Где-то там, в глубинах флигеля при Соборе за горячим чаем с овсяным печеньем Максим и рассказал отцу Андрею всю свою историю. И про родителей-алкашей, и про то, как из дома сбежал и с Митричем по стране путешествовал, и про цыган, и про то, как попрошайничать не хотелось.
Отец Андрей шумно отхлебнул из большой керамической чашки, скорее смахивавшей на небольшое ведро, и с удовольствием зажмурился. Сначала он показался Максиму похожим на огромного черного ворона, а сейчас Максим смотрел на него и думал, что он медведь. Настоящий медведь, большой, с громадными руками и ногами, с бородищей веником и маленькими аккуратными ушами, прижатыми к крупной голове. Он пил горячий чай со вкусом, а овсяное печенье исчезало в широком рту по штуке одна за одной. В его компании было тепло и уютно, необыкновенно спокойно и безопасно. Так хорошо бездомный Максим себя еще никогда не чувствовал.
- Скажи-ка, Максим, точно ты с бабкой Макарьихой оставаться не желаешь? – прищурился отец Андрей
Максим обиженно взглянул исподлобья:
- Я, отец Андрей, не попрошайка. Я работаю, на хлеб зарабатываю честно. На рынке знаете какие тяжелые ящики таскал? Я сильный! Хотите, проверьте меня. Хотите, хоть Вас подниму!
И он вскочил с явным намерением продемонстрировать свои способности.
Отец Андрей жестом остановил его.
- Верю, верю, сядь. Уж больно ты горяч, прямо Репрев до встречи с Господом.
Максим переспросил:
-Кто? Какой Репрев?
- Да святой Христофор, так его до крещения звали. Великан и силач был необыкновенный, 200 войнов не могли его скрутить. Дюже силен и яростен был, потому и изображен с пёсьей головой, как аллегория его животного состояния. – пояснил отец Андрей.
Максим ничего не понял, ни про аллегорию, ни про собачью голову. Но было интересно. Отец Андрей погладил бороду, размышляя о чем-то, допил чай и наконец сказал:
- Ты, вот что, Максим…Сегодня возвращайся к бабке, а завтра, с утра жду тебя. В Собор приходи. Пойдем, провожу.
Отец Андрей встал, показывая, что разговор закончен и за ним нехотя поднялся Максим, который отчаянно не хотел возвращаться к бабке. Он еле поспевал за огромными шагами, которыми пересекал двор отец Андрей.
Нищие сидели по своим местам, в коробке с иконками у бабки было пустовато. Максим встал рядом с бабкой, натянул шапку на глаза и опустил голову. Отец Андрей окинул взглядом внимательных карих глаз строй нищих и строго сказал бабке:
- Береги пацана. Головой передо мной за него отвечаешь. Завтра жду его у себя с утра. Вот тебе за него за сегодня, за простой.
В коробку приземлилась купюра. Отец Андрей потрепал Максима по голове и пошел обратно, в Собор.
- Молодец, внучок. Хорошо поработал. За весь день, считай заработал. Чего там тебе поп-то этот говорил? – заинтересованно одобрила Макарьиха.
Максим плечами пожал:
- Да ничего, чай пили, про жизнь говорили.
-Ишь ты, про жизнь! – саркастически возмутилась бабка. – Какая там жизнь у тебя, сопливый еще! Сколько лет - то тебе?
- Тринадцать. – нехотя признался Максим, который хотел выглядеть солиднее и взрослее.
На дорожке показали два цыгана, которые утром приносили нищим еду, а с ними та самая рыжая девчонка.
- Мишка с Лешкой идут! Собирайте деньги, живо! – скомандовала нищим бабка.
Нищие засуетились, сдавая вырученные за день деньги бабке.
Пока цыгане собирали деньги, цыганка подошла к Максиму.
- Ну, как тебе, гаджо? Сытно? Тепло?
- Нормально мне. Не мерзну. – буркнул Максим и отвернулся.
