Канун Нового Года -для всех нас незабываемое время волшебства и сказки, домашнего уюта с ароматом хвои, мандаринов, и имбирного печенья на ёлке, время теплых встреч и надежд на будущее, вопреки всему.
Удивительно, но традиция праздновать Новый год пришла в Россию сравнительно недавно. Указ Петра Великого №1736 «О праздновании Нового Года» в декабре 1699 г. гласил: «..В знак нового столетнего века, в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям, и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых… а людям скудным комуждо хотя по древцу или ветви на вороты… стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года… В 1 день, в знак веселия, друг друга поздравляя новым годом и столетним веком, учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет…».
После смерти Петра I хвойными ветками стали украшать преимущественно питейные заведения. Придворный же церемониал празднования Нового года сложился при императрице Екатерине II. 1 января вся знать традиционно посещала церковную службу, а потом отправлялась на костюмированный бал. «Ея Величество во всех играх сама быть и плясать изволила»-писал воспитатель великого князя Павла Петровича Семён Андреевич Порошин. Будучи известной гурманкой, императрица уделяла тщательное внимание новогоднему меню. Так, по ее просьбе, было изготовлено невиданное доселе блюдо-жареный поросенок, фаршированный фазаном, куропаткой, жаворонком и оливками, причем все ингредиенты запекались один в другом. Кулинарное произведение искусства получило название «Императрица» и обрело невиданную популярность в Петербурге.
Говорят, именно государыня Екатерина завела обычай делать рождественские подарки. Причём, сама она в выборе подарков золотой середины придерживаться не умела, о чём часто говорила сама: «Я дарю или слишком много, или слишком мало!». Так, одни получали в подарок земли и усадьбы, а другие-сущие безделушки, и это неравенство отнюдь не свидетельствовало о плохом расположении императрицы. Но сама она каждый год всегда ожидала одного и того же подарка: некий купец на золотом подносе преподносил ей свежие фрукты. При виде ананасов, груш, яблок и абрикосов Екатерина хлопала от радости в ладоши и смеялась, как ребёнок.
Обычай же ставить дома ёлку на Рождество вернулся в Россию в 1817 году с невестой внука Екатерины II, великого князя Николая Павловича, будущего императора Николая I. Принцесса Прусская Шарлотта-Вильгельмина, ставшая императрицей Александрой Фёдоровной, превратила этот обычай в прочную традицию.
Примечательно, что дети Николая I сами приобретали рождественские подарки родителям на собственные карманные деньги, о чем вспоминала великая княжна Ольга Николаевна.
После обмена подарками императорская семья переходила в другой зал, где был длинный стол, уставленный фарфоровыми изделиями, изготовленными на Александровской мануфактуре. Здесь разыгрывалась лотерея. Николай Iобъявлял карту, и победитель получал награду из рук императрицы.
Самым запомнившимся современникам подарком на Рождество в период царствования императора Николая I стал подарок его младшей дочери, великой княжне Александре Николаевне в 1843 г. Накануне праздников в Петербург прибыл ее жених, принц Фридрих-Вильгельм Гессен-Кассельский, но родители решили скрыть от девушки его приезд. Каково же было изумление Адини, когда она нашла своего жениха, привязанным к ёлке в Концертном зале Зимнего дворца «с конфектами и фонариками» в качестве подарка.
После смерти Николая I его сын, молодой император Александр II, продолжил традиции отца. 24 декабря 1855 года ёлка была устроена в «малых покоях» императрицы Марии Александровны. Поскольку еще не истёк годичный траур по умершему Николаю I, на ёлке присутствовала только «семья», включая фрейлин Марии Александровны, Анну Тютчеву и Александру Долгорукую. Императрица получила в подарок платья, браслеты, образа, изделия старого саксонского фарфора; император получил от супруги «несколько дюжен рубашек», мундир, книги и картины. Великие князья принимали участие в подготовке лотереи для свиты, наклеивая билетики на книги и готовя другие подарки.
