Здравствуйте, уважаемые читатели!
Сегодня решил затронуть острую, тяжёлую тему прогнозируемого роста потерь среди наших военнослужащих в ходе Специальной военной операции.
Причин предстоящего увеличения потерь ВС РФ много. Они, как принято, делятся на объективные и субъективные.
Выделю, на мой взгляд, основные.
К объективным причинам относятся:
1.Увеличение численности войск в районах активных боевых действий.
С ростом плотности личного состава на линии соприкосновения растёт вероятность одномоментного поражения большего количества военнослужащих.
Кроме того, объективно снижается качество маскировки позиций, что позволяет противнику выявлять и наносить удары по скоплениям живой силы и техники.
2. Прогнозируемый рост активности российских войск.
Это касается в первую очередь ожидаемых крупномасштабных наступательных действий на одном или нескольких оперативно-тактических направлениях. Стандартное соотношение потерь, обороняющихся к наступающим: один к трём.
К примеру численность ВСУ и наёмников при летнем наступлении в Харьковской области по отношению к нашим частям составляла семь-восемь к одному.
За счёт подавляющего преимущества в артиллерии, авиации наши войска наверняка смогут сократить свои потери в предстоящем наступлении, но всё равно тенденция к росту сохранится.
3. Отсутствие боевого опыта у подавляющей части мобилизованных в Армию России граждан. И здесь поподробнее.
Без сомнения, боевой опыт – краеугольный камень выживаемости на войне. При этом опыт участия части мобилизованных в Первой и Второй чеченских кампаниях на сегодняшний день практически бесполезен. Даже участие в пятидневной войне с Грузией в 2008 году уже не даёт жизненно важного опыта в Специальной военной операции.
По всем параметрам выходит, что более или менее адаптированными к современным условиям боя на Украине являются люди, прошедшие школу войны в Сирии.
Но проблема состоит в том, что на Ближнем Востоке воевали части регулярных Вооружённых сил РФ, которые и сейчас на острие атаки. Граждан, прошедших школу боевых действий в Сирии и пребывавших до настоящего момента в запасе крайне мало.
Ни один полигон, ни один самый продвинутый учебный центр не позволит солдату полностью «врасти» в тело войны.
Только после нескольких схваток, ещё вчера гражданский мужчина сможет стать человеком боя. Или не сможет.
Нравится это кому-то или нет, но не все люди-человеки, даже в экстремальных условиях, способны стать хорошими солдатами. Я не принижаю их достоинства. Просто в силу массы причин им не дано стать профессиональными бойцами.
По результатам исследований военных психологов, прицельный огонь по противнику ведёт не более 10-15 процентов от численности подразделения.
Эти солдаты адекватно воспринимают обстановку, способны объективно оценивать степени рисков и подбирать оптимальные способы ведения боевых действий.
Остальные 85-90 процентов бойцов ведут беспорядочный огонь просто в направлении противника и действуют, в лучшем случае, в соответствии со стадным инстинктом: все залегли, и он залёг, все побежали, и он побежал, все ведут огонь, и он лупит «в белый свет как в копеечку».
По мере участия подразделения в активных боевых действиях, процент опытных бойцов растёт. Однако он никогда не превышает 70 процентов.
Кстати, именно поэтому так эффективны бойцы ЧВК «Вагнер». Интенсивные бои, штурмовые действия проводят жёсткую селекцию людей. И те качества, которые на гражданке некоторых из них толкали на путь нарушения закона (безбашенность, инстинктивные реакции, жажда адреналина, отсутствие тормозящих эффектов морали), здесь находят своё идеальное применение.
Поэтому многие из них по окончании срока контракта возвращаются обратно в «музыканты»: им не выносимо жить в привычных рамках общественных правил. Они могут полностью реализовать себя только на войне.
Это не выдумки автора. По таким принципам долгое время формировался Французский легион. И пока его не начали выхолащивать, подгонять под общие правила военной организации, он был весьма и весьма эффективным инструментом.
Не возможность доведение численности профессионалов до 100 процентов (это не касается спецназа, там всё несколько по другому) связано и с постоянным наличием новобранцев, регулярно прибывающих на восполнение потерь, и с наличием того самого процента военнослужащих абсолютно не способных к адаптации в условиях войны. Как правило они в обстрелянном подразделении составляют опять же те самые 10-15 процентов.
