Это настоящая история. Происходит со мной прямо сейчас. Пишу как есть.
В школе у меня была кличка «вождь пролетариата». Но друзья звали просто «вождь». До сих пор, кстати, так зовут.
Хотелось бы сказать, что еще с детства начали проявлять себя лидерские качества. Но это не так. Просто у меня проблемы с дикцией. Я говорю тихо, неуверенно и скомкано.
Люди всегда очень удивлялись, когда я начинал петь. Ведь пою я совершенно другим голосом. Не тем же, что разговариваю. Тот голос четкий и уверенный в себе. Как будто это просто другой человек. О своей работе я говорю им же.
Сейчас этого недуга уже почти нет. А в школе за неразборчивую речь друзья звали меня «Брежнев» или «генсек». Эта кличка переросла в «вождь пролетариата», а потом уже в просто «вождь». Это не обидная кличка, как может показаться.
Элла Рудольфовна, наша учительница математики, постоянно поправляла меня у доски:
— Туррель! Почему так тихо говоришь?! Ты же всё знаешь, а стоишь сгорбился, мямлишь. А ну расправь плечи! И говори увереннее!
Я был её любимчик. Потому что знал математику. Даже не смотря на то, что очень редко учил уроки.
— Элла Рудольфовна, я не сделал домашнее задание. Но могу сейчас выйти к доске и попробовать подумать
Выходил и решал. Просто логическим путем выводил решение, не зная темы.
Это Элла Рудольфовна нас так учила. Я был один из немногих, кто понял этот метод. Поэтому она за меня и заступалась перед другими учителями. Она была не просто преподавателем математики, но еще и директрисой.
— Туррель, но ведь верно всё решил. Почему говоришь, что не учил? Видно же, что всё знаешь. Садись. Четыре
— ???
— Веди себя увереннее, получишь пять
Многие ученики в нашем классе её очень нелюбили. Потому что она была резкая и «злая» по их мнению. А для меня изо всех школьных учителей она — самый главный.
До неё я в математике был просто пень. А она сумела как-то сделать так, что даже пень начал понимать предмет на интуитивном уровне.
Математика — царица наук. Не потому что она про цифры. Цифры там вообще не при чем. Математика — это про логику.
Странно, но многие этого все еще не понимают. «Мне до сих пор не пригодилась ни одна школьная формула». «Математика нужна только чтобы сдачу в магазине считать».
А математика нужна, чтобы уметь думать, а не чтобы уметь считать.
Но даже после школы я все равно еще очень долго мямлил, запутывал слова, запинался. Помимо Эллы Рудольфовны, исправить дикцию очень помогли итальянцы.
В Ирландии я жил в общаге недалеко от Антонио и его друзей. Они все были из Италии. У итальянцев уж точно нет проблем с речью. Говорят они громко, уверенно и обо всём. В основном, правда, — о еде. Иногда даже слишком громко. И слишком о еде.
Я просто наблюдал за ними и делал так же. Так же знакомился с новыми людьми. Так же начинал вставлять в разговор простецкие фразы вроде «классное платье!». Так же говорил о еде.
И там же в Ирландии стало понятно, что людям интересно меня слушать. На уроках английского я рассказывал истории о себе и о России, высказывал свое мнение по разным темам и людей это привлекало.
Думаю, поэтому я в итоге и решился на публичные выступления.
Раньше всегда нравилось быть «серым кардиналом». Меня знали только некоторые руководители топовых российских компаний, с которыми мы работали. И этого хватало. Даже аккаунтов в соцсетях не было.
А после Ирландии я начал думать о том, что нужно бы попробовать выступать публично.
Думал, думал, и в самом начале коронавируса все-таки решился. Стал читать лекции, выступать на конференциях, получать премии. За эти два года публично сделал больше, чем за всю предыдущую жизнь.
И я знаю свою аудиторию. Тех людей, которые меня слушают. Тех людей, для которых я свой. Это люди 25–35 лет. 70% мужчины, 30% женщины. Я знаю их, потому что вижу их вживую на своих выступлениях.
И эти статьи я начал писать именно для них. Для тех, с кем мы хорошо друг друга понимаем.
30 ноября, среда.
Открыл Яндекс Дзен и просто обалдел.
Загрузил туда свои тексты, чтобы они автоматически выходили раз в 1–2 дня. И забыл про это на какое-то время. Так только, одним глазом поглядывал.
А тут захожу и вижу, что люди их читают, комментируют, лайкают. Но самое главное — я вообще не знаю этих людей.
Я знаю тех, которые 25–35 и преимущественно мужчины. Я к ним привык говорить. А тут вдруг…
Оказывается, что Яндекс Дзен — это площадка с абсолютно другой аудиторией. Никогда даже не задумывался об этом. Начал искать в интернете информацию, что за люди пользуются Дзеном.
Почти все отзывы — отрицательные. Говорят, что они токсичные, злорадные, лицемерные. Это, мол, чан со змеями. В интернете их называют «глубинный народ».
Но я не вижу этого.
Да, там было пара комментаторов, которые накинулись с проклятиями. Но такие ведь везде есть. Я их быстро заблокировал. А остальные — совершенно обычные, нормальные люди.
Больше половины всех читателей в возрасте 55+. При этом, 70% женщин и 30% мужчин.
Судя по комментариям, очень многие — ровесники моих родителей.
Промелькнула мысль, что может стоит поменьше матом выражаться.
Я редко отвечаю на комментарии в интернете. А тут стало даже как-то неловко не отвечать. Потому что люди спрашивают. Им интересно. По-настоящему интересно. Как я могу не ответить?
Я же понимаю, что у большинства точка зрения отличается от моей. Они ведь поэтому и задают так много вопросов. Не клянут, не обвиняют, как про них пишут в интернете. Просто спрашивают.
За следующие пару дней написал столько ответов. Сколько смог.
Большую часть вопросов, по-моему, можно свести к одному единственному. Прояснил тогда его как получилось, в разных формулировках. Но думаю, что мог бы и более развёрнуто это сделать.
«Почему рашка-п@р@шка, а гейропа рулит?»
Вот сейчас тогда и отвечу на него ещё раз. Подробнее.