Рассказ из новогодней антологии «Гирлянды, монстры, оливье».
— Не пускай его, — прошептал Славка, когда в дверь постучали. — Это не Дед Мороз, а чёрт.
Но бабушка его не услышала, как и не услышала того, что гость выстукивал в дверь жуткую мелодию из мультика про ад. Когда дверь распахнулась, Славка испуганно спрятался в комнате за диваном, затаил дыхание, надеясь, что его не найдут.
— А где наши детишки-и-и? — протянул противный скрипучий голос в прихожей. — Пусть выходют, признаются в своих пакостях.
Не может, не должен добрый волшебник заставлять детей признаваться в плохих поступках. Он просит читать стихи, водить хороводы вокруг елки, дарит подарки, а этот…
— Славушка, выходи, — позвала бабушка писклявым голосом. — Будешь признаваться.
Не дождавшись внука, она зашла в комнату, больно схватила Славку за локоть, потащила в прихожую, сама при этом улыбалась, а глаза у неё были чёрные, как гудрон.
Похожие глаза снились Славке всю неделю. Во сне он видел страшного мохнатого чёрта, который ходил по двору с огромным мешком и что-то вынюхивал. Искал. И сегодня во сне чёрт заметил Славку в окне. Узнал, в какой квартире он живёт, услышал бабушкины молитвы. И выбрался из кошмарного сна в уютную предновогоднюю явь, где пахнет мандаринами и газировкой.
— Славка-а-а, — протянул довольно чёрт, маскирующийся под огромным красным тулупом и бородой, похожей на старую паклю. — Тебя-то я и искал! Много мне рассказывали про твои пакости. Бабушка твоя молилась кажну ночь, умоляя тебя исправить. Только вот не бог её молитвы услышал. А я.
Бабушка рядом со Славкой упала на колени, принялась отбивать поклоны, стукаясь лбом о линолеум так сильно, что голову раскроила.
Славка не выдержал, заплакал. Попытался сбежать в ванную, но огромный чёрт преградил дорогу.
— Никуда ты не уйдёшь, пиздюк. Пока все свои пакости за год не расскажешь, не выпущу.
В мешке у чёрта что-то зашевелилось, захрустело. Почудилось, что там лежали живые кости.
— Чего на мешок глядишь? — подмигнул чёрт, погладив липкую грязную ткань. — Сам хошь в мешок?
— Нет, — пискнул Славка. — Отпустите…
Ответом ему был удар бабушкиной головы о пол.
— Признавайся! — рявкнул чёрт. — Иначе мешок развяжу! И выпущу кости! Съедят тебя и даже…
Чёрт весело хрюкнул, притопнул.
— И даже косточек не оставят.
Славка дрожал с головы до ног, трясся, как осиновый лист на ветру. Невесть откуда появился огромный табурет на трёх костяных ногах.
— Залезай, — приказал чёрт, — и рассказывай.
Сзади подскочила обезумевшая бабушка, схватила Славку за шиворот, подняла, как пушинку. Поставила на табурет.
Чёрт взялся за лямки мешка, готовый в любую секунду его раскрыть.
— Не надо…
— Ох и давно я кости не кормил, — вздохнул чёрт, распутывая невесть откуда появившийся узел на лямках. — Особо голоден змей костяной. Он внутрь через рот забирается и лёгкие съедает…
— Не надо! — завопил Славка и чуть не упал с табурета, но бабушка его поймала, поставила обратно. — Я… я… телефон взял! У одноклассника Валерки! Он его оставил на перемене! Новый! Он его всегда оставляет! А у меня нет телефона, бабушка не покупает, и я чужой забрал.
— Украл, — поправил чёрт.
— Да, — всхлипнул Славка. — А когда искать начали, я испугался, выкинул телефон. Чтобы не узнали. И больше я телефонов не крал.
Чёрт оставил мешок у дверей, подошёл к Славке, принюхался.
— Ты раскаиваешься, Славушка?
— Д-да.
Чёрт принюхался ещё раз.
— Верю тебе. Правду говоришь. Что ты готов отдать за свой проступок?
— Отдать? — не понял Славка. — Что отдать? Игрушки?
— Нет, — ухмыльнулся чёрт, обнажив острые чёрные зубы. — Часть себя.
Славка от страха чуть снова с табурета не свалился.
— З-зачем часть себя?
— Чтобы вину свою загладить.
— Я не хочу отдавать…
— Раньше надо было думать, когда воровал. А сейчас говори! Или сам решу, что взять! Но я-то…
Чёрт больно ущипнул Славку за руку.
— Я самое вкусное у тебя заберу!
Кто-то из учителей говорил на уроке, что самый ненужный палец у человека на руке – это…
— Мизинец, — сказал Славка, пряча ладони за спиной. — Я отдаю мизинец.
— Пусть будет мизинец, — кивнул чёрт, облизнувшись.