Ёлки в Зимнем дворе проводились даже тогда, когда, в силу обстоятельств, семья находилась в разлуке. В 1864 году Мария Александровна находилась в Ницце подле больного сына, цесаревича-наследника Николая. Для старшего сына она нарядила ёлку, украсив ее портретами всех родных и близких, которые не могли быть с ними в тот момент рядом. А в Зимнем дворце супруг и остальные дети открывали подарки, которые заботливо приготовила им жена и мать.
На елку приглашались и те, кто становились со временем почти членами императорской семьи: помимо фрейлин, это были гувернеры, воспитатели и няни. 24 декабря 1873 года шестнадцатилетний великий князь Сергей Александрович записал в дневнике: «Была чудная елка! Как мы наслаждались, подаркам не было конца!.. Китти [няня Царских детей Е.И. Струтон] была и очень радовалась».
Поставкой елочных наборов и «обустройством» рождественских елок с сюрпризами, сладостями и фруктами, картонажем, бронзовыми и другими украшениями, занимались кондитеры. Елочные подарки были достаточно скромными по сегодняшним стандартам, включая в себя «сюрпризы французские», фунт «конфект», 2 шт. мандаринов, 2 шт. яблок, и только для великих князей – чернослив. От стандартного «подарочного рождественского набора» отличался только подарок Александру II: в его «комплект» включался абрикосовый джем – «pâté d’apricot¨.
Стандартные елочные наборы дополнялись самостоятельно изготовленными подарками друг другу. Если Николай I и члены его семьи могли безопасно выходить в город и делать покупки в магазинах, то из-за террористических атак на Александра II и роста общей волны терроризма в России, члены его семьи были абсолютно лишены такой возможности. Поставщики императорского двора присылали им образцы прямо в Зимний, но так как товары повторялись из года в год, часто домочадцы императора не имели никакого понятия о том, какие на тот момент появились в продаже новинки.
Как вспоминала великая княжна Ольга Александровна, солидные магазины в то время никак не рекламировали свою продукцию, а если бы и рекламировали, то все равно бы царская семья об этом ничего не узнала: приносить газеты детям было строго-настрого запрещено. Поэтому первый подарок, который она преподнесла своему отцу, императору Александру III, были собственноручно сделанные красные мягкие туфли, вышитые белым крестиком.
При Александре III ёлка ставилась в Гатчинском дворце. По воспоминаниям Ольги Александровны, за несколько недель до Рождества начиналась суматоха: садовники несли ёлки, повара сбивались с ног, а личный кабинет императора был завален пакетами, на которые маленькой Ольге и ее брату Михаилу было запрещено смотреть.
К сочельнику все уже было готово, и после полудня во дворце наступало всеобщее затишье. Все русские слуги стояли возле окон, ожидая появления первой звезды. В шесть часов начинали звонить колокола Гатчинской дворцовой церкви, созывая верующих к вечерне. После службы устраивался семейный обед.
«Обедали мы, - пишет Ольга Александровна, - в комнате рядом с банкетным залом. Двери зала были закрыты, перед ними стояли на часах казаки Конвоя. Есть нам совсем не хотелось – так мы были возбуждены – и как же трудно нам было молчать! Я сидела, уставясь на свой нож и вилку, и мысленно разговаривала с ними. Все мы, даже Ники [будущий Император Николай II], которому тогда уже перевалило за двадцать, ждали лишь одного – когда же уберут никому не нужный десерт, а родители встанут из-за стола и отправятся в банкетный зал. Но и дети, и все остальные должны были ждать, пока Император не позвонит в колокольчик. И тут, забыв про этикет и всякую чинность, все бросались к дверям банкетного зала. Двери распахивались настежь, и мы оказывались в волшебном царстве».
Весь зал был уставлен рождественскими елками, сверкающими разноцветными свечами и увешанными позолоченными и посеребренными фруктами и елочными украшениями. Шесть елок предназначались для семьи и гораздо больше – для родственников и придворного штата. Возле каждой елки стоял маленький столик, покрытый белой скатертью и уставленный подарками.
