Всего неделю Сашка погостил у деда и уехал. Всего неделю. Так мало для старого человека и очень много для молодого парня. Снова на старого колдуна напала грусть-тоска. Только в этот раз он десять дней не выходил из дома, не выходил к людям, не принимал просящих помощи. Что он ел всё это время - никто не знал. Последний раз в магазин приходил с Сашкой, перед его отъездом, покупал ему в дорогу провиант: две пачки печенья, батон и колбасу копчёную на бутерброды, сок и бутылку минеральной воды. И то Сашка отнекивался, мол не стоит покупать, в дороге купит чего-нибудь, перекусит, но дед Степан настоял на своём.
Снова он остался один. И только верная дворняга, небольшая чёрная собачка, по кличке "Уголёк" была рядом и не давала деду скучать, во всяком случае забота о ней хоть как-то скрашивала его одиночество. Нет, были у него постояльцы, периодически: мальчонка, Витя, семи лет, прожил с ним три дня, пока он лечил его руки, судороги; потом девочка, Валя, девяти лет, с проблемами опорно-двигательного аппарата, жила у него две недели; Семён, десяти лет, с сильным заиканием, прожил у деда два дня. Но старик Степан ни к кому из них не испытывал тех чувств, которые испытывал к Сашке, своему крестнику. Снова нужно было собраться с силами и жить дальше целый год, ждать Сашку, что старик и делал.
Этой осенью повадились воры по дачам лазить. Не местные, залётные. А дачи были рядом с посёлком и городские дачники стали валить всё на местных, типа это их рук дела, типа среди них воров искать надо. Участковый пробовал поймать этих воришек, да не смог. И вот пришли местные к Асонову на поклон, помощи просить от воров избавиться. Никому дед Степан не отказывал и тут не смог. Дождался ночи тёмной и отправился один, с "Угольком" на дачи. Костер развёл невдалеке, бормоча себе под нос что-то, да травы сушёные в костёр бросает и переливается пламя в костре разными цветами, то почти погаснет, то взметнётся выше человеческого роста. Через два часа вернулся он домой, как огонь погас. А через два дня поймали воров, трёх молодых парней, которые были страшно напуганы, сидели в погребе одной из дач и боялись выходить, утверждая, что всякая нечисть на них нападает, охотится, с ума сводит. Забрали парней в наркопсиходиспансер, обнаружили в крови запрещённые препараты, от них видать и галлюцинации поймали, а молва об этом далеко разнеслась. Никто больше дачи эти не трогал, да и соседи перестали у друг друга подворовывать, тоже черти мерещиться стали.
Дед Степан помнил, как его пытались обворовать, через пару лет, как он дом здесь поставил, да сапоги шить стал, да людям помогать и что из этого вышло. Большинство стариков, наверное, уже и забыли тот случай, а сам дед хорошо его помнил.
Злую обиду на него затаил председатель колхоза, когда Асонов заступился за простых крестьян, которых он обманывал, не доплачивал, а когда те пошли к Степану за помощью - он только посмеялся, да в последствии не рад был, когда правда всплыла и он едва места своего не лишился. Попросил товарища помочь, который знал людей из преступной среды, наговорив, что у старика денег куры не клюют - и вдовам помогает, и старикам, и многодетным. Двое из города приехали, крутились два дня, выведывали про старика, ждали подходящий момент. Ушёл Степан в лес за травами и кореньями, а эти выставили одно из окон и проникли в избу, стали там деньги искать. Долго искали, да ничего не нашли, ни копеечки. Обозлились и решили спалить дом старика - подожгли щепы и по дому раскидали, а сами текать. Да не тут-то оно было - из окна выпрыгнули, а от дома отойти не могут - сила какая-то держит их. А щепа горит да ничего не поджигает. Испугались воры, упали на колени, молятся, прощения просят у Бога за дела свои. Местные собрались, ничего понять не могут, а тут и сам хозяин из леса вернулся, нахмурил брови, всё понял, и говорит: "Вернитесь туда откуда пришли."
И пошли воры, а за ним и весь люд со Степаном. Дошли до дома председателя колхоза, ругают его, проклинают. Долго тот не выходил, прятался, боялся. Вышел председатель, руки дрожат, голос дрожит, глаза испуганные, и вначале упрямиться стал, вину не признаёт, а потом упал на колени прощения просит. Постоял Степан, подумал, да и простил его, а этих двоих наказал - пока всем старикам и немощным в посёлке не помогут - заборы, да крыши отремонтировать - не смогут уйти отсюда, ноги будут отниматься. Деваться им было некуда - засучили рукава, да работать стали исправно, добросовестно. А председателю тоже досталось, вернулось бумерангом. Как эти двое через неделю сбежали отсюда, старикам и немощным добротно крыши и заборы починив, оказалось, что они председателя обворовали, да и дом его подожгли, чтобы улики скрыть. Сгорел дом, а с ним и добро всё.
Усмехнулся старый колдун, вспомнив этот случай, один из немногих, а было их столько, что впору книгу целую про него написать. Да кому только нужны его воспоминания, его знания, его умения. Старый он, недолго ему осталось в мире этом быть. Нужно Сашке помочь, на ноги поставить, жизни научить, а потом и помирать можно.