Был у меня родственник, который в начале восьмидесятых выписывал журнал "Paris Match", читал его, насколько позволяли знания французского, был в осведомлен о светской жизни Старого и Нового Света, знал сплетни британского королевского двора, следил за похождениями принцессы Монако, был в курсе семейной жизни, скандалов, браков и разводов миллиардеров, голливудских актеров и известнейших манекенщиц. С таким подвешенным языком и нестандартными для тех времён увлечениями ему бы быть журналистом, обозревателем, объехать весь мир, взять интервью у принцессы Дианы… Но он был сварщиком на заводе, и приходя домой с ночной смены, курил Беломор на кухне, пил крепкий чай и читал "Правду" и "Труд". Сегодня он мог бы стать популярным блогером, а в той, советской жизни ему было трудно найти себя. Хотя, как знать. Ведь ему повезло карабкаться через Кавказские перевалы, ходить под парусом на Байкале, ловить осетров в низовьях Волги, охотиться на волков в южно-русских степях. И кто из нас знает, что такое "найти себя" и что вообще находит или теряет человек в своей короткой как вспышка жизни? Не стану утомлять читателя рассуждениями, этот рассказ не о моем родственнике.
Найдите в интернете фотографию молодого Фрэнка Синатры, ту на которой ему чуть больше двадцати - бесшабашная улыбка во все зубы и, будто бы, озорной взгляд насквозь, с едва заметной, крохотной капелькой грусти. Вот эту фотографию Витяйка мог вклеить к себе в паспорт и ни один самый бдительный пограничник, стоящий на паспортном контроле в аэропорту, не разглядел бы подвоха.
Витяйка прогуливался по ночной Барселоне имея целью ознакомление с местными достопримечательностями. В начале пешеходной улицы Ramblas - исторического центра древнего города, основанного то-ли Гамилькаром Баркой*, то-ли Гераклом, к нему подошли два огромных, сташных негра и что-то залопотали, скаля белые зубы. Лихая Витяйкина юность пришлась на конец не менее лихих девяностых, поэтому никаких сомнений относительно намерений этих африканских джентльменов он не испытывал. Витяйка улыбнулся à la Синатра, сунул правую руку в карман ветровки и спросил:
- Ты что-то хотел, братан?
- Руси! Руси! - громилы, воспользовавшись преимуществом маскировочного цвета кожи, растворились среди ночных теней Готического Квартала.
- Рассосалось тих потиху! - облегчённо выдохнул про себя Витяйка.
Завтра утром он улетает домой и ему совершенно не нужны неприятности.
Что-то во внешности одного из несостоявшихся грабителей шевельнуло память.
В МИД СССР все стоят на ушах. В одной из молодых африканских республик съели советского посла! Туда направлена нота протеста наполненная гневом и негодованием. Оттуда приходит ответ, мол очень виноваты, недоглядели, извините, ну съешьте и вы нашего!
Южный Судан. Витяйка ходил механиком на буксире с евангельским именем "Лука", что толкал стометровые баржи по Белому Нилу и его гигантским плавням, сплошь заросшим тростником и папирусом, где были прорыты судоходные каналы. Таким образом обеспечивались всем необходимым нефтяные вышки, дававшие основной доход в бюджет страны.
О внешности местных жителей лучше всего говорила примета речников, передававшаяся из вахты в вахту:
- Если смотришь на местную прелестницу и она начинает тебе нравиться, значит пора домой.
Вообще, Африку Витяйка себе представлял именно так. Но одно дело представлять, а другое оказаться посреди той реальности, где в базовом лагере на дереве живёт кобра по кличке Люська (по жене кто-то тосковал, что ли), а в траве между боксами речники частенько видят зелёную мамбу, которая, как говорят, кусает не один раз, а много, пока не убьет. А может это всё страшилки… Но зато крокодилы тут просто чемпионских размеров. И из воды они могут выпрыгивать вертикально, метра на три, Витяйка сам видел в первый же день по приезду. Поэтому весь свой первый рейс проспал на самой крыше надстройки буксира, где близко познакомился с местными москитами. Ох и клювы у них - забодать может! Потом ребята, вдоволь посмеявшись над новичком, показали на специальную конструкцию бортов судна, которую крокодил преодолеть не может.