Эти «неспособные» – потенциальные жертвы активных боевых действий.
Да, оценив грустные шансы на выживание «неадаптивных», командир, при наличии возможности, перебрасывает их в обоз (на разного рода вспомогательные, обеспечивающие работы).
Но в условиях современной войны, тыл, обоз, резерв – становятся весьма относительными понятиями. Удары наносятся на максимальную глубину боевого порядка (на сколько позволяют возможности вооружения), и в первую очередь - именно по резервам, обозникам и тыловикам.
К сожалению ситуация кровавого врастания в тело войны - стандартна для любой Армии, в любой исторический период.
Из свежих примеров:
Войска народной милиции ДНР и ЛНР в 2014-2015 годах несли ОЧЕНЬ тяжёлые потери. На указанные выше проблемы адаптации накладывалось ещё отсутствие вообще какого-либо боевого опыта, и военного образования у основной массы командиров.
Это уже потом произошёл естественный отбор способных и готовых воевать.
У ВСУ в тот период были схожие проблемы. Именно поэтому они не смогли полностью захватить территории Донецких Республик, попадали в «котлы» под Иловайском и в прочих местах.
Но у украинского командования с 2014 по 2022 год, в отличие от ЛДНР, была возможность ротации войск на Донбассе. Это позволило подготовить достаточное количество обученных, обстрелянных резервов. По различным данным они на конец февраля 2022 года составляли от 300 до 500 тысяч человек.
Именно эти качественные резервы и регулярные части ВСУ мы и перемалывали в течение 2022 года. А сейчас Зеленский вынужден бросать в бой либо прошедшие обучение в Европе, но не имеющие боевого опыта части, либо полностью «нулёвых» мобилизованных.
С нашей стороны - подготовленные, прошедшие «огонь и воду» части регулярной Армии России, опытнейшие корпуса и бригады ДНР, ЛНР (сегодня они уже относятся к ВС РФ).
Противовесом этим нашим соединениям и частям выступают регулярные части Вооружённых сил Польши, Румынии, Чехии, Швеции, Канады, Великобритании, США, воюющие за режим Зеленского под вывеской ЧВК и «Иностранного легиона».
У нас есть огромное количество мобилизованных осенью 2022 года бойцов. Да, они прошли обучение на полигонах, да, они восстановили навыки или освоили новые образцы вооружений, НО: ОНИ В ОСНОВНОЙ СВОЕЙ МАССЕ НЕ ПРОШЛИ ОБКАТКУ БОЕМ.
По своему качеству они примерено сопоставимы с украинскими военнослужащими, прошедшими подготовку в Европе. Только численность в нашу пользу: против двадцати – триста тысяч штыков.
И если выводы военных психологов верны (а не доверять им у меня нет причин), то из 300 тысяч мобилизованных имеется 30-45 тысяч слабо подготовленных бойцов, которые в ближайшее время, а некоторые и в обозримом будущем, не станут хорошими солдатами.
Они и есть те самые ПРОГОНОЗИРУЕМЫЕ ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ПОТЕРИ.
ЭТО МЫ РАССМОТРЕЛИ ОБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЧИНЫ РОСТА НАШИХ ПОТЕРЬ В ОБОЗРИМОМ БУДУЩЕМ.
Теперь о субъективных:
1.Низкое качество подготовки мобилизованных в ряде учебных центров.
Если Владимиру Соловьеву показывают красивые картинки на образцовых полигонах, то у многих граждан есть информация и о других местах боевого слаживания.
Там нет интенсивной подготовки, там не хватает качественного тылового обеспечения, не достаточно оружия и боеприпасов.
Там вместо отработки задач по действиям в бою и слаживания подразделений занимаются строевой подготовкой. В лучшем случае – рытьём окопов.
Но об этом я уже писал в одной из предыдущих статей.
Давайте поговорим о, на мой взгляд, самом важном из субъективного.
2.Как ни неприятно об этом говорить, но часть мобилизованных граждан представляют собой крайне низкий по качеству контингент.
