И главное, что изменилось спустя 7 лет?
У меня есть ещё к себе вопрос: куда я всё это говорю? Кому?
ОБРАЗ ДРУГА И ОБРАЗ ВРАГА
Мировые СМИ без сколько-нибудь разумных оснований называют Россию страшным мировым злом. Газеты и журналы на основных мировых языках полны фейковых новостей и зловредных карикатур, изображающих русских.
В один день ИГИЛ расстреливает под триста мужчин и мальчиков. Донбасс ежедневно бомбят. В Москве предотвращают теракты.
Одновременно с этим нам неустанно говорят: прекратите ваш патриотический угар, остановите милитаризацию общества, сколько можно. Горе тому чудаку, что пожелает довериться этим вздорным голосам.
В следующий раз, когда к вам подойдёт маньяк с бритвой наголо, те же голоса вам скажут: успокойтесь, это просто брадобрей, обычный бородатый брадобрей, со свастикой, вытатуированной на лбу.
Всё, что от нас требуется: не расслабляться. Мы ещё ничего не вернули себе. Я говорю не о географии (хотя и о ней тоже) — я говорю о метафизике.
У нас нет ни одного собственного официально узаконенного героя. Вот легендарный всеамериканский дедушка Клинт Иствуд снимает кино про снайпера: человека, убившего три сотни людей, — при этом здорового физически и морально парня, защищающего американскую идею, отличного семьянина.
Представляете, что было бы, появись такая картина у нас? Как гуманисты всех стран и народов сбежались бы к нам, чтоб нас осудить и призвать к покаянию? Янки непрестанно поставляют своих героев — непробиваемых, как кастрюля, упрямых, как суховей, рефлексирующих, как Борн, передвигающихся по стенам и стеклу, как Том-миссия-выполнима-Круз.
Они чествуют и помещают на обложках журналов реально действующих офицеров — и тут же отливают их в кинематографическую медь, в олово, в бетон, в мрамор, во что угодно, лишь бы зафиксировать свою победоносность.
Причём речь идёт не только о военных — но и об американских капитанах дальнего плавания, космонавтах, астронавтах, путешественниках по морям, по горам, по небесам, по шахтам.
Мы же своих героев стесняемся, скоро их забываем, мало о них заботимся.
Не сияют золотом имена генералов и уж тем более младших офицеров и солдат «чеченских» войн; и герои чеченского сопротивления ваххабитам тоже полузабыты.
Про «афганскую» мы и вовсе молчим. Вцепились изо всех сил в Великую Отечественную — но избегаем всех прочих войн; а их было много, и почти каждая из них в той или иной мере — Отечественная, её первые удары или её послесловия.
Гражданской войны и великолепной литературы о той войне — тоже стесняемся: а то, что мы тогда имели дело с экспансией французов, англичан, японцев, поляков, чехов и прочих немцев, — это вроде как не имеет значения.
Из героев у нас, по совести сказать, остался один Данила Багров. Где-то там, если долго вглядываться, маячит хриплый Высоцкий, он же Жеглов, он же автор военно-милитаристских песен, которого, по недоразумению, иные «люди мира» считают своим собратом по ремеслу.
По какому такому ремеслу?
Гибель Арсена Павлова-Моторолы стала национальной трагедией на Донбассе и личной бедой для огромного количества людей в России. Но, прости господи, Арсен — это ведь натуральный бренд, человек из народа, Робин Гуд, Чапаев и Че Гевара в одном лице! При этом ни один российский журнал не вышел с его портретом на обложке. Подойдите к любому ларьку с прессой — и увидите на обложках лица людей, которые, в девяти случаях из десяти, ненавидят М>ца людей в кино успешно изображая кого-то вроде Моторолы, в жизни не умея сказать о нём, даже после его гибели, хоть одно доброе слово.
С этих, чёрт возьми, персонажей наши мальчишки строят себя, своё поведение. С наших, боже мой, суперменов, которые вместе с тем тотальные пацифисты, а весь героизм их зачастую заключается в смутной гендерной принадлежности. Зато как они хмурят брови, как сжимают челюсти, как играют скулами! Стреляют из пистоля, бегают с клюшкой, спасают самолёты. Как настоящие. Только липовые.
Государство в России пока не умеет толком работать с массовым запросом на героику, на мужество, на честность.
Причина тому проста. Государство у нас, хотя бы в силу самосохранения, несколько поумнело, но управленцы его на местах — сплошь и рядом из тех времён, когда главной максимой внешней политики России была: «Никто не хочет с нами воевать! Прекратите искать врага!»
Мы врага не искали. Враг сам нас находит. Ему без нас скучно.
Если мы собираемся встречать этого врага с липовыми героями, результат тоже будет липовый. Или от крови липкий. От нашей.