Здесь Витяйка отвёл душу в смысле рыбалки. Самая разнообразная рыба стаей шла за буксиром и мгновенно клевала даже на окурок. Справедливости ради стоит сказать, что далеко не вся пойманная рыба годилась для еды, но спортивный азарт он вволю потешил.
Жизнь людей в Африке лишена многих ненужных условностей, зато в ней присутствует здравый смысл и неоспоримая логика. Если у тебя есть коровы - ты пастух, если машина - ты водитель, хочешь быть пилотом - прилетай на собственном самолёте. Охранял буксир и грузы, перевозимые на баржах тридцатилетний житель Джубы, столицы Южного Судана, на том простом основании, что у него был автомат Калашникова. Все сменяющиеся раз в три-четыре месяца экипажи не заморачиваясь звали его my friend. Вот именно его и напомнил Витяйке один из новых барселонских знакомых.
Майфрэнд действительно был дружелюбен, весел и общителен, как впрочем, большинство африканцев. Как и большинство местных он достаточно внятно и бойко говорил на английском, был христианином (ну кто бы мог подумать, что Южный Судан это христианская страна!) и многодетным отцом. Кстати местная модель христианства каким-то образом допускала многоженство, поэтому у Майфрэнда, несмотря на относительно молодой возраст было пять дочерей и семь сыновей. Положение мужчины в Южном Судане определяется количеством сыновей. Если больше десятка, значит ты уже солидный, уважаемый человек, если меньше, значит ты ещё молод и зелен. У столпов общества сыновей, как правило, больше сотни.
Как только Витяйка попал на буксир, Майфрэнд обстоятельно выяснил у него семейное положение и количество потомков мужского пола. Узнав, что у нового механика в наличии одна жена и единственный сын, бдительный страж широко улыбнулся и высказался в том духе, что Витяйке ещё работать и работать над собственным авторитетом. Майфрэнд ощущал свое бесконечное превосходство над всеми этими несчастными европейцами, у которых не бывает много детей - один, два, от силы три! Вообще, моральное превосходство над белым человеком для африканца великая вещь! Охранник жил в каюте с кондиционером, первого этажа надстройки, очень следил за состоянием своего орудия производства, приносившего ему солидный по местным меркам доход, и вообще, черт его знает, чем целыми днями занимался.
Майфрэнд оказался великолепным охотником. Однажды, они шли вниз по течению, без груза, шли ходко, узлов восемь, наверное, охранник выскочил на палубу, вскинул блестящий от машинного масла автомат и выстрелил куда-то в сторону бескрайнего моря папируса.
- Стоп машина! Что случилось, Майфрэнд?
- Антилопа! Подойди вот туда, я принесу!
Он ловко запрыгал по болотным кочкам на длинных, как ходули, ногах.
В Южном Судане все длинноногие, и люди, и птицы, и собаки, из-за необходимости ходить по воде, наверное. Никто из команды никогда даже не пытался ходить по нильским болотам, боялись утонуть, быть укушенным змеями или съеденными крокодилами, а местные здесь жили.
Майфрэнд приволок и закинул на борт молодую антилопу. Как он ее разглядел среди папируса? И попал в нее метров с семидесяти, единственным выстрелом навскидку, с идущего буксира? Красавец!
Пожалуй, самым ярким, характерным, типичным и парадоксальным, с точки зрения европейца примером, олицетворявшим собой жителей Южного Судана, был ещё один Майфрэнд. Он жил один, среди плавней, на небольшом рукотворном островке, сложенном из тростника, в шалаше, сплетенном из тростника, и приходил на причаливший к берегу буксир, чтобы наточить копьё и зарядить мобильный телефон. Он был совершенно, абсолютно голым, черным и блестящим, как надраенный хромовый сапог. На нем не было даже бус или серьги, или кольца в носу. А мобильный телефон был. Китайцы, занимавшиеся эксплуатацией нефтяных месторождений, наводнили местный рынок дешёвой электроникой. Кому мог звонить этот отшельник, о чём говорить?