Это касается в первую очередь ЧАСТИ добровольцев. В эту категорию пришло много случайных людей. Их основным интересом является зарабатывание денег, решение вопроса своего трудоустройства в условиях безработицы.
Большое количество таких военных гастарбайтеров пришло из депрессивных регионов, где крайне низкий уровень жизни и нет возможности зарабатывать хорошие деньги.
Среди них много достойных людей, у которых в силу различных обстоятельств не сложилась жизнь на гражданке.
Но есть и пьяницы, бездельники, откровенные разгильдяи. Анонсированные Министерством обороны РФ суммы денежного довольствия затмили их взгляд и отключили мозг.
Эта категория мобилизованных не может (или не хочет) понимать того, что такие размеры выплат, льготы – не случайны. Мысли о том, что придётся воевать всерьёз и возможно умирать – они отметают в сторону, надеясь как-то «проскочить».
Мои товарищи по службе в Армии скидывали немало видео роликов о целых штабелях мертвецки пьяных мужичков в учебных центрах во время подготовки к боевым действиям. Получили первое денежное довольствие и всё – «ушли в штопор».
А как рассчитывать на таких «орлов» в бою?! Погибнут по пьянке, сбегут и других подставят. Отключенные спиртным инстинкт самосохранения, правила боевого братства могут привести к значительным потерям среди других, нормальных, адекватных солдат.
Уже есть в Интернете видео, как боевой комбат «охаживает» резиновой дубинкой, раздаёт люли без всякой жалости группе вновь прибывших в подразделение «мобиков», которые при первом артналёте бросили отвоёванные накануне (не ими) позиции под предлогом сопровождения вдесятером в тыл одного раненного. Итог – потеря позиций, один «двухсотый» и несколько «трёхсотых». https://yandex.ru/video/preview/13023061834327127048 И кстати, я не осуждаю, а полностью понимаю офицера.
Да, в учебных центрах часть таких добровольцев отсеивают, отправляют в места постоянного проживания. Но значительная часть попадает и на передовую. Здесь всё зависит от принципиальности военных руководителей на местах и готовности доложить неприятные данные верхнему начальнику.
Не все командиры на это способны, к сожалению. Да. боевые действия проводят селекцию и среди руководящего состава, но значительное количество приспособленцев и очковтирателей ещё имеется в войсках.
Также обстоит дело и в воюющих частях и подразделениях.
Там, где толковый командир, там всё в норме: обустроен быт, налажено боевое охранение, дежурная служба, обеспечение, рассосредоточение войск и сил, контроль за наличием мобильных телефонов.
Там, где нет – случается Макеевка и сотня «двухсотых» которые и повоевать не успели.
Из этой же серии история с бойцами из Чечни в середине осени 2022 года.
Не буду утверждать на 100 процентов, но по моим данным одномоментная гибель более двадцати отличных бойцов произошла из-за желания поснимать видосики и, как следствие, высокой активности мобильных телефонов.
Да, потом была операция «Возмездие» с кучей трупов ВСУ и наёмников, но солдат (очень хороших солдат) уже не вернёшь.
В толковых подразделениях организована разъяснительная работа, причём с выездом на места, где им очень наглядно и доходчиво показывают, что в плен ВСУ сдаваться не стоит от слова «совсем». И что, надо драться до конца. А исчерпав все возможности к сопротивлению, оставить себе последнюю гранату.
А там, где этого не происходит, десяток здоровых, не раненых, хорошо вооружённых, но не обстрелянных и не мотивированных бойцов сдаются в плен не очень-то и многочисленной разведгруппе ВСУ. И их потом, как на языческом капище, хладнокровно, показательно убивают.
Трагедия в Макеевке, расстрел пленных, оставление позиций – это отчасти и есть результат наличия в рядах подразделений тех, кто пока ещё не готов к войне (и тех из них, кто так никогда и не сможет адаптироваться).
Они погибли. Глупо, бессмысленно, в погоне за призрачной надеждой на гуманизм противника, в надежде «срубить бабла».
И ладно бы сами, так ещё и из-за их тупости и расхлябанности ушли на Небо нормальные парни.
Кстати, относительно событий в Макеевке, хочу высказаться в защиту командира этого подразделения, который, между прочим, тоже погиб в результате удара ВСУ.
