Считается, что канадцы – одни из самых приветливых и вежливых людей в мире. А еще говорят, что канадцы – те же американцы, только без оружия. Я не буду оспаривать эти утверждения, но в этом рассказе внесу свои коррективы.
Если Вы думаете, что ковбои в остроносых сапогах, в лихих ковбойских шляпах с задранными вверх полями и с ружьем за спиной существуют только в американских вестернах, то вы ошибаетесь. Они встречаются в жизни. Лично я встретилась с представителем этого свободолюбивого племени в Канаде. Вернее, с представительницей, Захавой Ханэн, про которую я уже рассказывала.
В середине 90-х годов прошлого века я сопровождала мужа в командировке в Канаду. В течение двух месяцев мы жили в Эдмонтоне, столице одной из ее самых красивых провинций – Альберты. Она названа в честь четвертой дочери английской королевы Виктории – Луизы Каролины Альберты. Что совсем неудивительно, так как Канада до сих пор считается частью Британской империи, и ее номинальная глава – английская королева. Хотя я не исключаю, что многие канадцы удивятся, когда им скажут об этом.
Альберта занимает огромную территорию. На юге это район голубых озер, девственных лесов с разнообразной фауной, но чем дальше на север, тем суровее становится природа. Леса уступают место каменистым холмам и прериям, где встречаются песчаные столбы «худус», которым местные индейцы приписывали мистическую силу. Кроме древних столбов там можно наткнуться и на символы индустриальной цивилизации – нефтяные вышки напоминают о том, что под землей находятся огромные запасы нефти.
На севере по безбрежным прериям гуляют иссушающие ветра, и морозы зимой могут доходить до –50 ˚С. Именно в этой части находилось огромное семейное ранчо Захавы, на котором она разводила бизонов. Я знала об этом из ее рассказов во время наших ночных разговоров в палатке в бурятской степи во время международной конференцию по даурским журавлям.
Оказавшись в Канаде, да еще и в провинции Альберта, я поняла, что судьба подталкивает меня к новой встрече с Захавой.
Я написала ей письмо и вскоре получила ответ – Захава писала, что будет рада встретиться и приглашала на свое ранчо.
Ранчо находилось в совершенной глуши, и добраться туда без машины было невозможно. Такой роскоши, как машина, мы себе позволить не могли, поэтому нас повез Ричард, Володин друг по работе в университете. Он прихватил с собой подругу, даму эзотерического толка. Что, как показали дальнейшие события, было тактической ошибкой.
Поблуждав некоторое время по узким и безлюдным дорогам, которые часто сужались до едва заметной колеи, мы наконец добрались до владений Захавы.
Уставшие, мы подрулили к большому сараю, который я вначале приняла за загон для бизонов. Каково же было наше удивление, когда оттуда вышла Захава.
Поверьте, я совсем не сноб, и среди пустынных прерий с бизонами было бы странно увидеть дворец. Но огромный деревянный сарай в качестве дома миллионерши никак не укладывался в моей голове. Тем более, что за несколько лет до этого я жила у нее в гостях в ее лондонской квартире в Белгравии – районе аристократов и миллиардеров.
Одета она была под стать сараю. Широкое пальто в грязноватых серо-коричневых тонах, а под ним что-то типа широких шаровар и холщевая рубаха. Длинные темные волосы с проседью росли в совершенном согласии с окружающей природой – то есть просто спускались на плечи естественными прядями, которых не касалась рука парикмахера. Я думаю, этот образ пришелся бы по душе Льву Толстому. Это был Левин в женском обличье.
В руках она держала большое блюдо, на котором лежали каравай хлеба и солонка с крупной солью. Не от молокан ли она почерпнула информацию о русском гостеприимстве, подумала я. В Канаде живёт большое количество русских последователей этого религиозного учения. Они эмигрировали из России еще при царском режиме.
Мы с некоторой робостью зашли в большое помещение. Это оказалась столовая, где главное место занимал грубо сколоченный стол не менее трех метров в длину, вдоль него располагались лавки. На столе стояли приветственные закуски. Здесь все тоже было в согласии с природой. Еда лежала в выдолбленных из дерева мисках. Я ожидала увидеть берестяные ложки, но ошиблась. Столовые приборы были из металла.
– Добро пожаловать в мой дом, – сказала Захава, приглашая нас за стол. –
Он не единственный, ужинать будем в другом. На ужин к нам присоединятся мой брат с женой.
Я знала, что брат занимал пост мэра крупнейшего в Альберте города Калгари, и уже было открыла рот, чтобы выразить признательность. Но тут последовало довольно неожиданное продолжение.
– Должна вам сказать, что я его ненавижу, также как и его жену, – мрачно добавила Захава.
Мы поняли, что это не шутка. Я закрыла рот.
На внушительном внедорожнике мы доехали до офиса, который находился на приличном расстоянии от сарая. В доме, похожем на австрийское шале в горах, присутствовали приметы цивилизации. Однако компьютер, копировальный аппарат и мобильный телефон со спутниковой связью выглядели несколько чужеродно на фоне абсолютно пустынного пейзажа вокруг.
– Так, все остаются на первом этаже, а Фаина пойдет со мной на второй, – последовала команда. Эксцентричная канадка выражалась своеобразно – отрывистыми короткими фразами.
