Рассказ мой будет о пацанах, которым горбачевская «перестройка» поломала жизнь, сделала изгоями, преступниками и в конечном счете выкинула на обочину жизни. Мало кто из этого перестроечного поколения дожил до наших дней, кого-то убили в бандитских разборках, кто-то умер от туберкулеза на зоне, другие – от наркотиков и суррогатного пойла. И лишь немногие смогли вытащить себя из той трясины, в которой оказались увязнувшими по самое «немогу» в суровые 90-е годы.
Об одном из таких, выживших пацанов, я и хочу поведать в своем рассказе (имя моего героя вымышленное).
Когда Сашке исполнилось семь лет у него развелись родители, он остался с мамой, и она запретила ему видеться с отцом.
Мальчишке было очень больно смотреть, как забирали его сверстников из школы отцы, он чувствовал себя каким-то ущербным, а в душе его росла обида и на родителей, практически выкинувших его из семейной жизни и на весь мир, ставший вдруг, для него таким враждебным и неласковым.
Появилось сильное желание как-то самореализоваться, чего-то достичь в этой жизни. Старшие пацаны уже были «при делах», ходили в кожаных куртках, на шее у них висели золотые цепи, ездили они в крутых тачках с красивыми девчонками. Ему захотелось такой же жизни.
В то время, когда комсомольцы и сотрудники правоохранительных органов, создавая разнообразные товарно-сырьевые биржи и совместные предприятия с западными воротилами, рвали страну на куски, самой незащищенной частью нашего общества оказалась молодежь.
Родители пацанов, оставшись в одночасье без работы и средств к существованию, выживали, как могли, кто-то нашел свое утешение на дне стакана, кто-то бросился челночить, пропадая в первопрестольной, на рынках Китая и Турции, покупая ширпотреб и пытаясь продать его в своей стране.
Пацаны были предоставлены самим себе, ни государству, ни родителям по большому счету они оказались не нужны. Конечно, мамы и папы пытались обуть, одеть, накормить своих отпрысков, но на большее не хватало ни времени, ни денег, ни сил.
Народ выживал в это суровое время, когда в мгновение были обрезаны все производственные связи между республиками, организован тотальный дефицит продовольственных и промышленных товаров.
Обществу настойчиво прививался вирус наживы, жестокости и сластолюбия: цель – любой ценой, деньги – превыше всего. Живи богато сейчас, никого не стесняйся, иди к цели любым путем, по головам конкурентов, убирая их с дороги.
Александр подружился с авторитетными парнями, которые имели вес в криминальной среде. Вошел в коллектив быстро, в то время формировались бригады по интересам, а поскольку интересы были одни – как можно быстрее разбогатеть, то и методы в достижении преступных целей были однообразными – украсть, отнять, обмануть, на крайняк - убить.
Начались кражи в квартирах, угоны автомобилей, благо спрос на ворованные авто и запчасти организовался скоро, из числа дельцов не гнушавшихся перепродавать краденые вещи.
Угоняли «девятки», «99-е», у легковушек тут же перебивали номера и продавали другим владельцам.
Действовали изощренно, покупалась старая машина, затем, из угнанного авто туда вставлялся новых двигатель, с перебитыми номерами, заменялись отработавшие свое детали, красился кузов и обновленная старая машина приобретала вторую жизнь, имея под капотом новый движок и отличную ходовую.
Зачастую делалось все это на станциях техобслуживания.
Сашка быстро освоил профессию угонщика, заработал авторитет в определенных кругах, поскольку слыл профессионалом своего дела. Знали об этом и сотрудники полиции, и для того, чтобы его не трогали, приходилось давать им деньги. Потихоньку стал обрастать связями, дружил с серьезными ребятами. Ездил на стрелки, где встречались, «разруливали», предлагали интересные темы, криминального характера.
Досуг проводили в банях, саунах, денег было много, выпивки тоже. Появилось много подружек. Казалось, что праздник жизни будет бесконечным, «бабки» сами плывут в карман, товарищи уважают, коммерсы бояться, менты все купленные. Наказания никакого.
