- Что ж, Курт, я знаю, зачем ты здесь, и знаю, кто ждёт тебя снизу. О приезде этого господина я был осведомлен заблаговременно и не питаю надежд на свой счёт. Но все же, прежде чем вы подпишете эти документы, - мистер Фракки указал взглядом на свой стол, - Я хотел бы попробовать образумить тебя и предостеречь от поспешных выводов.
- Нам не о чем разговаривать с вами, мистер Фракки, - глаза Курта зло сверлили господина, стоящего у большого письменного стола из дуба, - И я вас уверяю, господин Астанеш дождётся меня с этими листами.
- Да послушайте же вы, наконец, свой разум, Курт! Почему вы решили поверить мистеру Астанешу?! С чего вы взяли, что он будет выполнять условия договора?
- А с чего не будет?! Это официальные бумаги, все по букве закона!
- Да поймите же, что этот господин не в товарищи вам метит, он власть берет. Он не к тебе за станок пришёл вставать, он в это мягкое кресло метит, - мистер Фракки указал на свое гигантское кресло, обитое натуральной кожей, - И власть эта не только над заводом, в комплекте к нему идут твои руки, и твоя голова.
Курт неуверенно глянул на свои руки, но тут же поднял голову.
- Да хоть бы и так, - невозмутимо ответил Курт, - Как будто, мне привыкать. Моя работа останется моей работой. А вот доход вырастет!
- Что ж, давай поговорим о доходах, - мистер Фракки достал из ящика стола дорогую сигару, гильотину, и, отрубив конец, поджёг золотой зажигалкой, инкрустированной самоцветами.
Раскурив сигару и неторопливо скрипя досками на полу, он подошёл к окну своего кабинета, приоткрыл его, и выпустил в него густой клубок дыма.
- Знаешь, ли ты, Курт, что находится в той стороне, в трех кварталах отсюда? - спросил мистер Фракки указывая в окно.
- Знаю, - с вызовом сказал Курт, - Там наши конкуренты.
- Точно! Такая же ткацкая фабрика, "Зевс", да ещё и оборот приблизительно на том же уровне. Есть ли у тебя знакомые среди рабочих этой фабрики?
- Нет, и почему должны быть? Что вы мне зубы заговариваете?!
- Значит тебе неизвестно, сколько платят этим рабочим?
- Известно, - угрюмо буркнул Курт.
- Очень любопытно, откуда, раз нет знакомых?
- У меня есть знакомые на моей фабрике, этого достаточно, чтобы быть осведомленными о ситуации в округе.
- Ну хорошо, так и сколько же получает такой же оператор станка, как и ты, мой дорогой, на той фабрике?
- 3 руппи за смену, - Курт вызывающе смотрел на мистера Фракки.
- А сколько тебе плачу я?
- 5 руппи. Но это не значит, что мы как сыр в масле катаемся! Может, это и лучше, чем у конкурентов, но это точно хуже, чем в новых условиях!
- 5 руппи. 5 руппи, мой дорогой, а к ним бесплатное питание, транспорт до рабочего места, бесплатная униформа, и у меня даже есть вишенка на торте! Не твой ли сын летал в том году в санаторий по нашей бесплатной путевке?
- Эту путёвку ему оплатил профсоюз! - гаркнул Курт, - И взносы туда я платил сам!
- О нет, я нисколько не спорю, - сверкнул глазами мистер Фракки, - Интересно, владеешь ли ты данными о полётах в санаторий сотрудников конкурентов? А ведь у них тоже есть профсоюз! И даже взносы побольше платят!
- Что вы мне тычете этими "Зевс"?! Я вас за нашу фабрику спрашиваю!
- А затем тычу, мой дорогой Курт! - здесь уже мистер Фракки перешёл на повышенный тон, - Чтобы ты знал, как обстоят дела на свободном рынке! Как живётся рабочим, находящимся в подчинении у людей, подобных господину Астанешу! Чтобы ты знал, что является нормой!
- У этих людей есть договора! И там все написано, и условия, и оклады. И договор с господином Астанешом меня устраивает больше, чем ваши условия!
- Ну что ж, - мистер Фракки тяжело вздохнул, - я сделаю ещё одну попытку убедить тебя. Сколько тебе обещали в новом договоре?
- 10% от реализованной прибыли, сдельная оплата, - уверенно, и с насмешкой, которая безжалостно топтала 5 руппи в день, проговорил Курт.