«В этот праздник, - записал биограф Йен Воррес со слов Ольги Александровны, - даже Императрица [Мария Федоровна] не возмущалась суматохой и толкотней. После веселых минут, проведенных в банкетном зале, пили чай, пели традиционные песни. Около полуночи приходила няня,миссис Франклин и уводила не успевших прийти в себя детей назад в детские. Три дня спустя елки нужно было убирать из дворца. Дети занимались этим сами. В банкетный зал приходили слуги вместе со своими семьями, а царские дети, вооруженные ножницами, взбирались на стремянки и снимали с елей все до последнего украшения. Все изящные, похожие на тюльпаны подсвечники и великолепные украшения, многие из них были изготовлены Боленом и Пето, раздавались слугам. До чего же они были счастливы, до чего же были счастливы и мы, доставив им такую радость!»
Император Николай II до последних дней старался бережно сохранять традиции своего семейства. В 1895 году он впервые встречал Рождество уже мужем и отцом: « В 6 1/2 пошли ко Всенощной, и затем была общая Елка в Белой комнате… Получил массу подарков от дорогой Мама и от всех заграничных родственников. 25 декабря в 3 часа поехали в придворный манеж на Елку Конвоя и Сводного батальона. Как всегда, были песни, пляски и балалайки. После чаю зажгли маленькую елку для дочки [Ольги] и рядом другую для всех женщин, Аликс и детской.
Как вспоминала няня великих княжон Маргарет Игер, в 1900 году на рождественских праздниках в Александровском дворце установили не менее 8 ёлок, в украшении которых принимала активное участие императрица Александра Федоровна. Она же тщательно выбирала подарки для всего окружения царской семьи от офицеров охраны до истопников и лакеев. Для царевен и мисс Игер ставилась отдельная ёлка, под которую клали музыкальную шкатулку с мелодией «Ах, мой милый Августин» В своих мемуарах Маргарет Игер упоминает забавный эпизод, когда пятилетняя великая княжна Ольга, увидев мать в придворном платье, восхищенно произнесла, что ¨Мummy”” была «прекрасна, как ёлка на Рождество».
После революции, когда Царская Семья была заключена под арест в Царском Селе, а потом и приговорена к ссылке в Тобольске, а затем-и к концу в Екатеринбурге, тоскливые вечера скрашивала подготовка подарков к Рождеству. Великие княжны во главе с государыней изготавливали их своими руками: вышивали, вязали, шили, рисовали. «Немного устала: очень много пришлось вышивать, рисовать и т. д., чтобы все приготовить», – пишет Александра Федоровна в одном из писем.
В письме от 26 декабря 1917 года подруге Маргарите Сергеевне Хитрово великая княжна Ольга Николаевна описывала рождественские дни в Тобольске: «Вот уже и праздники! У нас стоит в углу залы елка и издает чудный запах, совсем не такой, как в Царском. Это какой-то особый сорт и называется «бальзамическая елка». Пахнет сильно апельсином и мандарином, и по стволу течет все время смола. Украшений нет, а только серебряный дождь и восковые свечи, конечно, церковные, т.к. других здесь нет. После обеда в Сочельник раздавали всем подарки, большей частью разные наши вышивки. Когда мы все это разбирали и назначали, кому что дать, нам совершенно это напомнило благотворительные базары в Ялте. Помнишь, сколько было всегда приготовлений? Всенощная была около 10 вечера, и елка горела. Красиво и уютно было. Хор был большой, и хорошо пели … »
В письме с рождественскими поздравлениями своей бывшей фрейлине Софии Буксгевден Государыня писала: «Со святым Рождеством тебя, дорогая Иза! Нежно целую тебя и желаю всего самого лучшего. Пусть Господь пошлет тебе здоровье и душевный мир, который является величайшим даром для нас, смертных. Мы должны молить Бога и о терпении, ведь оно так необходимо нам в этом мире страдания (и величайшего безумия), – об утешении, силе и счастье. Возможно, слова «радостное Рождество» звучат сейчас как насмешка, но ведь эта радость относится к рождению нашего Господа, который умер, чтобы спасти всех нас – и разве же не способно это восстановить нашу веру в Его безграничную милость...»
Закончим же новогодние и рождественские истории словами молитвы, которые император Николай IIпроизносил каждый раз, когда заканчивался очередной год и наступал новый: «Господи, благослови Россию миром, тишиной и благочестием!”