А ещё загадочно бывает случается, что если внимательно наблюдать за жизнью, то можно заметить, что она сама учит нас жить. Учит не совершать ошибок, улучшает жизнь — исправляя, в том числе, и старые ошибки, и вообще, всё направленно на наше просветление; и в этом исключительно права теология, ибо оказывается так, что каким-то малым злом всегда искупается, вернее, всегда не только искупается грех (ибо любое страдание — есть нравственное очищение), но и уберегают нас свыше от гораздо больших тягот, что могли бы свалиться на нас. И это истинная правда, ибо точно проверено жизнью.
Поистине, загадочно трудно было останавливаться порой даже на миг, что-то там шлифуя (чтобы шлифовать), тогда как внутри кипели мысли кои попросту (срочно, срочно) надо было выплеснуть за борт внутреннего «Я» - дабы хотя бы просто сохранить его. Не приумножить, нет, хотя всё порывается внутри сделать чем-то правильным да искренне-полезным (себе). Сейчас напрашивается совсем иное. Когда непременно хочется даже не просто освободиться от чего-то разрывающего тебя изнутри, а как раз в избавлении от этого видишь обновление души. Да и не просто ведь это избавление, здесь скорее как раз именно возможность обновления — как получения чего-то нового после того, как перестаёт существовать прежнее. Заметьте, не старое (тире) не нужное, а как раз просто то, что не нужно тебе.
И тогда наступает гармония души. И кажется, что ты даже если и стремишься к чему-нибудь, то такое стремление или порхает рядом с тобой, или движется незримо за тобой, или исчезает, если оно (или она) совсем не нужно тебе. Так рассеивается дым. Так уходит что-то, что нам не нужно. Так исчезает дымка, и через время кажется, что ничего такого не было. Подобное бывает. Случается. Происходит. И это становится важно. В какой-то миг это всё действительно так. А что будет дальше... Да и не важно тебе сейчас, что будет дальше. Ведь это будет потом. А потом это то, что после. А к чему нам «после», когда живём сейчас. Так вот и давайте жить. Так будет и лучше и справедливее. Аминь.
В какой-то мере невозможно было понять, что происходит. События порой настолько быстро перемешивали друг друга, что мне очень часто начинало казаться, что словно ничего и вовсе не происходит. И лишь только мысли бежали, не удерживаемые друг другом, и казалось, что вот-вот всё затихнет, замрёт, уничтожится само собой, - но ничего на самом деле и не думало оканчиваться, а то и наоборот, всё больше и больше набирало ход. Так что проходило ещё незначительное время, и уже начинало казаться, что словно бы перед глазами встаёт вечность — помноженная на бесконечность; а потом вдруг раз — и всё исчезало вовсе. И то, что, казалось, должно было бы быть, — исчезало как-то разом и вдруг. Так что в одночасье (если начинать оглядываться) ничего не осталось. Да и было ли?
Я замирал в какой-то забавной и катастрофической полуусталости, идущей откуда-то из подсознания; но проходила секунда-другая, и уже ничего не только не чувствовал, но и забывал, что было. И от этого мне становилось... Нет, ни страшно, ни жутко, ничего такого. Непонятно скорей всего, в какой-то мере загадочно, чёрт его знает, если честно.
Но через время забывалось и это. И тогда я уже даже не задавался вопросом «что», «как» да «почему» (а равно «отчего», например), а мне просто было очень любопытно, чтобы по крайней мере сейчас всё оставалось так, как это оно и было, собственно говоря. Ну а дальше... Дальше, как я понимал, вполне могли возникнуть ещё те горизонты бытия, которые просто порой обескураживали меня и делали каким-то до боли забавным и отчасти быть может даже нелепым (чем чёрт не шутит, как говорится).
Но жизнь продолжалась несмотря ни на что. Более того, я даже понимал, что всё, что происходит со всеми нами, это всего лишь забавы в масштабах вечности планеты земля. А потому не важно, не интересно, не значимо, в общем, если отнестись философски, не стоит обращать внимания. Так, позабавиться лишь только если, ну или для личностного роста, как любил я всегда говорить в случае, если что-то было мне интересно. А там, как говорится, куда кривая судьбы выведет.
Иной раз начинало казаться, что всё в высшей степени запутанно. Но я уже знал, что это было не так. А дело в том, что слишком малыми шажками двигалось всё то нечто, что непременно, как я считал, должно было не только сопровождать мою жизнь, но и в какой-то мере свидетельствовать о чём-то значимом для меня в плане преодоления, достижения чего-то. Новых вершин, например. Причём, необязательна конкретика. Достаточно попросту делать своё дело и знать, что рано или поздно будет достигнут результат. Да и не один, а один, потом другой, третий, пятый, десятый, сотый, миллионный, конкретных цифр быть не должно, ибо любые цифры косвенно свидетельствуют о возможности любого рода остановки (от остановки в развитии и до остановки в личностном росте), и этого допустить я не мог, не хотел, фактически даже не был способен, - ибо нацелен на исключительное движение вперёд.