Но в 1997 году Сашку задержали, осудили в первый раз за квартирные кражи и навесили 6 или 7 эпизодов угонов автомобилей. Морально он был готов к отсидке, много общался с авторитетными людьми и все они в один голос говорили ему – как себя покажешь в первой ходке, так и будешь в дальнейшем жить в неволе. Если братва увидит, что у тебя есть стержень, и ты парень непростой, то все у тебя в дальнейшем будет окей. Если же ты сначала дашь слабину, например, кто-то скажет тебе – помой посуду, и ты выполнишь эту просьбу, то ты всю жизнь на зоне и будешь мыть посуду.
И вот, впервые Сашка зашел в камеру, помещение было большое, человек на 20, поприветствовал братву, к нему сразу подскочили сидельцы, стали интересоваться во что одет, и предлагать поменяться шмотками. Александр напрягся, прекрасно понимая, что сейчас ничего с себя снимать и отдавать наглой братве нельзя, и он тут же заявил об этом пацанам, окружившим его.
В это время проснулся смотрящий по камере Серега Качек (имя и кличка вымышленные), он оказался хорошим знакомым Сашки, жили в соседнем дворе и не раз участвовали в различных переделках. Серега быстро угомонил чересчур ретивых братков, определил новичку хорошее место в камере. Так Александр начал свою иную, тюремную жизнь.
Нет каких-то правил и инструкций как правильно вести себя в тюрьме, многое зависит от контингента, который там находится, от обстоятельств и в первую очередь от тебя самого. Надо быть всегда человеком, не терять свое человеческое достоинство, если ты будешь пресмыкаться перед сильным, подхалимничать, то быстро потеряешь уважение окружающих тебя людей. Оказавшись в тюрьме надо понимать, что на время она стала твоим домом и нравится тебе или не нравиться, другой крыши на ближайшее время у тебя не будет, поэтому, будь ласка, обживай то пространство, в котором ты будешь находиться ближайшие дни, месяцы, а то и годы.
Если ты тушишь бычки о стол и бросаешь их на пол, значит ты и на свободе так жил, и к тебе соответствующее отношение будет и в камере. Там важно меньше говорить, больше слушать, болтунов не любят нигде, слов не должно быть много и они должны всегда чего-то значить. И слово свое надо держать, пообещал – выполни, иначе прослывешь трепачом, несерьезным человеком, фуфлом.
Если человек попал на нары за изнасилование, педофилию, торговлю наркотиками, то конечно к нему сразу будет негативное отношение. К педофилам особенно жесткое отношение, сразу же в камере им рассекается голова и в дальнейшем они сидят в одиночках, чтобы не пересекаться с другими заключенными.
У барыг, которые торговали наркотиками, тоже жизнь не сладкая, хотя она там и не может быть сладкой. Такая каста называется «шерсть», и если на осужденных с такой мастью наложено воровское решение – гад, негодяй, блядь, то судьба у них незавидная, с мужиками в общей камере находиться им нельзя, за одним столом сидеть нельзя. Весь срок такой зек подвергается постоянным унижениям, его попросту не считают за человека.
На зоне и в тюрьме быстро становишься психологом, глядя в глаза вновь прибывшему, почти безошибочно определяешь чего он стоит, и как показывает дальнейшее общение, редко ошибаешься в своей первоначальной оценке.
Многие думают, что у них есть друзья и зачастую глубоко ошибаются. Так уж повелось в этом мире, что рядом с фартовым, сильным лидером всегда находится много прихлебателей, льстецов, подхалимов, но стоит ему оступиться, оказаться без денег, потерять здоровье, и тут же вокруг него образуется вакуум, все собутыльники, которых он считал своими товарищами, куда-то исчезают и остается он один на один со всеми своими проблемами.
Именно в этот момент ты и осознаешь, что друг познается в беде. С годами начинаешь понимать, что надо дорожить своими родными, которые переживают за тебя на воле, понимание приходит потом, когда окажешься за колючей проволокой и ждать помощи неоткуда, и только близкий человек – мать, отец, брат, жена - помогут тебе в трудную минуту, словом, делом.
