Вике – шесть лет. Сейчас мне восемьдесят пять, а ей, если всё сложилось так, как надо, около тридцати. Помнит ли она эту встречу и этот урок, не знаю, да и неважно. Главное – это случилось тут, на Земле, а это и есть то Чудо, которое – ЖИЗНЬ, а в ней – и вопросы, и ответы, и загадки, и отгадки – всё рядом…