Никакая правда была никому не нужна прежде всего потому, что все люди очень сильно различаются друг от друга. Разница в мозге может быть в сорок раз. А может и более. Но и даже всего в несколько раз уже явно не до какого-либо консенсуса, согласитесь. Представьте что вы решаете боксировать с тем, кто больше вас в три раза. Если у вас рост два метра — у него шесть. Если у вас метр девяносто, у него около шести. Если у вас метр пятьдесят — у него четыре с половиной.
Справитесь? Это если всего в три раза. А разница в мозге бывает доходит до сорока раз. Даже если всего в десять раз он больше, это равносильно сражаться если у вас два метра, а у него двести. А в сорок — против вашего двухметрового роста и ста килограммов веса — противник противопоставит свои восемьсот метров роста и четыре тысячи килограммов веса. Полагаю, бой может даже не успеть начаться. Вы ведь даже убежать не успеете. Вот так бывает и с мозгом. Один умный и прочее, а у другого мозг просто в сорок раз более развит.
И ничего тут не поделаешь, и договориться весьма сложно, ибо разница в понимании будет даже не как у школьника с академиком или у министра с младенцем, а поистине катастрофическая. Я бы даже сказал, что это ещё школьник младших классов может ненароком переспорить академика, потому что всё возможно, но невозможно чтобы человек даже самого высокого роста победил в рукопашном бою (по любым правилам, будь то бокс, борьба, кикбоксинг или смешанные единоборства и прочее) динозавра. Хотя динозавры всего лишь в несколько раз больше человека. А если в сорок? А если в сто? Но даже если в десять или даже просто вдвое? У вас метр девяносто, у противника почти четыре метра. Каково!
Каждый новый день я мысленно воскрешал собственную установку на коррективы прошлого, ибо необходимо было лишь помнить его, извлекая уроки, но не загонять себя (по типу, как гонят коней), ибо мысли в той или иной голове видимо имеют некое косвенное сравнение с конями, и как образное выражение приемлемо, но достаточно затаскано к сожалению. Так часто случается, хорошая фраза случайно кем-то придумана, а после так начинается эксплуатироваться, что не только теряет первоначальный смысл, иной раз переворачиваясь на противоположный, но бывает, что смахивает на моветон, что, разумеется, неприемлемо, а оттого приходится избавляться от чего-то некогда радовавшего тебя.
Я знал, что ситуация всегда возможна к изменению самым что ни на есть наилучшим образом. И всей своей жизнью шёл я к обновлениям.
Но и обновления возможны ведь исключительно только тогда, когда вы работаете над собой. Когда методично, долго, отчасти быть может даже и нудно (хорошее слово это «нудно», - много и точно выражающее) вы этак планомерно продвигаетесь к цели. К той цели, которая вам необходима настолько, что она попросту важна, очень важна (да и без неё никак).
И если это всё так, то вы, конечно же, видите, что для вас всё вокруг в какой-то степени теряет свою ярчайшую окраску, словно вы убавляете звук во время прослушивания мелодии, словно у вас слегка притупляется свет и становится даже не то что темно, а ведь можно сказать и так, если, скажем, высветить на первом плане нечто значимое вам, а задний план — этакой «режиссерской находкой» — убрать в тень, скрыв излишние подробности от зрителя.
И получится прелесть. И самое главное, что вам станет светло в душе. А когда светится душа, остальное ведь тоже так или иначе уже светится. Ведь правда?
чччччччччкак будто и вовсе потеряно. Но это совсем не так. Во всём непременно следует найти некую золотую середину, которая так или иначе будет способствовать вашему продвижению вперёд. (Не думаю, что продвижение может быть назад, но осмелюсь предположить, что иной раз, вероятно, и такое бывает). Вообще. Если разобраться, каждый из нас должен непременно идти вперёд, - так учили нас всех в советской школе; но вот когда я вырос, то понял, что всем, вероятно, и невозможно идти всегда вперёд. Кому-то даже быть может и вообще не стоит идти вперёд. Жизнь ведь так иной раз распоряжается, что вместо каких-то ожиданий предоставляет то, что, как она полагает, мы заслуживаем. Вот только я никогда не подчинялся этому, и тогда уже можно предположить, что в какой-то мере советский опыт как раз дал мне необходимые силы, ибо делать то, что быть может ты и не очень хочешь, - ибо лень намного ближе для организма, чем работа, расход энергии при роботе намного больше, а значит мозгу это не нравится, в то время когда мы отдыхаем, он, мозг, выделяет дополнительные так называемые каннабиноиды (распространённые в конопле) — отчего у человека радость — и, заметьте, без допинга в виде наркотиков. Так вот у меня, к слову, подобного рода наркотик выделялся как бы наоборот распространённому, - лишь тогда, когда мозг загружался в полной мере (и даже сверх того), ибо только тогда наступало поистине безмерное счастье (я и алкоголь, и табак употреблять бросил по той причине, что и так сверх меры — и позитивно — если учишься; а учиться я любил).