Мы переглянулись, и я последовала за ней.
Если первый этаж представлял собой офисное помещение, то на втором располагалось жилое пространство. Большая комната напоминала жилище охотницы. Ее стены украшали рога диких животных, луки со стрелами и ружья. С больших черно-белых фотографий строго и без улыбки смотрела Захава – на лошади, в ковбойских сапогах и шляпе. Пол устилали шкуры животных, одна из которых служила охотнице постелью.
Из шкафа, набитого книгами, она вынула одну и протянула ее мне.
– Эту книгу про освоение Канады написал дорогой мне человек и посвятил мне, – сказала она. Подумала и добавила: – Но потом мы расстались.
Я не стала уточнять, просто поблагодарила за подарок. Я смотрела на стоящую передо мной женщину и думала, насколько она органична среди окружающей ее суровой природы. Было понятно, что она ощущает себя частью этого первозданного мира – будь то волк, лисица или орел. Она их понимала без слов. Я встречалась с подобным феноменом, когда работала в Кавказском заповеднике. Работавшие там люди приобретали какие-то первозданные черты, утерянные при контакте с цивилизацией.
Перед ужином Захава повела нас в горы на встречу с нетронутой природой на закате солнца. Она жестко предупредила нас не оглядываться, пока не подаст сигнала.
– У меня с собой ружье, и стреляю я метко, – кратко сообщила наша гостеприимная хозяйка.
Мы не поняли, была ли это шутка (вообще-то Захава не отличалась чувством юмора) или она говорила серьезно. Поэтому мы шли в некотором напряжении и не оглядывались. По пути наверх она развлекала нас рассказами о том, какие кары ждали тех, кто без разрешения оказывался на ее территории. По ее словам, она без колебаний застрелила бы любого постороннего.
Местность вокруг была совершенно пустынная, если не считать пасшихся там бизонов. Единственными звуками были порывы довольно сильного ветра. Наконец мы дошли до вершины, и нам было разрешено обернуться. Внизу до горизонта, казавшегося бескрайним, простиралась холмистая, поросшая выжженной травой местность, по ее просторам свободно гулял ветер. Этот кусок абсолютно первозданной, существовавшей тысячелетиями земли, освещался огромным диском заходящего солнца. Впечатление было потрясающим. Мы стояли, не в силах произнести ни слова. И тут Захава впервые улыбнулась.
Ужин, состоявший из прекрасно приготовленной дичи, подавали на летней веранде в третьем доме. За бокалом хорошего вина, которое привез брат Захавы, которого, по моему мнению, было совершенно не за что ненавидеть, вечер пролетел незаметно.
Согласовывая свой приезд, мы договорились, что останемся на ранчо ночевать. Возвращаться обратно поздно ночью по плохой незнакомой дороге было бы безумием. Навигаторов в середине 90-х годов еще не изобрели. Но тут вмешалась эзотерика в лице Джессики, подруги Ричарда.
Сама обладавшая эзотерическими способностями, Захава с первого взгляда невзлюбила Джессику. То ли потому, что почувствовала в ней соперницу, то ли потому, что вообще не жаловала человеческий род, но она даже не давала себе труда скрыть свою неприязнь. А вечером громким шёпотом она объявила мне, что Джессика в ее доме ночевать не будет. Я в прямом смысле лишилась дара речи. Путь предстоял неблизкий, и я не представляла себе, как мы будем ночью блуждать по диким и безлюдным местам.
– Но как же мы поедем по этой глуши ночью? – пыталась я ее урезонить.
Подумав, она согласилась и сказала, как отрезала:
– Хорошо, они будут ночевать в подвале.
Ричард уже оценил эксцентричный характер хозяйки, но это было чересчур. Однако его подруга приняла предложение переночевать в подвале с олимпийским спокойствием.
– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – без капли сомнения заверила Джессика.
И мы успокоились. Тем более, что мы с Володей тоже не могли спать в отведенной нам комнате в сарае. Спальней служила гардеробная хозяйки, в которой она хранила многочисленные наряды. Проблема заключалась в том, что Захава обожала различные жирные и питательные кремы, которые, по ее словам, защищали кожу от иссушающего ветра. Изготовленные по специальным рецептам из натуральных компонентов, они имели резкий специфический запах. К сожалению, запах оставлял свой след на одежде. Дышать в гардеробной было невозможно, и мы провели ночь под звездным небом прерий. Компанию нам составили Ричард и Джессика, которые тоже не могли заснуть на узком и жестком топчане в подвале под аккомпанемент скребущихся мышей.
Ранним сентябрьским утром мы уезжали из поместья Захавы. Я обернулась и смотрела на удаляющийся дом, пытаясь представить себе его зимой, заваленный по самую крышу снегом. Путь наружу приходилось откапывать лопатой. Не в этом ли коренилась причина мизантропического и склонного к одиночеству склада характера хозяйки?
Спустя несколько месяцев, уже в Москве, я получила от нее письмо, где она писала, что власти вынудили ее продать ранчо, так как под землей нашли запасы нефти. Не помогли ни юристы, ни влиятельный брат. Обратного адреса не было, и больше с Захавой я не виделась.
1994 год