Я достаточно долго проходил службу на режимном объекте ВС РФ. Офицеры, военнослужащие по контракту, гражданский персонал прекрасно понимали недопустимость видео и фото съёмки на объектах части. И даже если кто-то приносил на службу смартфон, то он «на все сто» осознавал то, что делать фотографии и видео не то что не дозволено, это – ТАБУ.
Но когда в часть приходило молодое пополнение срочной службы, начинался форменный бедлам. Солдатикам объясняли и разъясняли всё: и важность объекта, и недопустимость съёмки, и что это подсказка для врага, и про уголовную ответственность.
Нам, особенно офицерам, столкнувшимся с призывниками впервые, казалось, что этих объяснений вполне достаточно. Куда уж больше?! Объяснили, разъяснили, попугали. Кажется, и конченный дурак поймёт!
И мы со спокойной совестью уходили из казармы. Нам и в голову не могло прийти, что после всего проведённого комплекса мероприятий что-то случится.
И что выдумаете?! Правильно!
Всегда находилось несколько лютых гамадрилов, которые прятали смартфоны, начинали снимать объекты, себя любимых. В общем всё так, как любит современная молодёжь.
Конечно, их потом и мы, и контрразведка брали «за афедроны». На вполне резонный, на грани срыва, вопль-вопрос ротного офицера этому чучелу: «Ты почему, нехороший человек с ограниченными возможностями это сделал?! Ведь тебе это всё не раз объясняли!!!», мы ни разу не получили вразумительного ответа.
Логика – «в ноль», причино-следственные связи – разорваны. Только невнятное мычание типа: «Я думал, что никто не заметит…»
Думаю, что и командир подразделения в Макеевке несколько раз объяснил вновь прибывшим пропитанную кровью аксиому: включенный на передовой и рядом с ней телефон – гарантия быстрой и страшной смерти.
Объяснил и успокоился. Он, потерявший из-за таких ошибок многих боевых товарищей, думал, что новобранцы воспримут и поймут его слова так как он их воспринимал и понимал.
К сожалению, он смертельно ошибся. Нашлось один или несколько индивидуумов, решивших, что слова комбата «это – не про меня», и понеслось. Позвонили – ничего не случилось, похвастались остальным, тем тоже захотелось бравады перед близкими (как же, звоню такой бесстрашный из окопа в Новый год).
В итоге имеем то, что имеем.
Кстати, прошу вас, уважаемые читатели, не «ведитесь» на эти пропагандистские клише типа «подлый удар ВСУ по нашим бойцам в Макеевке», «преступный расстрел пленных ДРГ противника», «подлые наводчики артиллерии ВСУ». Они применимы далеко не всегда.
Идёт война. А на ней все способы нанесения урона противнику хороши. Мы тоже вычисляем украинцев и наёмников по звонкам с мобильных.
Наши ДРГ в ходе рейда тоже стараются в плен никого не брать: пленный – это обуза. Он замедляет и затрудняет движение группы и создает угрозу жизни уже нашим бойцам. Выбор- жесток, но, думаю, очевиден.
На территории Украины тоже есть сочувствующие нам граждане, которые подсказывают куда и когда бить нашей артиллерии.
Задумайтесь над сравнением: если наш - то герой-разведчик, если их – сволочь-шпион. Надо уважать врага и признавать факты, когда он нас переиграл.
Есть, конечно, много недопустимых вещей, откровенных преступлений которые творят националисты и иностранные наёмники. И за это они ответят. Уже отвечают.
Но кое-что в нашем сознании и восприятии пытаются гипертрофировать. А это – неправильно. Война есть – война. А тем более как в нашем случае – Гражданская с элементами иностранной интервенции.
Когда-то одной из любимых шуток про военных «просвещённой» молодёжи, откосившей от Армии, была: «Сегодня, Вы товарищ солдат, верхнюю пуговичку на гимнастёрке не застегнули, а завтра – Родину предадите?»
А ведь жизнь показывает, что эта фраза типа «тупого» прапорщика абсолютно верна.
Только жесточайшая дисциплина в частях в ходе боевых действий способна искоренить предпосылки к неоправданным потерям, которых вполне можно было избежать.
И, к сожалению, потери будут. К этому надо быть внутренне готовыми.