Когда бухаешь, колешься в веселых компаниях, ты не задумываешься о том, какое горе ты приносишь своим близким таким поведением. Тебе все по кайфу, и ты думаешь, что так будет продолжаться всегда, однако жизнь – справедливая штука и все рано или поздно расставит по своим местам. Пора кайфа закончится, и придется платить по долгам, и плата эта может быть очень жестокой. Мало кто слушает своих родителей, которые предупреждают свое чадо, говоря: сын, когда ты попадешь в тюрьму, кто будет помогать тебе? Молодой человек зачастую отделывается отговорками: да вы что, не знаете моих корешей, они никогда не бросят в трудную минуту, последнюю рубаху отдадут, поделятся куском хлеба. И как же горько приходится потом осознавать, что все твои утверждения оказались неверными, ты тешил себя иллюзией, на деле твои друзья оказались обыкновенными негодяями, которые бросили тебя в трудную минуту и лишь родители будут до конца поддерживать в любой ситуации, стремясь вызволить из тюрьмы. Все эти простые истины Сашка быстро познал на зоне. Однако осознание своего места в этой жизни придет к нему, ой как не скоро и сколько еще испытаний выпадет на его долю.
Зона. Первая встреча с Александром
Впервые я познакомился с героем моего рассказа в одной из зон, куда часто ездил в те годы. Я посещал эти места несвободы в разном амплуа, и в составе делегации со священниками, и с работниками колоний и самостоятельно. Первая встреча с Александром произошла зимой, мы поехали со священником в отдаленную колонию, где содержались особо опасные рецидивисты - убийцы, наркоманы, насильники. Проехать предстояло без малого 500 километров, причем двести по дороге, которая существует только в зимнее время. Весной, осенью, а порой и летом, если оно выдается дождливое, преодолеть отдельные участки можно только на вездеходной гусеничной технике. Ехали мы не с пустыми руками, подгадали как раз на Пасху, везли несколько коробок с куличами и прочими гостинцами, которых никогда в зоне не бывает.
До поселка, рядом с которым находится лагерь, добираемся уже вечером. Нас встречает дежурный офицер, который проводит гостей до двухэтажного здания, барачного типа, именуемого гостиницей. Поднимаемся на второй этаж, дневальный поселяет нас в небольшую комнату, где находятся две кровати, стол, шкаф и два табурета. Туалет и умывальник на этаже. Везде чисто, скромно, без особых изысков, в нашем помещении довольно тепло, и все-таки батюшка решает принести взятый с собой обогреватель. Ночью он действительно пригодился, пришлось его включать. Так что утром, не смотря на мороз на улице, в нашем временном пристанище было тепло.
Утром, следующего дня, на территорию колонии попали без особых проблем, пропуска нам выписали сразу, поскольку была договоренность с заместителем начальника колонии по кадрам и воспитательной работе.
На территории учреждения нас уже встречали. Братия, нас уже ждала, особенно батюшку, который не раз бывал в этой колонии. Меня поначалу встретили настороженно, по крайней мере, в глазах некоторых сидельцев я читал вопрос – кто ты, и что привело тебя к нам. Однако постепенно холодок рассеялся, с некоторыми из них даже завязалась беседа. Однако основное внимание, конечно же, было приковано к священнику, который щедро делился с осужденными информацией, доходчиво и полно отвечал на все их вопросы. Общение велось в основном на духовные темы, я больше слушал, не встревая в разговор, понимая, что главным действующим лицом на встрече является священник, именно его ждали прихожане несколько недель, со времени его последнего посещения колонии. Трогательно было видеть, как засветились от улыбок, суровые лица заключенных. Поначалу общение наше было несколько неорганизованным, однако прихожане быстро навели порядок, разговор приобрел конструктивную форму.