Однажды, в зимний, как правило, засушливый период, пошел мелкий прохладный дождь. Для европейцев благодать! А голый Майфрэнд-отшельник появился такой несчастный, посеревший и трясущийся от холода, что Витяйка отдал ему свою старую байковую рубашку. Видели бы вы его лицо! У африканцев вообще очень подвижные, эмоциональные физиономии, но когда он надел и запахнул на себе мягкую, теплую рубашку, он закрыл глаза и изобразил столько наслаждения, счастья и радости, что ни один великий актер не смог бы даже приблизиться к адекватному выражению этой гаммы чувств.
Африканцы люди веселые, живые, порой ленивые и лукавые, кроме того в них присутствуют врождённые чувства справедливости и благодарности. Майфрэнд-отшельник был благодарен, он принес Витяйке две жмени крокодильих зубов и огромный клык бегемота. Ишь, стоматолог!
Кстати, о крокодилах. Румынским коллегам, что занимались грузоперевозками на катерах береговой охраны, списанными со службы в какой-то неведомой стране в предыдущем столетии, довелось как-то подстрелить одну довольно крупную рептилию. Накинув петлю из причального каната, они вытянули заарканенную зверюгу из воды, бросили на палубе и ушли обмывать трофей, купленным в Джубе пивом. Приблизительно через час пьяные румыны снова вывалили на палубу, чтобы пофотографироваться с добычей. Они садились на крокодила верхом, укладывались с ним в обнимку, раскрывали его страшную пасть, засовывая туда лишние руки, ноги и даже глупые головы. Наконец им надоело и они разбрелись по катеру кто куда. Всё было ничего, пока кто-то не заметил, что Геннадий исчез…
Чтобы гарантированно пристрелить крокодила - тварь невероятно живучую, ему нужно попасть точно в мозг, который имеет довольно скромные размеры, иначе можно долго и бессмысленно тратить патроны. В данном случае, видимо пуля попала рядом, контузив зверя, он отлежался, пришел в себя и бросился с борта в родную стихию. Побегу помешал аркан из причального каната, намертво привязанный к кнехту. Враз протрезвевшие румыны всё-таки добили крокодила. От осознания пережитой опасности стреляли долго, с остервенением.
…Уже четвертый день Витяйка чувствовал себя ужасно, плохо спал, ходил по буксиру виновато опустив голову. А ведь ничто не предвещало, как говорится… Он стоял на штурвале, когда на очередной излучине баржа налетела на мель. Сильнейший толчок и она встала как вкопанная, только вода сердито бурлит за кормой от бесполезно молотящего винта. Всё бы ничего, надёжно закреплённый груз не сорвало, мягкий нильский ил не покорежил дно, но Витяйка уронил самое дорогое, что было на буксире - капитана! Тот спал после вахты и от удара слетел на пол с верхней койки двухъярусной кровати. Полундра! Ровно через тридцать секунд капитан был на мостике.
- Зинович, твою мать! Что же ты не предупредил его, что здесь поворот затяжной, он же здесь впервые!
- Ой виноват, ой дурак старый!
- Все на борту? Никто не выпал? - капитан орлиным взором пересчитал команду.
- Обошлось, слава Богу!
Быстро и умело отцепились от баржи, обошли, сдёрнули, снова встали под груз и пошли. Витяйку никто не ругал, даже не подначивали, даже старались успокоить:
- Кто баржу на мель не сажал, тот по реке не ходил.
Но ему от этого было только хуже.
Они двигались вниз по течению, к крайней точке, где заканчивались все грузовые маршруты. Шли каналами, вдоль главного русла Белого Нила и если не возникнет непредвиденных препятствий, максимум через двое суток должны были прибыть на место. На одном из перекрестков, где почти под прямым углом пересекались два канала, с небольшой лодки им на борт закинули двух метровых сомов. Рыбины били хвостами и скакали по палубе. Это была благодарность от местных, которым в один прошлых рейсов дали пару пачек макарон и риса.
- Спасибо, май фрэнд, спасибо!
Команда находилась теперь в предчувствии вкуснейшего ужина. Всеми признанный кулинарный гений Рустам, засучив рукава, отправился на камбуз. Двое суток ходу, от силы сутки на разгрузку - погрузку, десять - двенадцать суток до Джубы, вверх по течению, ещё сутки на передачу вахты и домой! К жёнам, детям, в нормальный климат, подальше от изнуряющей влажной жары, туда где нет миллиардов назойливых москитов, ставшего привычным, но такого осточертевшего рева двигателя. Хорошо!
