Рассказ "Сын полицая", часть 3.
Лизе приходилось трудно, как и всем людям в то время. Работали от рассвета до заката. Все жители деревни разбирали завалы и разрушенные дома. Начали строить амбар в колхозе. Никто не считался с личным временем. Для общего блага деревенские люди готовы были на всё. Вот только рабочие руки были женскими.
-Бабоньки, - подбадривала всех Маруся, когда они вместо лошадей впряглись в борону, - давайте дружнее.
-Ты, Маруся будто двужильная, я едва успеваю, остановись, - бедная вдова Надя старалась, но чувствовала, что сейчас упадёт.
-Слабая ты какая-то, как только троих детей выносила, - Маруся остановилась.
-Поэтому все силы и отдала, - Надя согнулась, спина болела так, что её нельзя было выпрямить.
-Посмотри, как наша полицаиха старается, как будто хочет прощение людское заслужить, - Маруся показала на Лизавету, которая усердно тянула борону вместе с Вольгой. - Но не бывать этому!
-Отстань ты от неё, - махнула рукой Надя. - Но силе Лизаветиной я поражаюсь. Недавно родила, а так тянет. Ещё получше лошади.
-И мы с тобой Надька не должны отставать. Хватит отдыхать, - закомандовала Маруся. - А то что получается, полицаиха с Вольгой нас обогнали, а мы с тобой в отстающих?
-Позади нас Сонечка с Зиной. Так что мы не последние, - сказала Надя в своё оправдание.
-Какой с Соньки спрос? Ты же сама всё знаешь. Тянется сзади, и за это спасибо.
-Да, - Надя согласилась с Марусей. - Бедной Соне досталось. Хорошо, что вообще жива осталась.
В это время Соня глянула в сторону односельчанок и опустила глаза. Она поняла, что разговор идёт о ней. Острый язык Маруси девушка знала. И думала, что та перемывает ей кости.
"И что Маруське надо? Василь её вроде живой, вернётся скоро. Так радовалась бы, а она цепляется ко всем. Лизавету совсем извела. И меня не пропустит", - подумала Соня. Она недолюбливала Марусю, хотя в работе односельчанке равных не было. Она ни минуты не могла усидеть на месте. Когда-то и Соня такой была, пока не случилось то, после чего ей стало всё безразлично, а белый свет и вовсе был не мил.
Когда немцы стояли в деревне, замужние женщины и девушки старались на улицу не выходить и на глаза фрицам не показывались. Надо же было такому случиться, что Зина и Соня возились в своём дворе, когда мимо проходили немцы, их было трое. Зина прошмыгнула в дом, а Соня задержалась на улице. Тогда-то её и заметил один молодой фриц. Коса у Сони была завидная, длинная и густая. Намотал немец косу на руку и потянул Соню за собой. Она давай кричать.
Выбежала из дома мать, а Зине приказала в избе оставаться. Стала умолять и просить, чтобы дочь оставили в покое, но слёзы и плач только врагов раззадорили. С матерью расправились на месте. Она только крикнуть успела, когда увидела, как немец направил на неё ку@рок.
Сонечку немцы забрали с собой, и пришла она только через 2 дня. С того времени рассудок у неё помутился. Она ходила как неприкаянная. Немного начала приходить в себя, когда немцы ушли из деревни.
Все жалели Соню, понимали её боль. Но сама девушка старалась не показываться на глаза односельчанам, почти ни с кем не разговаривала. Только с сестрой Зиной и с Лизаветой могла словом обмолвиться.
Сейчас Соня пришла вместе с Зиной и не отходила от неё ни на шаг.
Лизавета тянула плуг, а сама думала, как там её Мишенька. Вдруг проснулся и кричит? Отец, конечно, люльку покачает, но кормить мальца уже пора. Поэтому Лизавета так и старалась, тянула из последних сил, чтобы сбегать домой. Когда они с Вольгой дошли до конца поля, Лизавета предложила:
-Ты отдохни маленько. Я только сбегаю к своим, посмотрю и покормлю, а потом быстро назад вернусь.
-Не спеши, я и одна управлюсь. Главное, чтоб с Мишкой всё в порядке было, - ответила Вольга.
-Спасибо тебе, - обняла подругу Лизавета. - Если бы не ты и не Сонечка, мне бы совсем жизни здесь не было. Побегу я.
Маруся, увидев, что Лиза направилась в сторону дома, забормотала недовольным голосом:
-О, гляньте вы, уже наработалась. Всё бросила и побежала к выродку своему.
-Зачем ты так о ребятёнке? Для каждой мамки своё дитя мило. У меня их трое - и все любимые. И ты родишь, когда Василь вернётся. Не злись, тебе радоваться надо, - Надя не могла понять причину постоянного недовольства Маруси.
-Ты думаешь вернётся? Я уже не верю. Тебе хоть похоронка пришла. А мне ничего. Вот и думай, где он и что с ним. Если бы был живой, то написал бы.
-Может, письмо не дошло. Или ещё что. Главное, что похоронки нет.
Маруся успокоилась, вспомнив своего Василя. Его, рыжего и весёлого, вся деревня любила и боялась. Никто так песни не пел, как Василь. Но и драться так, как он, никто не умел. А ещё грех один за Василём водился. Падкий он был до женщин. И этого Маруся боялась больше всего. Из мужиков-то в окрестных деревнях почти никого не осталось. Василь и раньше верностью не отличался, а теперь... Маруся боялась представить, что будет. Она ненавидела незамужних и одиноких женщин. Все они были для неё соперницами. Поэтому и злилась часто без причины. Ждала Василя и одновременно боялась его возвращения.
***
Лизавета успокоилась, когда забежала в дом и увидела, что всё в порядке. Отец сидел на табуретке и покачивал люльку, а Мишенька тихо посапывал. Лизавета осторожно взяла сына на руки, и он жадно присосался к груди. Лиза улыбнулась, а потом посмотрела на икону, сказав про себя: "Спасибо, Господи, что остановил меня и уберёг от того, что я хотела сотворить".
Никифор, который отвернулся, чтобы не смотреть, как дочка кормит внука, краем глаза заметил, что Лиза пристально смотрит на икону, угадал её мысли и тихо произнёс:
-Ты, дочка, всегда на Бога уповай. Хоть и твердят коммунисты, что его нет, не верь. Ему всегда молись и с честью крест свой неси. Бог тебя не оставит. Я правду говорю.
Лизавета усмехнулась:
-А если, батя, крест слишком тяжёлый, такой, что нести невмоготу?
-Молись, верь и надейся, - отец поднял палец вверх.
-Только молиться и остаётся, - ответила Лизавета, потом постелила в люльку чистую ткань, положила Мишеньку и побежала назад.