Когда человек начинает дорожить теми благами, которые он имеет? Когда его их лишают. В повседневной жизни мы принимаем как должное наличие у нас теплого жилья, питьевой воды, пищи. Теперь представьте, что у вас нет воды, вы несколько суток не пили живительную влагу. Как изменится ваше отношение к этой субстанции? Вы будете мечтать о ней, вы будете ценить ее, она станет для вас источником всех ваших фантазий и желаний. Жители блокадного Ленинграда, перенесшие голод, на всю свою жизнь сохранили привычку бережного отношения к хлебу. Крошки, оставшиеся на столе, всегда тщательно сметались в ладонь и отправлялись затем в рот. Так и заключенные, проводящие долгие месяцы и годы в замкнутом пространстве, общающиеся с одними и теми же, порой, опостылевшими персонажами, воспринимают редких посетителей как дорогих гостей, и трепетно общаются с ними, с жадностью поглощая ту информацию, которую несут с воли свободные люди.
Сашку я выделил сразу из серой компании осужденных. Меня поразили его глаза, в зоне такие редко встретишь, чаще они колючие, словно сканирующие тебя, когда собеседник пытается понять, что ты за человек, какое у тебя нутро, и что от тебя можно ожидать. Во взгляде же Александра не было настороженности, он смотрел на меня скорее с любопытством, как бы вопрошая – а вы-то, зачем сюда приехали. В этот мой первый приезд разговора с Александром не получилось, он скромно стоял в стороне, спокойно разговаривая с товарищем. В дальнейшем я еще три раза посещал со священником эту колонию, расположенную почти за тысячу километров от моего родного города. Сашка вежливо здоровался со мной, но на контакт не шел.
Специфика общения в колонии не предполагает уделять кому-то из сидельцев больше внимания, там ты стараешься быть ровным и доброжелательным со всеми и никогда я не задавал сопровождавшим меня офицерам вопросов, относительно того, кто из ребят по какой статье сидит. Мне важен был не тот, человек, который совершил преступление на воле, а этот, сидящий в изоляции от общества, раскаявшийся или сделавший определенные выводы, пришедший к вере, или просто решивший отсидеться в храме от скуки или за компанию с товарищем.
После службы староста общины и еще несколько активистов, организовали чаепитие, в храме присутствовало и два оперативника, которые ненавязчиво наблюдали за происходящим. Священник торжественно распаковал коробки и вручил каждому из присутствующих небольшой кулич и по два окрашенных яичка. Надо было видеть в этот момент лица суровых мужчин, как обмякли и сгладились их черты, а в глазах у некоторых появились слезы.
Задушевный разговор длился уже второй час, каждый из присутствующих старался задать священнику вопрос, привлечь его внимание. Напоследок стали фотографироваться, многие хотели попасть в объектив вместе с батюшкой или со мной. Затем сделали общий снимок, сначала его выполнил я, затем встав вместе с братией, попросил запечатлеть нас одного из офицеров.
Расставались тепло, осужденные, словно на время забыли, где они находятся, давали нам наказы, просили передать весточки на волю.
На свободе
На воле с Александром я встретился через несколько лет, когда он, отсидев положенное, вышел на свободу. Общались сперва по интернету ВКонтакте. По моей просьбе он и записал в несколько приемов на диктофон рассказ-исповедь о своей жизни на воле и в тюрьме.
За свои сорок с небольшим годков, 17 Александр провел в местах не столь отдаленных. Есть такое словосочетание, когда пишешь о жизни тюремной - куда Макар телят не гонял - хотя, на самом деле, места эти могут быть и недалеко от дома и отдаленными, когда зашлют тебя, за несколько тысяч километров от родного крова.
Второй раз осудили Сашку за квартирные кражи и угон автомобилей, дали четыре с половиной года, и пошел он уже на взрослую зону. Настроение было боевое, своему товарищу, которого, как первохода, отправляли в другой лагерь, он сказал – ты обо мне еще услышишь, я буду авторитетом.