Вот вышли из канала на широкую воду. Откуда-то из почти незаметной протоки вынырнула моторная лодка с двумя вооруженными в хаки. Они быстро поравнялись с буксиром и стали показывать стволами в сторону дальнего берега, где виднелся длинный причал и пакгауз. Вот те раз!
У капитана имелся серьезный документ, освобождающий буксир и баржу от всяких проверок и поборов, на которые были так охочи вожди прибрежных племен, гордо именовавших себя местной администрацией. Как правило, достаточно было назвать компанию, на которую работала команда и все вопросы отпадали, могли разве что попросить угостить сигаретами. Но не в этот раз.
- Причаливай!
Деваться некуда, притерлись бортом к автомобильным покрышкам, привязанным к опорам.
- Кто пойдет разговаривать?
- Витяйка, он в английском силен.
Витяйка пожал плечами, нацепил на нос солнцезащитные очки с совершенно черными, непроницаемыми стеклами, взял капитанскую индульгенцию и подошёл к борту.
- Что ты хотел мой друг?
- Спускайся! - крикнули ему с берега.
- По регламенту судоходной компании не имею права.
- Спускайся! - посеревший от частого использования автоматный ствол описал широкую дугу.
Спорить с человеком у которого в руках автомат Калашникова довольно затруднительно. Витяйка спрыгнул и пошел к пакгаузу, сопровождаемый двумя бравыми африканскими воинами.
Внутри просторного административного помещения стоял широкий офисный стол, за которым сидел внушительного вида военный в новой камуфляжной форме с большим количеством ярко блестящих знаков различия.
- Генерал, не меньше! - подумалось Витяйке.
Вдоль стен в свободных позах сидели и лежали на полу не менее двух десятков черных, вооруженных до зубов головорезов.
Поздоровался с главным, проявляя уважение, пожал руку каждому солдату, а после уселся напротив "генерала". Витяйка упёрся в спинку стула, широко расставив колени, демонстрируя тем самым титанические размеры и титановую прочность своего мужского достоинства.
Хорошо, что под очками не видно его глаз. Витяйка положил на стол свой железобетонный документ и четко обозначил пункт назначения, состав и принадлежность перевозимого груза. "Генерал" тоже был в черных очках, он взял документ, сделав вид, будто умеет читать. Витяйка физически ощущал на себе тяжёлый взгляд африканского начальства.
- Have you some drugs?* - прорычал директор Южного Судана.
- Drugs? No, no drugs!** - Витяйка с возмущением отверг столь ужасные предположения.
- I mean medicines*** - "генерал" растянул в улыбке толстые губы.
- We have reserve of medicines, for ship's crew only.****
- Repellent from mosquitoes?*****
- We have two balloons. One can present.******
Винт погнал мутную струю, сталкивая с места тяжёлую баржу. Сердечно помахав рукой стоявшим на берегу солдатам, Витяйка дрожащими пальцами достал из пачки сигарету. Капитан поднес зажигалку, его тоже заметно потряхивало.
- Что-то не к добру всё это - капитан тоже закурил - раньше такого не было, никогда не останавливали. Хорошо, что наша смена заканчивается, скорее бы домой.
Запах с камбуза изумительный. Вся команда принюхивается в ожидании когда Зинович закончит свои священнодействия над очередным кулинарным шедевром и позовет ужинать.
- Майфрэнд, ты где Майфрэнд? А куда подевался наш министр обороны?
Облазили буксир, заглянув в каждую щель, прошли по барже, поднимая тенты, которым накрывали груз.
- Нет нигде, пропал.
Их грозный охранник появился только после наступления сумерек. Он вылез из какой-то норы, опасливо поглядывая по сторонам.
- Где ты был Майфрэнд? - гоготали речники.
- Он в засаде сидел!
- С фланга обходил!
- Я прятался, я нуэр, они динка - другой народ. Могли убить! - без смущения смеялся вместе со всеми наш храбрый Майфрэнд, уписывая отбивные из сома под соусом бешамель и кукурузную кашу с луково- помидорной поджаркой.
Тогда, ровно через неделю после отъезда витяйкиной смены на родину, Южный Судан запылал. Гражданская война уничтожила многое из того, что с таким трудом создавалось на этой земле. Следующая команда, принявшая буксир, вынуждена была бежать, добираясь домой на перекладных. Ушли чудом.
