Пока мы пробираемся по живописной проселочной дороге из Калининграда в Озерск, через Правдинск (Фридланд) и Железнодорожный (Гердауэн), в окне автомобиля мелькают руины церквей и пустые глазницы окон водяных мельниц. Аллеи деревьев вдоль дороги образуют нескончаемую арку. Моя спутница, женщина лет шестидесяти, приехала из Нижнего Новгорода на могилу своей бабушки.
«Знаете, что меня больше всего удивило в рассказах моего отца о войне?» — спрашивает она, и я вопросительно киваю. «У нас как-то не принято об этом говорить, но это были его рассказы, о том, как солдаты подвергались травле со стороны поляков, чехов и немцев», — продолжает она.
Я ошеломлен. «Вау, это неожиданно», — говорю я. «Но меня удивил не момент домогательств, — объясняет она, — потому что я была маленькая и не придавала этому особого значения. Именно поэтому он вообще поднял эту тему». Я прошу ее объяснить дальше.
«Ну, не знаю. Может быть, ему было больно, — говорит она, — в то время у моей матери уже было трое детей, и отец ее очень любил. буквально растерзали. Переспать с советским солдатом считалось чуть ли не священным деянием. Для жителей освобожденных городов это было чуть ли не навязчивой идеей».
Я могу это понять, говорю я ей. "Мужчин не хватало, особенно сильных мужчин, и миссию женщин рожать детей никто не отменял. А что отец, своим семенем скрепил дружбу народов?"
"Вот именно, - говорит, - не просто так. Они шли на Берлин. И немцы бросались на шеи нашим солдатам, и русские женщины освобождались из плена. Но мой отец был другим. Немцы были еще более настойчив в этом отношении, буквально приставая к нашим солдатам».
"Я думаю, что не все были так настойчивы, как твой отец, а у нас в Европе было много кровных братьев, - отвечаю я, - Дисциплина в войсках была такая, что особо ее не испортишь. Шаг вправо, шаг влево — расстрел».
Мы снова замолкаем, каждый погруженный в свои мысли.
Когда телеканал История снова рассказывает о том, что советские солдаты зверствовали при взятии Берлина и массово насиловали немок, ветеран войны и участницу освобождения Берлина, Семен Васильевич переключает канал и смотрит новости. Он боится смотреть на это, страшно, что кто-то может поверить в эту ложь. На самом деле жертвами часто становились советские солдаты.
«В тот момент, когда мы добрались до Германии, многие из нас не видели своих жен и невест по несколько лет, — говорит Семен Романов. «Единственное, что напоминало мне о доме, — это куча мятых и уцелевших писем с родины. А в Германии мы видели немок. Все опрятные, чистые, никто из них не ползал по земле в окопах, как приходилось нашим девочкам. На них стали смотреть бессемейные, но молодые, все такие же мужчины, здоровые. А вот и приказ по всем частям от самого Сталина: «Половых сношений с женским полом на завоёванной территории не иметь. За неповиновение военный суд и расстрел.
— А почему никто не побежал?
Как не бежать? Они бегали. В основном, конечно, офицеры
Когда Красная Армия маршировала по Европе в последние дни Второй мировой войны, солдаты столкнулись с множеством проблем. Одним из таких вызовов было поведение немецких женщин по отношению к советским солдатам. Как вспоминал в своих воспоминаниях минометчик Николай Орлов,
«многие в строю были не прочь отдохнуть. Тем более, что предложения переночевать, а то и днем поступали с завидной регулярностью». Однако такое небрежное отношение к половым связям часто имело тяжелые последствия, в чем сам Орлов обнаружил, когда у него обнаружили венерическое заболевание.
Реальность войны
Несмотря на искушения, представляемые немецкими женщинами, советские солдаты остро осознавали зверства, совершенные немцами во время войны. Для дяди Миши, ветерана войны, освободившего Европу от фашизма, разговоры о «советских зверствах» есть не что иное, как попытка идеологических противников скрыть правду о роли советского солдата в спасении Европы от зверств, совершенных нацисты. Как объясняет дядя Миша, «мы собирались освободить [Европу]… и мы верили, что поступаем правильно».
Дисциплина Красной Армии
Пока бойцы Красной Армии помнили все беды, причиненные немцами, они никогда не позволяли себе становиться зверями. Случаи грабежей и изнасилований были единичными, а правонарушителей могли расстрелять на месте. Орлов пишет:
«Не знаю, кто что увез с собой из Германии, но в трофеях у меня есть опасная бритва Золинген и пачка швейных иголок к пишущей машинке Зингер. Ценились аккордеоны, у немца был действительно хороший звук. "
Послушание немецкого народа
Одним из самых поразительных наблюдений, сделанных Орловым, было послушание
немецкая нация. Он пишет: «Немецкая покорность нас ошеломила. От немцев ждали партизанской войны и диверсий. Но для этой нации порядок — «орднунг» — превыше всего. Если ты победитель, то они «на задних лапах», притом сознательно, а не по принуждению. Вот такая психология..."
Ночное веселье и стрельба
Орлов также отмечает, что русские солдаты, как и многие солдаты на войне, имели склонность к выпивке и авантюрам. Это часто ставило местных жителей Берлина в затруднительное положение, так как они были в недоумении от стрельбы на улицах.
Мемуары Орлова дают уникальное представление об опыте советских солдат во время освобождения Европы в 1945 году. Они раскрывают трудности, с которыми сталкивались солдаты при борьбе с искушениями, представляемыми немецкими женщинами, реальность зверств, совершенных немцами во время войны. , дисциплина Красной Армии и покорность немецкой нации.