Попал Александр в «красную зону», где всем заправляла администрация лагеря и актив из осужденных. В первый же день он очутился в изоляторе, за отказ выйти на зарядку, как внушили ему опытные люди – если ты не хочешь потерять свой авторитет, ты не должен мести плац и выходить на зарядку. И понеслись дни – один день в зоне, 15 – в изоляторе. Там часто пытались его перевоспитать с применением физического насилия – били дубинками. В конце концов, вместе с несколькими такими же «отрицалами», его поместили в СУС, барак со строгими условиями содержания. Один из сотрудников и там попытался указать, где они будут располагаться, на что ему ответили, что здесь они хозяева, и ничего они уже не боятся, а если и здесь их будут «давить», то они все «вскроются», зальют все кровью, попутно «прихватив» с собой, кого-нибудь из охраны. Так их оставили в покое, а товарищи назначили его старшим по бараку, смотрящим, отвечающим за контакт с администрацией. А вскоре, после того, как освободился смотрящий за зоной, его утвердили осужденные и в этой должности. Появилась связь с волей, и поддержка авторитетов с «большой земли».
Когда, отсидев положенное, он вышел на свободу, встречали его как героя, в двадцать с небольшим годков, он стал авторитетным человеком в определенных кругах. И понеслись веселые бесшабашные деньки, откуда-то появилось много друзей, подружек, вино лилось рекой, попробовал он и наркотики. А закончилось вся эта разгульная жизнь очередным сроком, на сей раз статья была серьезной – сбыт наркотиков и загремел Саша на нары на долгие 12 лет. И попал он на зону уже не в качестве авторитетного пацана, а в качестве «барыги», и по нему было решение авторитетов.
Первое время было очень тяжело, с такой статьей сидельцев в зоне не любят. Старался никуда не высовываться, помог друг Дмитрий, его земляк, который пригласил его в церковную общину. По разному появляются там сидельцы - кто-то приходит туда уже верующим, кто-то – спрятаться от осужденных, чтобы не интересовались им лишний раз. И в этом, новом для себя коллективе, Александр стал утверждаться совсем в ином плане, активно помогал членам общины во всех начинаниях, стал посещать все воскресные службы, особенно благодатно было стоять на них, когда приезжал батюшка. Постепенно бросил курить, стал отказываться от спиртного, когда предлагал кто-то из корешей.
В голову все чаще и чаще приходили грустные мысли о том, как прожил свои тридцать с хвостиком лет, не обретя ни семьи, ни детей, принеся горе своей матери. Именно в этот переломный период и состоялась у меня с ним встреча в небольшом уютном храме, возведенном руками заключенных в колонии строгого режима.
В январе 2020 года Александр освободился, к этому времени он был уже женатым человеком. Познакомился с девушкой по переписке, она поверила ему, приехала на первое свидание, затем несколько месяцев общения на листочках бумаги и вот оба принимают знаковое, быть может, самое ответственное в своей жизни решение – соединить свои судьбы. Свадьбу сыграли скромно, на церемонии бракосочетания были только самые близкие люди, те, кто не бросил его в трудную минуту, писал в неволю, помогал материально и советом. Сразу же встал со всей актуальностью вопрос о трудоустройстве. Александр прекрасно понимал, что шансов устроиться на хорошо оплачиваемую работу у него попросту нет, детство, юность и значительная часть взрослой жизни прошла в пьянках, гулянках и в местах заключения, специальности нет, учиться не пришлось, в лихие девяностые у парня были совсем другие приоритеты и герои.
Но и сидеть на шее супруги он тоже не мог, и тут помогли друзья, но не те, с кем он ходил на лихие дела, а товарищи школьные, на которых он и не ставил в той жизни. Ребята к этому времени превратились в зрелых самостоятельных мужчин, имеющих семьи, детей, они и устроили Сашу на работу, такую, где не требовалось особенных навыков, главное – вовремя обеспечить работяг топливом, продуктами питания, инструментом и другими, необходимыми в лесном деле вещами. Машину он водил отлично, от природы был сообразительным, а лагеря и тюрьмы научили находить общий язык и держаться на равных с любым контингентом. Так, постепенно он завоевывал уважение, но уже не авторитет бесшабашного сорванца, или смотрящего, но ответственного и исполнительного работника. Как-то незаметно, для него самого, через это уважение стали и обращаться к нему по другому, теперь он был не Сашкой Белым, а Александром Владимировичем – сослуживцем и соратником в делах производственных. Кардинально изменился и его лексикон, вместо таких слов, как стрелка, сходняк, базар, отжать, подставить, появляются – подряды, объемы, договора.