Чтобы избавиться от неприятного осадка, Витяйка дёрнул подбородком. Дело к полуночи, завтра в 10:00 он улетает домой, к жене и младшему Витяйке. Он прибыл в Барселону, чтобы ехать дальше, в Бордо на заработки, но Европа объявляет локдаун из-за разбушевавшейся пандемии COVID-19. Границы закрываются, многие предприятия останавливают работу.
На туристическом указателе в сторону парка Монжуик надпись на китайском. Они и привезли заразу. Жрут там что попало. Витяйка глубоко вздохнул.
Кто-то из провожающих спрашивает у делегации китайцев:
- Как вам понравилось у нас, в Москве?
Один из них отвечает:
- Халасо понравилася! Тихо, цистенько и налоду не много!
Когда Витяйкин кум узнал, что тот собрался ехать в Ухань (дело было ещё до того, как весь мир узнал про COVID-19) он схохмил:
- Ухань? Это такой задрипанный китайский городишко, с какими-то жалкими десятью-двенадцатью миллионами населения?
Да, это был именно он!
До Китая добирался через Украину. В Борисполе долго искал свой рейс на Пекин, пока не сообразил, что в английском варианте это Beijing. Долгий, то ли девяти-, то ли одинадцатичасовый перелет, в Пекине оказался ранним утром и потом долго ждал открытия Молдавского консульства, сидя в сквере на лавочке, на берегу какой-то китайской речки-вонючки.
Что везёт с собой настоящий правоверный молдаванин, куда бы он ни ехал? Правильно - вино! Кроме того, что у Витяйки было с собой, он забрал в консульстве ещё сотню бутылок, переданных дипломатической почтой, на пробу китайским товарищам.
Как интересно сделаны люди. Дама из консульства заказала Витяйке такси до вокзала и всю полуторачасовую поездку он совершенно осмысленно общался с разговорчивым китайским таксистом не знавшим ни слова по-английски, по-русски, не говоря уже о молдавском! Однако, есть язык жестов, интонаций, да и вообще, люди имеющие желание, обязательно поймут друг друга. Таксист тараторил без умолку, показывал достопримечательности пекинской архитектуры, даже спел какую-то народную китайскую песню, своей печальной глубиной сильно напоминавшую "Черный ворон".
Путешествие от Пекина до Уханя не показалось длинным благодаря поезду, летевшему со скоростью 299 километров в час. Кроме Китая, в 2016 году такие впечатления можно было получить разве что в Японии.
Что, как правило, запоминается? Конечно же самое яркое, необычное. Хотя Витяйка не особо стремился к экзотике, здесь, в Ухане, она была на каждом шагу.
Вон, благообразный китайский дедушка с внучком улыбаясь подзывают уличную кошку:"Ми-ми-ми-ми". Кошка, чувствуя подвох, с пробуксовкой рванула от них под мост. Поэтому Витяйка, всё время своего пребывания в Ухане, питался у уйгуров. Всё-таки они мусульмане, пусть и китайские, а это хоть какая-то гарантия, что мясо из очередного, ни на что не похожего блюда, при жизни не гавкало, не мяукало и не задавало глупых вопросов. Нет, ну что вы хотите, если вареники с картошкой здесь жарят, а пельмени из дрожжевого теста варят на пару. Молдавская овечья брынза имеет острый, резкий вкус и пахнет отнюдь не фиалками, но запах знаменитого китайского тофу - это непередаваемая тошнотворная смесь, состоящая из ароматов привокзальных бомжей, старого сельского сортира и канализационного коллектора. Короче, оценить в полной мере все прелести местной кухни у Витяйки не получилось.
Движение на уханьских улицах сильно напоминает муравейник. Оказывается, по твоей обочине дороги, во встречном направлении, вполне могут двигаться два ряда электрических мопедов. Опаздывающий на заказ таксист, прокладывает себе путь сквозь сплошную толпу пешеходов на переходе. Это никого не возмущает, он едет медленно, его обходят. По тротуарам тоже ходят рядами, гуськом. Резкое движение вправо-влево и ты под колесами вездесущего электромопеда. Под колесами здесь оказаться опасно вдвойне. Сбили - могут вернуться и переехать два раза. Или просто добить бейсбольной битой. Потому что, по китайским законам, изувеченный поступает на вечное обеспечение виновного в несчастном случае, а за непреднамеренное убийство дают очень скромные сроки. Так что, если попал кому-то под колеса - вставай и беги!
