«Одинокий волк» Эмиль Нольде (Emil Nolde, 1867-1956) не любил, когда его называли экспрессионистом, и искренне радовался тому, что на это звание претендовали футуристы и конструктивисты. Один из лучших немецких художников, он не желал делить свое искусство с другими, неохотно примыкал к творческим объединениям, всегда был недоволен собой и считал живопись смыслом жизни.
О том, что некий мальчик Ганс Эмиль Хансен станет великим художником, его родные догадывались по картинам, которые он рисовал мелом на стенах хозяйственных построек. Малыш «создавал» их в свободное от работы время, а большую часть дня проводил, трудясь на благо своей несостоятельной семьи. Это надолго закрыло для него дорогу в искусство. Только в зрелом возрасте Эмиль Хансен вновь занялся рисованием под псевдонимом, который стал известен во всем мире.
Это произошло в 1902 году, когда художник женился на актрисе Аде Вилструп и вместе с ней переехал в Берлин. Вдохновленный тихими радостями семейной жизни, Эмиль много работал, что позволило ему заявить о себе как о талантливом художнике.
За несколько лет до этого Нольде создал открытки с изображением швейцарских гор, которые очень нравились людям и расходились огромными тиражами. Деньги от их продажи позволили Эмилю заняться профессиональным художественным образованием. И, несмотря на то, что его учебу сложно назвать систематической, молодой человек очень упорно трудился и постоянно расширял круг своих интересов.
В сюжетах первых работ Нольде преобладали библейские мотивы и природная тематика, что было вполне естественно для человека, воспитанного в религиозной семье и проживающего на живописном севере. Даже псевдоним художник взял в честь небольшой деревни, суровые пейзажи которой навсегда покорили его меланхолический разум.
В природе Нольде нет места декоративности, а ее «дикая» красота сконцентрирована на сущности окружающего мира. Даже переписывая в двадцатый раз картину «Осеннее море», художник стремился не столько к тому, чтобы запечатлеть разные состояния стихии, сколько пытался передать прямую связь между неизменным духом природы и собственной душой.
Энергию мира Нольде представлял в цвете, считая его главным выразительным средством. А у природы художник «заимствовал» краски, без которых не мыслил ни один свой пейзаж. Об этом пристрастии Эмиля однажды писал его современник Вильгельм Гаузенштейн:
«Нольде пишет горячими красками, которые как будто выломаны прямо из грубой земли, взяты из глубины лиловых озер, выдавлены из волчьих ягод».
В колористических и сюжетных решениях Нольде был близок эстетике творческой группы «Мост». Это объединение стало одним из немногих, программу которого художник принимал. Он был участником всех «мостовских» выставок и лично помогал в разработке манифеста. Свое искусство Эмиль Нольде делил с экспрессионистами «Моста» на протяжении полутора лет, после чего покинул группу, но не потерял связей с бывшими товарищами.
При этом Нольде все менее охотно выбирался на публичные мероприятия, был редким гостем на выставках и все чаще уединялся в четырех стенах собственного дома. Такие резкие перемены с художником произошли в 1909 году, тогда же в его творчестве появилась религиозная тема, и он написал ряд картин на библейские сюжеты.
Герои работ «Тайная вечеря», «Распятие» и «Положение во гроб» находятся в непосредственной близости к зрителю, из-за чего складывается стойкое убеждение в том, что древняя история свершается прямо здесь и сейчас.
От высоких и духовных тем Нольде сделал смелый шаг в пропасть грубости и фантасмагории. Этим отличались картины, связанные с темой «большого города», на которых художник изобразил Гамбург низов общества, населенный китайскими матросами и развеселившимися в ближайшем ресторане парочками. Такой мир тоже привлекал Эмиля, поэтому в 1913 году он совершил путешествие в Новую Гвинею, побывав заодно в России, Японии и Китае.
Нольде с каждым днем укреплял свои позиции в художественных кругах, его признавало общество, ему благоволили критики. Он, никогда не интересующийся политикой, был настолько одержим своим творчеством, что не заметил, как оно оказалось связанным с идеей немецкого национального духа. С 1920 года Эмиль Нольде, считающий себя истинным немцем и не смирившийся с участью быть датским подданным, вступил в партию национал-социалистов.
Но надежды художника на союз тоталитарного режима с подлинным искусством потерпели крах. Безусловно, первое время правящие круги Германии принимали экспрессионизм, и Нольде пользовался популярностью. Но очень скоро он заметил негативные изменения, происходившие в его стране, и все больше боялся потерять свое «место под солнцем». Он использовал любые средства, чтобы утвердиться как настоящий немецкий художник и подтвердить свою лояльность режиму. В ход пошли даже доносы на коллег, в которых указывалось на их неарийское происхождение. Так Нольде стал единственным крупным модернистом, который встал на сторону нацизма.
Но даже такие отчаянные перемены не спасли художника. В 1937 году модернизм и его течения в Германии были объявлены «дегенеративным искусством», а все модернистские творения подлежали изъятию. Всего пострадали около 1400 художников и 20 тысяч произведений искусства. И «лидером» в этом безумном списке стал сам Эмиль Нольде. У него конфисковали более 1000 картин, одни из которых были сожжены, другие – проданы. Правда, некоторые полотна автору удалось вернуть.
На этом разбирательство с так называемым представителем «дегенеративного искусства» не закончилось. В августе 1941 году его исключили из Имперской палаты изобразительных искусств и запретили заниматься профессиональной художественной деятельностью.
Нольде переселился из Берлина в Гольштейн, где построил дом-мастерскую. Здесь художник тайком от инспектора работал над маленькими акварелями. Он не рисовал маслом, опасаясь, что его «выдаст» специфический запах краски. Несмотря на домашний арест, Эмиль Нольде создал почти 1300 акварелей, которые он называл «ненаписанными картинами».
О художнике вновь заговорили и признали его выдающийся талант в послевоенное время. В 1950 году он получил премию Венецианской биеннале, а через три года правительство ФРГ наградило его медалью «За заслуги в области науки и искусств».
В то время Эмиль Нольде стал еще реже выходить из дома, отдавая всего себя искусству. В своей студии он трудился до 15 апреля 1956 года – последнего дня, когда художник держал в руках кисть и выводил ею замысловатый узор на холсте.