как будто и вовсе потеряно. Но это совсем не так. Во всём непременно следует найти некую золотую середину, которая так или иначе будет способствовать вашему продвижению вперёд. (Не думаю, что продвижение может быть назад, но осмелюсь предположить, что иной раз, вероятно, и такое бывает). Вообще. Если разобраться, каждый из нас должен непременно идти вперёд, - так учили нас всех в советской школе; но вот когда я вырос, то понял, что всем, вероятно, и невозможно идти всегда вперёд. Кому-то даже быть может и вообще не стоит идти вперёд.
жизнь ведь так иной раз распоряжается, что вместо каких-то ожиданий предоставляет то, что, как она полагает, мы заслуживаем. Вот только я никогда не подчинялся этому, и тогда уже можно предположить, что в какой-то мере советский опыт как раз дал мне необходимые силы, ибо делать то, что быть может ты и не очень хочешь, - ибо лень намного ближе для организма, чем работа, расход энергии при роботе намного больше, а значит мозгу это не нравится, в то время когда мы отдыхаем, он, мозг, выделяет дополнительные так называемые каннабиноиды (распространённые в конопле) — отчего у человека радость — и, заметьте, без допинга в виде наркотиков. Так вот у меня, к слову, подобного рода наркотик выделялся как бы наоборот распространённому, - лишь тогда, когда мозг загружался в полной мере (и даже сверх того), ибо только тогда наступало поистине безмерное счастье (я и алкоголь, и табак употреблять бросил по той причине, что и так сверх меры — и позитивно — если учишься; а учиться я любил).
Вообще, отчасти, конечно, удивительные чудеса происходят со всеми нами. Так, вероятно, может сказать каждый, но не все на самом деле занимаются собой всё своё время. А я вот занимался.
По сути, была одна единая истина, к которой требовалось стремиться. Было необходимо. Надо. Обязательно, так сказать. Но если разобраться, многое ведь до сих пор ещё было большей частью выдумано и на самом деле не соответствовало действительности. Той самой действительности, которая так или иначе способствовала бы какому-то ясному пониманию мне — меня самого же — собой.
То есть, не сказать, что я себя не понимал, нет, понимал, понимал конечно же, но вот понимал всё же видимо не так (или не совсем так), как того требовались какие-то обстоятельства. И потому любого рода стремления были, конечно, одновременно и важны, и в то же время как-то сверхъестественно поверхностны. Но даже, пожалуй, и не это всё было так-то уж чтобы важно для меня. Ситуация была такова, что всей своей жизнью я стремился выбраться из-за равнин какой-то обыденности. Словно бы это было одновременно и необходимо мне, и при этом совсем как будто даже не обязательно.
Но даже и это видимо ещё не всё. Мне очень хотелось в одночасье высвободиться от любого рода обязательств и при этом остаться собой. Сказать всем правду. Но видимо проблемой великой было то, что любого рода правда — есть синоним одиночества, ибо если что-то и приводит рано или поздно к одиночеству, то правда делает это сразу и бесповоротно. А ведь мы можем ошибаться. И мнение наше способно меняться с годами. Да и со временем, по идее, всё может вполне оказаться совсем даже иным. Не таким как прежде. Другим. Робким, ранимым, загадочным, и даже случается, что совсем чужим. Такие вот дела...
Конечно, очень многое с годами теряет собственную актуальность. И становится порой так откровенно одновременно заметны все искажения (свойственные времени), что, по сути, вполне можно (а то даже и разумно) растеряться. И это при том, что природа нашего с вами существования столь же неразгаданна, ибо она так и будет иметь множество различного рода трактований, так что можно иной раз ещё и задуматься о чём-то, а это не выходит так-то уж даже чтобы; всё больше туман в голове, да мысль распадается на неуловимые частицы, после чего явно всеми силами стремишься всё-таки более к покою, нежели к ещё чему-либо.
Да, любопытна, конечно же, судьба. Я вот слежу за ней, наблюдаю порой открыто и даже явно, а иной раз словно из под закрывшей глаза ладошки и не видно явно ничего чтобы «такого»; так, обыденность одна, не более.
Prof. Dr. Сергей Зелинский
чемпион мира🥊 (США,1998), доктор философии, профессор психологии, тренер-психолог 3-х чемпионов мира, автор 250 книг Сергей Зелинский.