Были и приятные моменты. Витяйка с первой минуты пребывания в Китае ощутил бремя славы, популярности и всеобщего внимания. Дело в том, что при своей вполне заурядной для европейца внешности, в Ухане, не избалованном присутствием иностранцев, он выглядел инопланетянином. Во-первых он на целую голову возвышался над толпой. Во вторых, его русые волосы привлекали все взгляды, а в голубых глазах утонули все китаянки от девочек до бабушек. Китайцы, непосредственные как дети, не отрываясь глазели на Витяйку, где бы он не находился, приводя его в некоторое смущение. Хорошо хоть друзья предупредили, мол будут разглядывать, не кидайся морды бить. Дошло даже до того, что на одном из мероприятий в гигантском, как и все в Китае, местные блогеры брали у него интервью. Весьма поднимает самооценку, знаете ли. Ну, а с такой яркой харизмой одна дорога - в шоу-бизнес! Тем более, что дальний родственник, тут в Ухане, работает актером в парке развлечений вроде Дисней Лэнда, участвует в театрализованных представлениях. Два-три раза в день обыгрывают события последнего боксерского восстания, когда воспрявший Китай избавился от европейских колонизаторов. Китайцы наступают, а европейцы отстреливаются, гибнут или спасаются бегством, запрыгивая на ходу в пароходик, отходящий от пристани, и под аплодисменты зрителей, уплывающий по мутно-желтым водам Янцзы. Но долго поактерствовать Витяйке не довелось, не смотря на приличную оплату и не слишком обременительные обязанности.
У Витяйки заканчивалась виза, поэтому пришлось возвращаться домой. Дома, как всегда, когда мужчина продолжительное время отсутствует, накопились бытовые вопросы, так что он на пару месяцев окунулся в семейные дела. А потом, пришёл COVID-19, все ворота в Великой китайской стене разом захлопнулись. Ну и чёрт с ними!
Незаметно для себя Витяйка добрёл до Храма Саграда Фамилия - великого творения Антонио Гауди. Здесь всегда светло, фантасмагорические неоготические формы с резкой сеткой теней были похожи на скелет какого-то сказочного исполинского существа или на песчаные замки, которые вдохновенно создают на пляже дети. Хорошо бы сфотографироваться, кого попросить? Несмотря на поздний час людей хватает. Вот молодая пара, говорят между собой на иврите. Это нам знакомо.
В Иерусалиме выпал снег. Армия пустила военную технику для очистки дорог. Старый еврей сидит на автобусной остановке. Рядом молодые люди громко матерятся по-русски.
Еврей сам себе: "Снег... танки... русские... ГДЕ Я?!!"
За два года, проведенных в Израиле Витяйка вполне прилично выучил иврит. Там было полно нашего народа, поэтому можно было обойтись русским, но ему нравилось, да и давался язык легко.
Конец девяностых пропёр бульдозером по развалинам Советского Союза, сравняв с землёй всё, что ещё не упало само. Тогда тяжело заболел отец, семье нужны были деньги, и юный Витяйка впервые рванул на заработки.
Пользуясь навыками промышленного альпинизма, приобретенными дома, он устроился на стройку в Хайфе, но там надолго не задержался. Душа просила большего. Весёлый нрав и общительность быстро расширили Витяйкины горизонты. Совершенно неожиданно для самого себя он стал поваром и приставлен к нарезке овощей на кухне огромной гостиницы в Эйлате.
Тут сказалась природная сообразительность и умение показать себя начальству. В самом начале поварской карьеры, чуть ли не в первый день, Витяйка краем глаза заметил шеф-повара, обходящего свои владения. Витяйка нарезал зелень, стоя спиной к повелителю кухни, и почувствовав на себе начальственное внимание, он со скоростью пулемета застучал по доске ножом. "Не важно, что там с нарезкой получается, лишь бы по пальцам не попасть!" - думал он про себя. Шеф-повар оценил частое стаккато новичка - так Витяйка угодил в профессионалы. Конечно потом многому пришлось научиться, но как говориться: "Глаза боятся, а руки делают". Коллеги учили его как правильно чистить фрукты, извлекать сердцевину из болгарского перца, колоть яйца. Казалось бы, что проще - расколоть яйцо? А если их нужно расколоть десять тысяч?
