Карандаш не рисовал. Валера наточил его, попробовал пальцем острие карандаша, ощутил болезненный укол, но следа осталось. Возможно, на руке он и не рисует, подумал Валера, и попытался провести линию на бумаге. Но на бумаге карандаш тоже не рисовал. Озадачившись до глубины души, Валера отложил его и посмотрел. Черный, длинный, шестигранный, с золотистой надписью на боку, он лежал на белом листе бумаги. Карандаш выглядел немым укором, словно не мог простить Валерию, что тот не брал его в руки больше трех лет.
– Ну знаешь ли…
Валера прикусил язык. Разговаривать с карандашом казалось очень странным. Он лежал, похожий на побитого пса, не способного уйти от хозяина, которого любит до глубины души. Сравнение с псом показалось еще более странным. Отогнав нелепые фантазии с карандашом на поводке, Валера осторожно взял его в руку, сжал пальцы и снова сделал первый штрих.
Белый след на белой бумаге, карандаш все так же отказывался работать. И как его починить, Валера не представлял. Он всегда считал, что карандаш устроен очень просто, и ломаться тут почти нечему.
– Ты почему отказываешься рисовать? – спросил он насколько возможно тепло.
И отодвинул карандаш, поняв, как это звучит. Карандаш не ответил, но Валера какое-то время молчал, словно бы ждал ответа. Покачав головой, он поднялся и прошелся по комнате, заложив руки за спину. Вопрос, что карандаш не рисует, волновал его больше чем то, что будет на ужин. Поесть он сходит куда-нибудь в кафе. А пока что нужно добить этот карандаш.
Или карандаш добьет его, мрачно подумал Валера, бросив взгляд украдкой на непослушное орудие рисования. Валера рисовал для себя, он не был художником, и вообще учился на врача. Что ему там рисовать, анатомию человека? Шутка оказалась более чем мрачной, совершенно бестолковой, да и все равно несмешной.
Время шло, карандаш становился все более печальным. Валера не сказал бы, почему он так решил, но что-то было такое в ауре карандаша, что наталкивало на подобные мысли. Возможно, зря Валера так с ним, возможно, стоило бы попробовать сначала договориться. Хотя Валера не представлял, как можно договориться с карандашом, но он все же сел и подвинул к себе чистый лист бумаги.
– Ладно, я тебя больше не брошу, только не упрямься, – сказал он, сдавшись. Карандаш сверкнул позолотой на одной из граней, и нацелился острием на бумагу. Валера оставил длинный неровный след, карандаш стал таким, как ему положено.
Неважно, сколько потребуется времени, чтобы вернуть былые навыки, подумал Валера, выводя кривые линии, складывающиеся в неузнаваемые фигуры, главное, что он вернулся…
А время поможет набрать не только былую форму, но и улучшить ее.