Появились люди, готовые помочь в трудную минуту, обеспечить его достойным заработком, порой в ущерб себе – мужики в него поверили, и Александр очень ценил такое к нему отношение и старался не подвести тех, кто выручил его в трудную минуту.
А времена были действительно непростые, 2020 год, самый разгар пандемии, заболела коронавирусом супруга, врач, приехавший на вызов, развел руками – я не знаю, как вас лечить на 9-м месяце беременности, антибиотики принимать вам нельзя. В городском роддоме отказались принять пациентку с таким диагнозом, но поскольку у нее обнаружились проблемы с сердцем, посоветовали ехать в Сыктывкар в кардиоцентр, сказав, что там есть и родильное отделение. Супруге пришлось сдать анализ на ковид, ответ пришел отрицательный, и ее приняли в сыктывкарскую больницу. Оказывается, это был самый лучший кардиоцентр в республике, где работали наиболее квалифицированные врачи. И вот, 16 декабря 2020 года, у молодых родился первенец - красавица дочь.
Число 16 оказалось знаковым для Александра, 16 декабря 2008 года его осудили на 12 лет, 16 декабря 2019 года умерла мама, не дождавшись освобождения сына всего месяц, и в этом же месяце 16 числа родился самый дорогой человечек – доченька. Рождение ребенка разделило жизнь у Александра на - до и после, полностью изменив его мировоззрение. В молодости он был законченным эгоистом, жил только для себя, теперь же самым главным в этой жизни для него стало благополучие самых дорогих ему людей – супруги, дочурки.
И если раньше он боялся потерять авторитет у воров в законе, то сейчас больше всего он переживает за то, чтобы дочка, когда вырастет, не сказала ему – папа, ты был плохим отцом. И в молодости и в зрелом возрасте у Сашки была одна мечта – приобрести себе крутой внедорожник, и эта мечта у него осталась, но теперь купить его он хочет не для себя, а для любимой супруги, которая выносила и родила ему такого прекрасного человечка – любимую доченьку. Каждый день семейной жизни открывает ему что-то новое, оказывается, как прекрасно прогуливаться с коляской, в которой находится самый родной для тебя человечек, по улицам родного города, преображающегося на глазах. Делать что-то полезное для людей, честно зарабатывать себе и семье на пропитание, наблюдать, как меняется к тебе отношение окружающих, тех, которые еще помнили тебя бесшабашным и неуправляемым хулиганом.
В голову порой закрадывается сожаление – чего не учился в молодые-то годы, ведь рядом было 5-е профтехучилище, где можно было получить хорошую, востребованную на трассе газопровода специальность. Впустую, ради каких-то эфемерных целей, дешевых понтов, пролетели лучшие годы жизни, и детки свои могли бы уже закончить школу, и учиться в университете. Однако у жизни, как и исторической науки, нет сослагательного наклонения, что свершилось, то свершилось и все произошедшее надо принимать как данность, и шагать дальше по жизни, сделав для себя определенные выводы.
И теперь самой главной целью в жизни у Александра стало: найти в себе – себя. И Александр Владимирович сейчас прекрасно понимает, что от этого будет зависеть вся его дальнейшая жизнь: счастье и достаток в семье, уважение окружающих людей, успехи в работе.
От себя хочу пожелать дорогому мне человеку не свернуть с выбранного пути, и какие бы бури и искушения не воздействовали на его семейный корабль, твердо держаться избранного курса. А ведь и жить-то есть для кого, теперь он не один, и окружен любящими его родными и друзьями.
Успехов тебе и процветания твоей семье Александр Владимирович