Нужно сказать, что кухня гораздо более приятное место чем стройка. Тут заметно чище, народ покультурней, к тому же, голодным никогда не останешься, да и трезвым, если есть желание. Народ изобретательно прибухивал из чайных чашек или через прозрачную трубочку, продетую под рубашкой.
Сказочная курортная природа побережья Красного моря, безусловно придавала особый шарм пребыванию в Эйлате. Пляжи, прозрачная вода, разноцветные аквариумные рыбки. Был ещё и финансовый бонус! У окончания пирсов, с которых любили прыгать отдыхающие, на глубине, куда не каждый отважится нырять, лежали россыпи монет, выпавших из карманов ныряльщиков. Витяйка воды не боялся, и потому, в перерывах между зарплатами и загулами (дело-то молодое!) пользовался этим ресурсом. За десять минут вполне можно было насобирать на пачку приличных сигарет и пару-тройку банок пива.
Витяйка несколько раз менял место работы, повышая при этом свою зарплату и количество звёзд на фасаде гостиницы, пока однажды не получил возможность попробовать себя в качестве работодателя.
Всё дело в том, что он познакомился с одним презанятнейшим персонажем. Этот мелкий аферист приехал на Святую Землю то ли из Баку, то ли из Тбилиси в конце 60-х годов и в последнее время промышлял услугами по предоставлению работы трудовым мигрантам. Делал он это более или менее добросовестно. Витяйка даже чуть было не воспользовался его услугами, но вовремя разглядел в тексте договора подвох, о котором и сообщил трудовому агенту прямо в лоб. Тот пришёл в восторг от Витяйкиной оборотистости и юридической грамотности и предложил ему совместную деятельность с целью расширения предприятия.
Благодаря Витяйке дело пошло в гору, даже были арендованы несколько квартир для проживания работников.
Всё, однако же, имеет свою обратную сторону. Вместе с увеличением дохода и повышением социального статуса возрастает ответственность. Кто не занимался подобной деятельностью не может себе даже представить, сколько неприятных неожиданностей возникает по ходу работы. Люди опаздывают, болеют, уходят в запой, косячат, попадают в полицию, просто исчезают. К тому же, уровень интеллекта наемных рабочих оставляет желать, как говорится.
Только собрали бригаду на стройку, заселили к себе, а эти шлемазлы передрались, одному при этом разбили башку. Через два дня на работу. Витяйка взялся зашить рану.
Оказывается, у человека на голове очень прочная кожа, игла проходит сквозь неё туго. А в доме нет ни напёрстка, ни плоскогубцев, нечем протянуть или протолкнуть. К тому же в аптечке из антисептиков и анестезии только водка. Короче, намучился Витяйка до ужаса, пока наложил на рассечение три шва. Только закончил, руки помыл - клиенты опять в драку. Ещё одну дурную голову разбили, только теперь рассечение сантиметров десять, и новый пострадавший канючит: " Витяйка, зашей и мне!"
Ах, чтоб вас! Бестолковую голову заклеили скотчем. Свели рассечённые края и заклеили! И что самое интересное - за два дня срослось как на собаке, а шрам остался тоненький, как ниточка. Так что теперь у Витяйки за плечами был опыт в хирургии…
Ему ещё доведётся поменять десятки профессий, побывать в разных странах, свести знакомство со множеством людей разных национальностей, вероисповедания, цветов кожи. Но, куда бы не забросила его жизнь, он всегда будет возвращаться в родной город, где ждёт его верная подруга и младший Витяйка.
Ночная экскурсия по улицам Барселоны и закоулкам памяти подходила к концу. Скоро рассвет, можно будет ехать в аэропорт, сегодня, после полудня он будет дома. Его почему-то не огорчало, что из-за пандемии накрылась выгодная, по всем признакам, работа по отделке фасадов во Франции. Деньги нужны, конечно, но перетопчемся тих потиху. Зато не будет долгой, изматывающей душу, разлуки с женой и сыном.
Подписывайтесь, оставляйте комментарии.