- Тебя как зовут? – спросила рыжая.
- Максим я, а тебя?
- Меня Нана зовут. – неожиданно улыбнулась она половиной рта. - Пойдем в Собор, свечку поставлю.
Максим пошел за ней, даже не отпросившись у бабки, зная, что дочка барона здесь пользуется большим авторитетом.
Они медленно шли про протоптанной снежной дорожке к Собору.
- Красивая шапка у тебя. Люблю красное. - сказала Нана.
- Это заговоренная шапка, из Иерусалимской нити. – похвастался Максим
- Как так? – заинтересовалась цыганка.
- А так. Она от всякой беды поможет. Ее мне один хороший человек подарил. - важно сообщил Максим.
- Это хорошо. – отозвалась Нана. – Значит доверяет, заступник у тебя есть.
- Наверное. – погрустнел Максим, вспомнив Митрича. – А что у тебя с лицом?
- Это с детства. Я не помню. Отец говорит, что упала. Теперь не двигается лицо. Почти не двигается. – спокойно ответила цыганка, нисколько не смутившись. – Зато я могу делать вот так.
Она закатила один глаз за верхнее веко и оскалила рот на здоровой половине лица. Вторая половина лица оставалась в обычном положении, голубой глаз смотрел на Максима, а половина небольшого рта была всего лишь приоткрыта.
- Страшно? – рассмеялась она
- Нет, здорово. Как – будто в тебе два человека сразу. Один как ангел, а второй демон. – искренне восхитился такой способности Максим. Он попробовал повторить, но у него не получилось. Кривилось все лицо, даже если он и пытался удержать веко и рот руками. В итоге он заплевал от напряжения воротник куртки. Нана смеялась, дергая себя за тонкие косички.
- А ты красивый, гаджо. Красивые волосы, золотые. Как у святых на иконах. – сказала она, неожиданно протянув руку и потрогав пряди его длинных волос, которые торчали из-под шапки до плеч.
Максим смутился и не знал, что ей ответить.
- Я только одного святого знаю. – наконец сказал он, когда она наконец убрала руку. – Святого Христофора. Только у него волос нет. Одна собачья голова.
Нана сморщила половину лица.
- Страшный он, как волк. Ну знаешь из песни, детей таскает под ракитовый кусток. Мне архангел Гавриил и Михаил нравятся. Красивые и помогают, если попросить, как следует.
- Как это, попросить? – удивился Максим, до этих последних дней никак не соприкасавшийся с миром религии.
- Молиться, глупый! – засмеялась Нана. – Хочешь, научу одной цыганской молитве? Всегда помогает! Может и не хуже твоей шапки.
- Давай. Пригодится. – согласился Максим.
- Да’долэ амаро’ ядо’дро болыбэн! Мэк святынэ’ла кхарибэ’н тыро!..- начала Нана, но передумала. – Слушай, а ты читать умеешь?
- Конечно! – обиделся Максим. – я из школы в шестом классе ушел. Я много, что знаю. А ты умеешь?
- Да, глупый. Я тебе на бумажке напишу, а ты выучи. – решила Нана, заходя в Собор. Она замолчала и перекрестилась, натянув на голову свою пушистую шапку. Максим уже знал, что нужно делать, снял свою шапку и засунул в карман. Креститься он не умел и просто повторил за Наной. Они поставили свечку, как и хотела Нана и вернулись обратно. Нищие уже погрузились в автобус. Нана залезла в Мерседес, в котором ее ждали цыгане, а Максим в старый ПАЗик, в котором ворчала бабка Макарьиха.
-Где бродишь, бестолочь? Не тебе с дочкой барона прогуливаться. Знай свое место! – и бабка отвесила Максиму затрещину.
Максим притих, вспоминая весь удивительный день. Собор, чаепитие с отцом Андреем, Святого Христофора. Но чаще он возвращался в мыслях к голубым глазам цыганки.
ПРОДОЛЖЕНИЕ