Он не подскочил к Славке, не достал большие ножницы, готовый отрезать детский палец. Лишь ударил по мешку, рявкнув:
— Сидеть там, пздя!
У Славки закружилась голова. Уютная прихожая в бабушкиной квартире изменилась, стены раздались вширь, искривились, а потолок терялся в чёрной дымке. Казалось, они находятся в жутком потустороннем зале. Славка как-то смотрел по телевизору ужастик, там в похожем зале обитали вампиры.
— Больше ни в чём не хочешь признаться? — вкрадчиво спросил чёрт. — Ты знай, Славушка, если сам не захочешь, я мешок-то раскрою, кости из тебя живо правду вытащат.
— Я воровал деньги, — тихо сказал Славка, словно надеясь, что его не услышат. — У бабушки.
Позади раздался удар. И громкий бабушкин вздох. Так он вздыхала каждый раз, когда Славка пакостил.
— Сколько раз ты воровал деньги?
— М-много. Я не считал.
— Сколько денег украл? Считал?
— Больше тысячи.
— Три тысячи за весь этот год, — глаза у чёрта блеснули, словно он насквозь просканировал все Славкины мысли. — Ты что-то хочешь сказать?
Славка набрал полную грудь воздуха.
— Мне стыдно. Я раскаиваюсь.
— Что скажешь бабушке?
— Извини, ба. Я так не буду. Я всё отдам!
Бабушка не ответила. В очередной раз ударилась лбом о пол.
— Отдашь, — ласково проговорил чёрт. — Всё отдашь. А сейчас говори, какую часть тела отдашь за своё воровство.
Славка долго не думал.
— Второй мизинец.
Чёрт в один прыжок подскочил к Славке, отвесил ему оплеуху.
— Нельзя одну и ту же часть тела два раза! Не возьму! И за большое воровство мизинцем не откупишься. Другое давай! То, что тебе дорого!
Славка снова расплакался. Чёрт схватил его за горло. Вторую руку чёрт запустил в мешок, готовясь вытащить из него кости.
— Нет! — простонал Славка. — Я отдам… отдам…
Нос. Его отдать. Нос, по которому его постоянно бьют, постоянно разбивают, а при насморке его постоянно закладывает. Одни проблемы с ним.
— Эвона ты чё, — прищурил чёрт свои глаза-угольки. — Нос решил отдать. Интересно. Проявил фантазию. Ну что же, возьму.
И щёлкнул Славку по носу, который никуда не исчез.
Пока не исчез.
— И остался ещё один очень плохой поступок, который ты совершил, — чёрт оглядел Славку с ног до головы. — Сам расскажешь или силой вытянуть?
Славка сжал зубы так, что они заскрипели.
— Сам. Я кота соседского убил.
— Всего одного? — театрально изумился чёрт.
— Д-двух котов.
— Зачем ты их убил?
Славка закрыл глаза, невыносимо было смотреть на чёрта.
— Я хотел… хотел увидеть, как они мучаются.
— Увидел? — тихо спросил чёрт.
— Да, — тихо ответил Славка.
— Раскаиваешься?
— Очень. Я никогда… никогда никого не буду больше мучить.
— Не будешь, — вкрадчиво произнёс чёрт. — Не будешь. Потому что не сможешь.
Славка, недолго думая, начал:
— Я хочу отдать…
— Молчать, сучёныш! За третий проступок я сам решу, что у тебя забрать!
Чёрт оглядел Славку с головы до ног. Облизнулся.
— Заберу твои ноги. За каждого убитого кота по ноге.
Рядом всхлипнула бабушка, благодаря чёрта.
Но Славка её не слышал. У него по всему телу побежали мурашки, когда из подъезда донёсся топот многочисленных ног и детский визг.
— Это кто там?
— Детишки наказанные, — оскалился чёрт. — Которые в прошлом году напакостили. Кто без ног остался, кто без носа. Кто-то и вовсе без головы.
Топот приближался. Визг становился громче. Казалось, по лестнице бегут не дети, а стая бешеных собак.
— Весь год наказанные детишки исправлялись, делали добрые поступки. И сейчас мне о них расскажут! У кого добрые поступки лучше, тот и получит подарок.
— Какой подарок?
Чёрт подмигнул.
— Твой мизинец, твой нос, твои ноги. Не бойся, Славка, у тебя тоже будет целый год, чтобы исправить пакости добрыми поступками. Гля, на следующий праздник сам получишь ноги.
Славка попытался сбежать, но в него крепко вцепилась бабушка.
— Отпустите! Не надо! — зарыдал Славка. — Я не буду! Я обещаю! Обеща-а-аю!
Но чёрт его не слушал, ждал, когда до квартиры доберутся дети.
— Как я без ног, — всхлипнул Славка, — как я без них смогу хорошие поступки делать?
— Надо было раньше думать, — спокойно ответил чёрт, — когда крал и убивал. А сейчас – получи наказание.
На этих словах он распахнул двери, и в прихожую ринулись мёртвые дети.
Сергей Королёв