Бегу я по улице, в дрожащих руках несу смятую бумажку – «Пропуск в АД», да, так и озаглавлено, и что-то ещё много пунктов мелким шрифтом, и адрес от руки написан. Думаю, где же там Ад? Вроде я это место знаю! Такая площадь в центре на перекрёстке улиц. Бегу, под ногами жижа из снега, тяжело, а города своего и не узнаю, вдруг раз – та самая площадь и на ней, будто новая станция метро, такой кубик из мрамора и гранита с золотыми буковками «АД» и широко распахнутыми дверями.
Я замерла в нерешительности, но смотрю, люди туда входят и выходят – сплошным потоком просто. Вошла и я, а саму трясёт. А там, ну точно как в метро – турникеты, эскалаторы. Только у турникета стоит чёрт, натуральный, мохнатый с рожками, с копытцами, в оранжевом жилете и проверяет документы. Я свою бумажку протягиваю, он и не смотрит на неё, потом как рявкнет: «Ну чего рот разявила, давай вперёд, не задерживай!»
Еду я на эскалаторе, и думаю: «Зачем я сюда припёрлась?! Кто меня тянул? Сидела бы дома лучше!»
Спускалась не долго, Ад-то он оказывается близко совсем! А там ни костров, ни котлов – широкий, длинный, светлый коридор и много-много дверей. И народу! Все с деловым видом, с документами, в пиджаках, галстуках, некоторые правда с рожками. И стоит рабочий гул, будто в улье.
Я пытаюсь хоть у кого-нибудь спросить, куда мне с этой бумажкой? Наконец один лысый такой полный дяденька говорит: «Голубушка, да вот же, приёмная комиссия, вам сюда!», и открывает передо мной дверь.
Огромная аудитория, даже скорее актовый зал, окна закрыты зелёными бархатными шторами, изящные светильники в бронзовых кружевах, каскадом поднимаются ряды кресел, а с другой стороны – сцена, на ней длинный стол, за которым заседает комиссия, человек шесть, с рожками и без, а перед столом одинокий деревянный стул.
- Ева Николаевна! Наконец-то! Мы вас ждём, где вы ходите! Давайте поскорее, личное дело принесли?
- Э, нет, я не знала…
- Что ж вы так не подготовились? Ладно, ладно, сейчас Вадим Борисович принесёт.
- Уже, уже! – в двери вошёл тот самый низенький и лысенький, с пухлой пожелтевшей папкой в руках.
Когда комиссия углубилась в изучение её содержимого, мой мандраж понемногу прошёл и я стала рассматривать присутствующих. Это были четыре мужчины (если так можно сказать) в пиджаках и галстуках на голое, покрытое шерстью тело, на головах у всех, ближе ко лбу были бугорки, которые скорее напоминали особенности строения черепа, нежели рожки. Лица были вполне себе человеческие, холёные. Было и две дамы. Одна в красном шёлковом платье, длинными вьющимися волосами, слегка с сединой. Очень вытянутые черты лица и выдающиеся накрашенные брови. Вторая, с растерянным видом, обветренным лицом, в узеньком пиджачке, с бейджем, волосы стянуты в тугой пучок.
После изучения моего дела комиссия имела весьма хмурый вид, говорить начал тот, кто видимо был главный:
- Дорогая наша Ева Николаевна! У вас конечно хорошие рекомендации, но увы, пройти без конкурса вы, к сожалению, не сможете. Но мы вот как сделаем, прямо сейчас, пока все в сборе, проведём собеседование, вы ответите на несколько вопросов, и если всё хорошо, то пожалуйста! Коллеги, возражений нет?
Возражений не последовало, хотя дама в красном неслышно хмыкнула.
- Итак Ева, что вы знаете о теории детерминизма?
У меня вспотели ладони и похолодело подмышками. Что я знаю об этой теории? Ничего! Но как положено студенту на экзамене, я не стала в этом сознаваться, а начала плавать:
- Теория детерминизма? М-м-м, относится к разряду научно-философских теорий, говорит о противоречии совершенного, идеального и не совершенного, материального мира. М-м-м, что ещё? Само понятие детерминизм впервые возникло во Франции в 18 веке, хотя ещё учёные эпохи Возрождения задавались этими вопросами, которые в свою очередь и привели к возникновению такого понятия, как детерминизм.
Я понимала, что несу чушь, но по опыту знала – это лучше, чем молчать.
- Хорошо, вы умница! – приободрил меня председатель комиссии.
Дама в красном хмыкнула в голос.
- Ну уж нет, Пётр Алексеевич, у вас этот номер не пройдёт! У нас тут не богодельня! Девочка очевидно слабая! А тянуть её придётся мне! А вы сами с меня отчёт по смертным грехам требовать будете! А где я их возьму с таким-то контингентом?!
- Успокойтесь, Аделаида Геннадьевна! У вас есть вопросы? Так задавайте!
- Итак, Ева, она же Фрося! Скажите на милость, вот хотя бы такой пустячок, как чревоугодие, как вы к нему относитесь?
- Да хорошо, в общем-то, вот на Новый год тортик делала…
- Ха, вы слышали, Пётр Алексеевич, тортик делала!
- Ну а что, Новый год это наш праздник, тортик на ночь – это замечательно! – вступился за меня председатель.
- Милочка, вы когда в ресторане последний раз были? А абортов у вас сколько, а? А с сестрой вашей, столько она вам возможностей предоставляет ей отомстить, а вы просто размазня! Ну разве я не права?! Вы поймите, Ад, он не резиновый, мы не можем кого попало набирать! Тут работать надо, тут думать надо, крутиться уметь надо! А вы не подготовлены совершенно! Или вы в Рай хотите?! На подножный корм и «наша крыша – небо голубое!»? Так пожалуйста, там таких блаженных недобор! А у нас 18 человек на место, между прочим!
- Аделаида Геннадьевна, успокойтесь! Я согласен, подготовка слабая, но данные-то хорошие! А мы тут с вами и работаем для того, чтобы эти данные развивать!
- Так Пётр Алексеевич и я о том же! Но базы нет совершенно, я сейчас не готова с этой девочкой всё с нуля проходить! Давайте хотя бы со следующего года! Там посмотрим, что будет, может я уйду и тогда делайте что хотите!
- Да не совсем же с нуля, тем более смотрите, вот что тут у неё в ближайшем будущем! – Пётр Алексеевич протянул даме в красном какой-то листок.
- Ну не знаю даже! Давайте после этого и поговорим. А сейчас я категорически против! - потом она обратилась ко мне и добавила, - милочка, поймите, Ад, он не для всех! Кому-то просто не дано это. Вы просто наше время потратите, не говоря уже о своём. Ещё куда ни шло в чистилище какое-нибудь средне-профессиональное, попробуйте. Мне хоть и не положено, но я вам честно скажу, что не верю в вас совершенно!
- Ладно, ладно, Адя, не стращай, достаточно! Идите, Ева, до скорого свидания!
И тут комиссия, стол, зал, бархатные зелёные шторы – всё исчезает. А я сижу на стуле, на чердаке нашего дома и на этом моменте просыпаюсь. Немножко знобит – прохладно. Не прошла я собеседование в ад, хотя у меня там и явная протекция...