- Что ж, это очень щедрое предложение. - мистер Фракки вернулся к своему столу, сел в кресло и затушил сигару в хрустальной пепельнице в виде черепашки, - И как я уже говорил, господин Астанеш не видит себя рядом с тобой у станка. Он видит себя здесь, за этим столом. С этой сигарой. Ещё неделю назад, находясь за этим самым столом, я мог бы взять ручку, и легким росчерком отправить тебя туда, - мистер Фракки ещё раз указал на окно, - Прямо за забор. И никто ничего не смог бы мне сделать. Никто не защитил бы тебя от этого.
- О да! - у Курта заиграли желваки, - Вы совершенно правы! И я догадываюсь, как вы сожалеете, что не сделали этого! Но теперь уже вы ничего не можете, и теперь мой лёгкий росчерк пера свершит вашу судьбу!
Курт схватил бумаги, лежащие на столе, и начал внимательно, с подозрением, их читать.
- Все так и есть, - приговаривал Курт, водя глазами по строчкам, - Несчастный парнишка, остался калекой, и в этом только ваша вина! Именно ваш недосмотр стал причиной трагедии.
- Я знаю это, моя вина неумолима. В конце концов, всегда виноват руководитель. Но черт возьми, Курт, я же тоже не могу ходить за каждым сотрудником, и следить чтобы он не подходил к трансформаторной! В конце концов, инструктаж паренёк проходил, и в этом упрекнуть ты меня не сможешь! У нас просто так не расписываются.
- Да, не могу, - согласился Курт, - но новое ограждение должны были привезти до того, как уберут старое. И формально, технику безопасности паренёк не нарушил, и он ещё не знал наизусть, где ходить на следует.
- Да, чёрт, возьми ты прав. Я сэкономил на рабочих, рабочие не стремились соблюдать правила, но я и не отрицаю своей вины. И парнишка находится под нашей опекой, он получил лучший протез в нашей стране, он получает ежемесячную компенсацию! А знаешь ли ты, что будет, когда в это кресло сядет господин Астанеш? Знаешь ли ты, почему вообще можешь подписать эти бумаги, как свидетель, вынося приговор мне и моему предприятию? Только потому, что господин Астанеш хочет отобрать у меня мою фабрику! Когда я говорил тебе о том, что неделю назад мог бы выкинуть тебя отсюда, ты неверно догадывался насчёт меня. Я лишь хочу сказать, что твой договор, в который ты так свято веришь, легко меняется в одностороннем порядке. И господин Астанеш сделает это в первую очередь, оказавшись в этом кресле. Будет чудом, если тебе вообще хоть раз их заплатят. И поверь, под его началом, ты уже не сможешь ничего подписать, даже если тут под электроударами ляжет весь цех. Это совершенно другого полёта птица. И я взываю тебя в последний раз, одумайся!
Было очевидно, что Курт колеблется. Он то ложил бумаги на стол, то брал их снова в свои руки. Руки дрожали. Курт очень боялся ошибиться.
И в определённый момент выбор был сделан.
- Я все-таки решил рискнуть, - сказал Курт, и положил ручку в поле для подписи.
- Стой! - мистер Фракки вскочил со стула, - стой. Подожди.
Курт неуверенно, но все же остановился, и выжидающе посмотрел на начальника.
- Что ж, - мистер Фракки снял свой дорогой пиджак и повесил его на спинку кресла, - Честно признаюсь, я хотел другого исхода, в конце концов, я и правда считаю, что неплохо обращаюсь со своими работниками. Но этот день я планировал давно, хотя уже и потерял запал. Раз я не могу убедить тебя встать на мою сторону и вернуться к работе, я обращусь к тебе со встречным предложением.
Курт взял бумаги в руки вместе с ручкой и сел в кресло для гостей, напротив стола, внимательно вслушиваясь.
- Мы с тобой давно знакомы, Курт, ты один из самых старых моих работников, и прекрасно знаешь свое дело. Я хочу предложить тебе не подачку в 10%, которую тебе не дадут, но партнерский договор на 50% от прибыли. К этим 50% я предлагаю тебе свои руки, - мистер Фракки поднял перед собой свои сильные, покрытые едва поседевшими волосками, руки, - Я знаю ткацкое дело, в отличие от господина Астанеша, я не просто так нахожусь на своём месте. Я встану с тобой за станок, а тонкостям меня научишь ты. Я предлагаю тебе не просто 50% от прибыли, Курт, я предлагаю тебе самому, вместе со мной, решать судьбу нашего предприятия. У каждого из нас будет право вето на наши решения, таким образом, нам всегда придётся искать компромисс. Что скажешь, Курт?
Мистер Фракки выдвинул ящик стола, и взял там заранее подготовленный договор. Он положил лист на край стола, ближе к Курту, и выжидающе посмотрел на него.
Крайне неуверенными шагами, Курт преодолел расстояние до стола, схватил бумагу и уселся обратно в кресло.
Он внимательно читал договор и недоверчиво поглядывал на мистера Фракки.
- Вы это серьёзно? - наконец, дочитал Курт, - Вы готовы отдать мне половину всего? В чем смысл, мистер Фракки? Почему вы не предложили мне те же 11%?
- По нескольким причинам, дорогой Курт. Во-первых, если я сделаю тебе всего лишь коммерческое предложение, господин Астанеш найдёт другого человека, который оставит здесь подпись. Это не проблема для людей, подобных ему. Однако, если ты станешь совладельцем предприятия, максимум, что он сможет, это отстранить конкретно меня, причём только от руководящей должности. Данный договор спасает меня и от этой напасти, и пускай, я не буду числиться начальником, право вето позволит мне влиять на судьбу фабрики. А в-третьих, господин Астанеш точно не ожидает от меня такого, он мыслит совсем другими догмами, и уверен, что человек моего статуса мыслит также. На договоре стоит дата составления, и документ заверен. Ты сам можешь убедиться, что данный договор лежит у меня в столе больше двух лет. Там не хватает только имени и даты заключения.
- То есть, - голос Курта слегка задрожал, - Вы хотите сказать, что уже 2 года как планировали просто подарить кому-то половину предприятия?
- Ооо, не половину, мой дорогой Курт, не половину. Я планировал разделить предприятие между всеми работниками, кто отработал на нем не менее 5 лет. Ведь именно за этот срок рабочий приносит предприятию столько прибыли, что этих средств хватило бы на полноценную часть его активов. Так что это далеко не подарок. А всего лишь плата, так сказать 13 зарплата.
- Но зачем вам это? Вы готовы отказаться от всех ваших благ? - Курт обвёл рукой убранство кабинета, - Ради чего? Ради простых рабочих?
- Ты даже не представляешь, насколько разные бывают люди, Курт. Беда в том, что люди, подобные мне, чаще всего находятся там, где сейчас ты. И потом, как видишь, слово готов и слово отказался, несколько разные вещи. Я думал, что был готов уже больше 2 лет, но никто не хочет ухудшать условия жизни. А по поводу благ, - мистер Фракки глянул в сторону окна, под которым был припаркован его автомобиль, класса люкс, - Ты даже не представляешь их количества. Ведь если разделить доходы предприятия на всех, этих сумм хватит на очень достойную жизнь. Увеличится только срок, за который ее можно приобрести. А если не пытаться быть лучше всех, то даже срок почти не изменится. Нет, я определённо не буду сильно тосковать по уменьшению заработка. Я уже давно приобрёл все, что хотел. По большей части средства просто аккумулируются на счетах, они уже давно не делают мою жизнь лучше или изысканней. Казалось бы, если я такой альтруист, то мог просто раздать их рабочим. Но я хочу не этого, дорогой Курт. Я хочу, чтобы люди понимали свою цену, и цену своего труда. Я не хочу подчинённых людей, которые ходят на работу, потому что по-другому нельзя. Я хочу партнёров, людей, любящих свое дело, и занимающихся им с отдачей, людей, которые знают зачем они здесь и за что. Так что, дорогой Курт, ты согласен на моё предложение?
- Прос-с-стите меня, - Курту не хватало воздуха, - Я хотел в-вышвырнуть в-вас, д-да, я с-согласен. С-спасибо в-вам, я оч-чень н-нуждаюсь, м-моя мать больна, м-мне не х-хватает...
- Ну-ну, перестань, - мистер Фракки подошёл к рыдающему в кресле Курту и похлопал его по плечу, - Теперь все будет хорошо, я не вправе обижаться на тебя. Ты пришёл сюда за своим, тем, что тобою заработано. И может сегодня в мире станет чуть больше справедливости.
- И в-вы правда б-будете работать з-за станком? - спросил Курт, подписывая договор мистера Фракки.
- Нууу... - Засмеялся мистер Фракки, - Уж не думал ли ты, что я белоручка? Может в первое время я не буду выдавать норму, но я думаю, справлюсь. А там, глядишь и на пенсию уйду! Мистер Фракки громко захохотал.
- И вы планируете предложить эти договора всем остальным опытным работникам? - спросил Курт, разрывая бумаги господина Астанеша в мелкую труху.
- А вот это мы уже решим с тобой вдвоём, мой дорогой партнёр. Пойдем, отдадим господину Астанешу его бумаги, и ты покажешь мне тонкости работы за станком, - улыбаясь, мистер Фракки протянул Курту свою крепкую жилистую руку.
Курт уверенно сжал протянутую ладонь, и они вышли из кабинета.